И Паламед решился: не подав другим и знака
Вернулся снова в дом царя и там посмея,
Под крики нянек, взять из колыбели Телемака
И положить дитя перед упряжкой Одиссея.
А Одиссей все шел за своим плугом,
Вперед рванулся верный Эврибат,
Но Паламед тут не был явно другом
И, удержав его порыв, вернул назад.
Когда же, над дитя нависла бычья морда,
Остановил упряжку, обезумевший отец,
И, взяв ребенка на руки, отметил твердо:
«Я сделал все, что мог – игре теперь конец».
Спросил у Паламеда в изумленье,
Как оказался он на вспаханной земле
И, отдав сына, подбежавшей Эвриклее
Обнял гостей, смирившись кабале.
3
Уже с утра жила работой гавань,
Едва вмещались в бухту корабли,
Никто не знал итог войны кровавой
И сколько быть от родины вдали.
Двенадцать кораблей лишь ветра ждали,
Давно забиты трюмы пищей и водой
И в долгий путь на битву провожали,
Своих мужей, их жены с детворой.
Заполнено народом все пространство,
Горят кругом костры для гекатомбы[50 - Гекатомба – жертва богам в 100 быков],
Мычат быки в преджертвенном убранстве[51 - Убранстве – животных украшали перед тем, как принести в жертву]
И о победе говорят в толпе с апломбом.
Взывая к Зевсу в яростной молитве,
Царь Одиссей, бросая в пламя жертву,
Просил им дать победу в скорой битве,
Попутный ветер в путь, что предначертан.
Такую небу дань платила вся Ахайя
И поднимался черный дым к дворцу богов,
Кричали воины, троянцев злобно хая,
В огонь костра, кидая мясо, вместо дров.
И кончилась кровавая расправа,
И гибелью несчастных тех быков,
Достигнуто согласие по праву,
Законно убивать своих врагов.
К победе путь всегда довольно сложен,
Здесь каждый хочет выгоду извлечь,
Но рухнул мир и вытащен из ножен,
Разящей Немезиды[52 - Немезида – крылатая богиня возмездия] грозный меч.
В отчаянье рыдала мать царица,
А Телемак[53 - Телемак – сын Одиссея] хватал отцовский щит,
Но вот и все, пора пришла проститься,
Целует сына царь и к пристани спешит.
Как на закате, солнца диск в волну ложится,
