Гули сообразили, что происходит, слишком поздно. Несмотря на всю свою проворность, они только начинали разворачиваться, когда Дин взмахнул мачете. Метка пела в его крови. Спустя несколько секунд обезглавленные тела гулей лежали на земле, а Дин даже не запыхался.
«Неплохо».
Срезы были прямыми и чистыми, и он сумел уложить гулей прежде, чем Даррелл выстрелил. А по скорости он и вовсе, должно быть, личный рекорд установил.
– Дин?
– А? – Тому не сразу удалось оторвать взгляд от мертвых гулей.
Сэму пришлось окликнуть его еще раз, громче и настойчивее, только потом Дин повернулся на зов. У Сэма на лице читалась тревога, и Дин, заговорив, с трудом скрыл раздражение.
– Не переживай. Я не собираюсь слетать с катушек и всех мочить. Как я тебе постоянно повторяю, у меня всё под контролем.
Однако, произнося эти слова, он ощущал пульсацию Метки. Голова отвечала болью в унисон, а в мыслях крутилось одно только слово.
Еще.
Глава 3
Обычно Винчестеры старались не прибегать к помощи властей. Полиция, пожарные и парамедики не были готовы иметь дело с тем, что Сэм называл про себя «семейным бизнесом». Кроме того, они задавали слишком много вопросов, отвечать на которые братьям было, мягко говоря, неловко. Но учитывая тяжелое состояние выживших, Сэм не рискнул выкапывать их и везти в ближайшую больницу, до которой, как подсказал телефон, насчитывалось почти шестьдесят километров. С согласия Дина он позвонил в службу спасения, сообщил диспетчеру очень урезанную и сильно измененную версию случившегося, продиктовал адрес Карсонов, предупредил о необходимости взять лопаты и сбросил вызов. Братья закопали останки гулей и ждали до тех пор, пока не появились огни приближающихся служебных и полицейских машин. После этого они удалились тем же путем, каким пришли, не забыв заверить женщину – единственную из выживших пребывавшую в полном сознании, – что всё будет хорошо.
Теперь братья сидели в «Импале» и по шоссе 70 направлялись к Канзасу и бункеру Хранителей Знаний, служившему им оперативной базой, а также домом – в каком-то смысле единственным настоящим домом почти за всю их жизнь.
Дин, как всегда, вел машину и смотрел на убегающую перед ним дорогу.
Сэм хотел спросить, сильно ли Метка давила на Дина во время столкновения с гулями, но не был уверен, что прямо сейчас это хорошая идея. Впрочем, в том, что в какой-то степени Метка повлияла, он не сомневался. Магию такого уровня нельзя просто стряхнуть силой воли, по крайней мере, не полностью. Сэм думал о том, как Дин убил четырех гулей. Дин был опытным бойцом, что чертовски неудивительно после стольких лет охоты и уничтожения монстров. Но скорость и свирепость, с которыми он обезглавил гулей, внушали ужас, пусть и не такой, как улыбка, игравшая на губах Дина в мгновения убийства. Дин убеждал брата, что держит Метку под контролем, и Сэм, хоть и мучился некоторыми сомнениями, не видел никакого доказательства обратному.
– Интересно, что подумает местный судмедэксперт, если тела гулей все-таки найдутся, – проговорил Дин.
Сэм пожал плечами.
– То же, что и всегда. Он упомянет в отчете анатомические отклонения, подумает, не написать ли о своем открытии научную работу, а потом решит, что коллеги сочтут его психом, и все забудет. Или хотя бы попытается забыть.
Одним из самых больших преимуществ монстров – возможно, даже главным – было то, что люди не хотели в них верить. Всякий раз, когда кто-то сталкивался со сверхъестественным созданием и оставался в живых после этой встречи, органы правопорядка ему не верили, и бедолагу в лучшем случае высмеивали, а в худшем – запирали в дурдом. Большинство очевидцев держали рот на замке и изо всех старались уснуть по ночам с тем знанием, которым теперь обладали. А если они все-таки решались рассказать свою историю, то делали это посредством желтых газет, сайтов о паранормальных явлениях или собственных блогов. То, что Винчестеры не уничтожили останки гулей, не значило, что весь мир узнает о существовании чудовищ. Самое большее, что получат четыре отчета о вскрытии, это загадочные комментарии, которые прочтет горстка людей и не обратит на них никакого внимания.
Дин включил радио, и из колонок громко заиграла «Flirtin’ With Disaster» группы «Молли Хатчет». Покачивая головой в такт, Дин барабанил ладонями по рулю. Сэм, откинувшись в кресле и не обращая внимания на музыку, смотрел в боковое окно и думал.
