–?Не жениться ли собрался? – нарочно погромче спросил он.
–?На тебе, что ли? – тут же нашелся Джон. – Извини, но мы мало знакомы.
–?Пошутил бы ты так с комендантом! – захохотал гвардеец.
–?Так ты и не комендант…
Энн высвободила руку и пошла прочь. Повернув налево, она спустилась к Темзе и задохнулась от сильного ветра, пахнувшего в лицо. Кто-то из прохожих толкнул ее в спину, тихо выругался, и Энн, отступив в сторону, сошла с дороги. Подол ее платья был в грязи, глаза закрывались от усталости. Ей вдруг очень захотелось уткнуться лицом в колени леди Джейн и выплакаться, прощаясь, но теперь, после разговора с Джоном Ниманном, в ее душе поселилась крохотная надежда на что-то, что поможет ей со всем справиться.
Энн похлопала рукой по сумке, проверяя, не потерялось ли что-то, и медленно пошла в сторону Вестминстерского аббатства.
Двери ординарии были распахнуты, и Энн слышала доносящийся изнутри пьяный женский смех.
«Значит, женщины из портов тоже сюда приходят, – поняла она. – Не пойду, а то еще примут за одну из них».
Ее страхи были обоснованны. Энн теперь была полностью беззащитна. К тому же при ней находились драгоценные вещи, которыми нужно было распорядиться именно так, как того хотела леди Джейн Грей. Помня, что недобрых людей вокруг довольно много, Энн старалась не привлекать к себе внимания, но понимала, что все ее усилия тщетны: она слишком долго топчется на одном месте, не отходя более чем на тридцать шагов от дверей ординарии.
Так она и стояла на набережной, прижимаясь к стенам построек и изредка прохаживаясь туда-сюда, чтобы размять ноги. Запах горячей еды, сочившийся из открытых дверей ординарии, мучил ее, но она продолжала терпеливо ждать. По ее понятиям, тот отрезок времени, о котором говорил Джон Ниманн, давно уже прошел, но сам он все не появлялся.
В какой-то момент Энн решила было уйти, но вдруг заметила неподалеку от себя нищенку, стоявшую на коленях. Видимо, она торчала возле дороги уже давно, так как ее спина напоминала дугу, а нос вот-вот должен был клюнуть собственную ладонь, протянутую за подаянием.
–?Нет у меня ничего, – прошептала девушка. – Ни для себя, ни для кого-то еще.
–?Вы здесь! – услышала она знакомый голос.
Джон мигом оценил состояние измученной девушки. Он подхватил ее под руку.
–?Что же вы, так и не решились зайти в тепло? Могли бы подождать меня там.
–?Там все-таки небезопасно.
–?В основном туда приходят обычные работяги. Сам я посещаю то место с братом, когда он возвращается домой. Он моряк, ему земная еда всегда кажется вкуснее той, которую он получает во время морской вахты, а здесь, кроме мяса, еще предлагают довольно сносное пиво. Но потом наши дороги расходятся. Я возвращаюсь домой один, а он укладывается в койку с очередной дамой.
Энн подняла голову ? сверху накрапывал колючий дождик.
–?Позвольте, я приглашу вас к себе домой, – сказал Джон. – Брата сейчас дома нет, мы сможем спокойно поговорить.
Энн обхватила руками сумку. Что, вот так вот сразу? А если он из тех, кто только и ждет, чтобы обидеть?
Мысли были здравыми, но Энн не чувствовала подвоха. Этот человек хотел помочь ее госпоже, рисковал из-за этого собой, а сейчас готов помочь и Энн. Она верит ему. Верит.
–?Далеко ли отсюда до вашего дома?
–?Дойдем пешком и даже не устанем, – ободряюще ответил он.
До жилища Джона пришлось, однако, добираться гораздо дольше из-за того, что самая краткая дорога оказалась перекрытой из-за опрокинувшейся повозки, груженной мешками с мукой. Попав в широкую лужу, мука тут же превратила ее в белесое месиво, через которое невозможно было ни пройти, ни проехать.
–?Джон, давайте поговорим здесь, – предложила Энн, указав на ближайший проход между двумя домами из серого камня.
В окне одного из них она заметила маленького чумазого мальчика, разглядывавшего происходящее на улице, и на миг даже позавидовала ему ? он сидел если не в тепле, то хотя бы в сухой одежде.
–?Придется, – согласился Джон. – Я-то думал, что наконец окажусь там, где нас никто не услышит.
–?Вы про свой дом?
–?Там спокойнее и нечего бояться.
–?Вы можете меня не стесняться, – твердо ответила Энн, оказавшись под навесом. – И мужские слезы мне не в новинку. Сегодня я потеряла часть себя, клянусь вам. Вы тоже всеми силами поддерживали мою хозяйку, я ведь не ошибаюсь?
Джон стоял рядом, засунув руки в карманы, и, казалось, не слышал слова служанки. Но и поза его, и остановившийся взгляд, направленный в сторону, говорили об обратном.
–?Не ошибаетесь. Тауэр… Мрачное место. Устал играть роль безмолвного пугала в гвардейской форме. Я охраняю камеры, в которых томятся настоящие мученики, а не отпетые злодеи. Каждый из них просит у Бога поскорее освободить его. Потому я и раздобыл яд. Леди Джейн Грей вообще не должна была там оказаться.
–?Это ужасное стечение обстоятельств! – горячо поддержала его Энн. – Этого не должно было случиться. Ее использовали и муж, и его семья. Я их ненавижу. Теперь я могу об этом сказать. И мне все равно, если вы…
–?Я вас не выдам.
Энн схватилась за его рукав.
–?Помогите мне, – попросила она.
–?Так чем я могу вам помочь? – поинтересовался он, подняв воротник.
И Энн заговорила. По мере ее рассказа лицо Джона успело сменить несколько выражений, но в общем и целом он проявлял к словам служанки должное внимание. Не перебивал, а если и задавал вопросы, то непременно извинялся за то, что перебил. Узнав о том, что «девятидневная королева» оценила его желание помочь ей избежать эшафота, он склонил голову и долго смотрел под ноги. С каждым словом Энн убеждалась в том, что она не сбилась с пути, а, напротив, выбрала верный путь ? Джон теперь казался ей самым надежным человеком на земле.
–?Бежать из страны с маленьким ребенком? – Джон был потрясен, узнав о последней воле казненной леди Грей. – Как? Куда? На что вы будете существовать?
–?А есть другой выход? – с отчаянием спросила Энн. – Я могу остаться в замке Судли с миссис Гримсон и ее семьей и рядом с маленьким Генри, но надолго ли мы останемся в безопасности?
–?Боюсь, что о вашем спокойствии речи уже не идет, – согласился Джон. – Но то, о чем вы рассказали, будет сделать совсем не легко. Я… поговорю с братом. Ему всегда было плевать на политику, потому что в море свои законы. А сердце у него доброе. Мы потеряли родителей, когда ему было двенадцать, а мне едва исполнилось шесть. Только благодаря брату я сейчас дышу и могу