Во время встречи с гулями Дин пошутил, что диета тварей – монструозный вариант еврейской концепции кошерной еды. Ничто не указывало на то, что поедание мяса жертвы, умершей естественной смертью, имеет под собой какую-то религиозную подоплеку, однако Сэм предполагал, что такое возможно. Не так давно Винчестеры узнали, что некоторые вервольфы почитают Фенриса, гигантского могучего волка из скандинавских легенд. Возможно, у монстров собственные религии встречались чаще, чем полагали Сэм и Дин. В конце концов, многие твари прикидывались людьми или были ими однажды. Почему бы им не жаждать наставления, одобрения и особенно любви каких-нибудь высших сил?
За историю своего существования люди описали сотни, если не тысячи религий, и многие включали в себя поклонение могущественным монстрам, которые именовались богами. Эти монстры использовали своих почитателей в качестве пищи – физически, духовно или обоими способами. За время охотничьей карьеры Сэм и Дин повстречали уйму «богов». Убить этих существ было на порядок сложнее, чем их более заурядных собратьев, но все-таки можно было. Ближе всего к настоящему богу из всех встреченных ими был Бог – тот самый, которого почитают иудеи, христиане и мусульмане, – да и то они общались лишь с Его слугами, ангелами. Проклятье, да сам Кастиэль – близкий друг и союзник Винчестеров – был ангелом. Ангелы существовали на самом деле, как и Рай. Братья знали это точно, потому что попадали туда пару раз. Но Большой Босс отсутствовал: уже тысячи, если не миллионы лет его не было на месте. И, тем не менее, Винчестеры не знали, как относиться к Богу. В самом ли деле Он высшее существо, создатель Вселенной, как утверждается? Или же Он что-то иное?
Как-то вечером, вскоре после того, как Метатрон скинул ангелов с Небес, они с Дином допоздна пили и пытались сообразить, что делать дальше со всем этим бардаком. В какой-то момент Дин предположил, что если боги с маленькой буквы на самом деле монстры, то, возможно, Бог с большой буквы – просто самый первый и самый здоровенный монстр. Сэм тогда не нашел эту мысль особенно утешительной.
Сэм поразмышлял на эту тему еще несколько минут, а потом в памяти внезапно возникла их с Дином первая встреча с богом, пусть тогда они и не поняли, что это было.
– Чувствуйте себя как дома, мальчики.
Сэм и Дин, переглянувшись, дружно улыбаются. Сэм еще на всякий случай добавляет: «Спасибо». Женщина улыбается в ответ, но смотрит выжидательно. Сэм вспоминает, как папа однажды сказал, что охотника всегда можно узнать по глазам. «Охотники постоянно настороже, – говорил Джон Винчестер. – Они никогда не теряют бдительность».
У Джули Андервуд определенно глаза охотника, и от ее оценивающего взгляда Сэму становится неуютно. Не то чтобы она видит их в первый раз – она забрала их из больницы и привезла к себе домой. Но кажется, будто она все еще пытается составить себе мнение о них, будто не доверяет им полностью. Возможно, Сэм это просто придумывает. Папа сказал, что она друг и вдобавок чертовски хороший охотник. Он сказал, что Сэм и Дин будут с ней в безопасности, и у Сэма нет причин сомневаться в этом. И все-таки ему не хочется встречаться с ней взглядом.
Джули немного за сорок, она чуть выше полутора метров ростом, ее непокорные короткие каштановые волосы напоминают гнездо. У нее круглое добродушное лицо, на котором глаза кажутся чужими. На ней расстегнутая коричневая фланелевая рубашка, накинутая поверх светло-серой футболки, джинсы и коричневые ботинки. Никакой косметики, никаких украшений, да они ей и не нужны. Сэм считает, что она и без них красивая.
Сэм и Дин стоят на пороге дома Джули. Ее гостиная довольно обычна на вид: диван, телевизор, пара кресел, занавески на окнах, ковер на полу. По крайней мере, Сэм думает, что комната обычная. Они с Дином нечасто бывают в чужих домах, а своего у них нет. Большую часть года они проводят в дороге с отцом, а значит, часто живут в мотелях. Сэму сейчас семнадцать, и охотничьи странствия – как и многое другое – начинают ему серьезно надоедать.
У братьев с собой потрепанные рюкзаки со сменой одежды и туалетными принадлежностями. Сумки – отнюдь не заполненные – вмещают все их пожитки.
Джули живет здесь не одна. У нее двое детей, оба примерно ровесники Сэма и Дина. Они стоят в гостиной, разглядывая гостей со смесью любопытства и подозрительности. Глаза не выдают в них охотников. Вот в Дине выдают, уже некоторое время. Сэм гадает, какие глаза у него самого. Он не удивлен тому, что испытывает двойственные ощущения при этой мысли. Сколько Сэм себя помнит, он противоречиво относится к охоте, и с возрастом это противоречие в нем только крепнет. Ни Стюарт, ни Гретхен Андервуд не особенно похожи на мать. Оба выше ее и светловолосые. Как и мать, они коротко стрижены. Стюарт носит очки, Гретхен нет. У них более узкие лица, а черты резче. Сэм решает, что они похожи на отца, но того рядом нет, нет даже семейных фото в рамочках на стенах. По крайней мере, в этой комнате. Возможно, их папа на охоте или в разводе с Джули. Но Сэм подозревает, что тот мертв. Охотники обычно не от старости умирают. Как правило, люди считают хорошим тоном справиться о здоровье семьи при встрече с другом, но в среде охотников такие вопросы считаются грубыми и бестактными. Все охотники кого-то потеряли, и никто не хочет бередить старые раны. Сэм их хорошо понимает. Хоть в момент смерти мамы он и был всего лишь младенцем, он не любит разговоры об этом. Он не любит даже думать об этом. Поэтому он не будет гадать, что же случилось с мистером Андервудом. Если Джули, Стюарт или Гретхен посчитают нужным, они сами расскажут.
На Стюарте футболка с изображением группы AC/DC, которую, уверен Сэм, Дин оценит, а Гретхен одета в белую футболку с длинными рукавами и глубоким вырезом, но не настолько глубоким, чтобы открыть ложбинку между грудей. Гретхен симпатичная, но по-другому, она не такая, как мать, а именно такая, как нравится Сэму.
Андервуды, все трое, с трудом стоят на одном месте. Они переступают с ноги на ногу, трогают лица, приглаживают волосы, скрещивают на груди руки и снова их опускают. Энергия настолько переполняет их, что они словно вибрируют. Сэм думает, что, если закрыть глаза и прислушаться, от них будет исходить гудение электричества. Они разговаривают чересчур быстро, широко открыв глаза, и слишком часто моргают. Как будто вся чертова семейка накачалась кофе, а теперь страдает от передоза кофеина. Сэму не нужно смотреть на Дина, чтобы проверить, заметил ли тот странное поведение Андервудов. Он знает: Дин заметил.
Джули разворачивается к детям.
– Ребята, это Сэм и Дин Винчестеры. Их отец, Джон, мой друг.
Стюарт и Гретхен дружно хмурятся, услышав это «друг», и Сэм не может их винить. Мэри Винчестер умерла давно, и, хотя Джон ни разу не заикнулся о том, чтобы снова жениться, Сэм знает, что папа не святой. Он не любит думать и об этом тоже, и рад, что мысль о близких отношениях Джона и Джули точно так же не по нраву Гретхен и Стюарту.
– Джона привели в Западную Виргинию следы стаи вервольфов, которые покинули свои охотничьи угодья в Огайо. Почему этот идиот не обратился ко мне за помощью, ума не приложу.
– Может быть, потому что он крутой парень, – вступается за отца Дин.
– И теперь этот крутой парень в больнице, – парирует Джули.
Дин сердито зыркает на нее, но Сэм не может сдержать улыбку. Джон Винчестер настаивает на том, что все, что можно, он должен делать сам, и, хотя Сэм знает, что он поступает так ради безопасности других людей, и своих сыновей в первую очередь, все же приятно видеть, что не его одного это раздражает.
– Как бы там ни было, – продолжает Джули, – он отыскал стаю и умудрился убить большую ее часть, но в процессе его знатно подрали когтями. Хорошо хоть не укусили. Пара дней в больнице, и он снова будет на ногах.
«Скорее, неделю», – думает Сэм.
Так сказал доктор. Но учитывая упрямство отца, тот выпишется пораньше, не заботясь о том, достаточно ли здоров.
– Они останутся у нас на несколько дней, пока Джон отлеживается, – заканчивает Джули.
Сэм думает, что Стюарт и Гретхен встретят новость без энтузиазма. Никто не радуется незваным гостям. Однако ребята улыбаются и протягивают братьям руки. Сэм удивлен такому церемонному, а тем более взрослому, приветствию, поэтому неловко пожимает руку Стюарту, потом Гретхен. Рука у нее неожиданно теплая, но не вызывает неприятных ощущений. Пальцы сильные, а кожа нежная, и Сэм невольно удерживает ее кисть даже после того, как с рукопожатием покончено. Осознав, что он делает, Сэм слишком резко отдергивает руку, смущенно краснея. Гретхен весело улыбается, и в ее взгляде только тепло и сочувствие.
Дин наклоняется к Сэму и шепчет:
– Ловко.
Сэм хочет стукнуть брата по руке, но не желает выставлять себя еще большим ребенком. Стюарт смотрит на Джули:
– Они нам помогут?
– Если захотят.
– С чем? – хмурится Дин.
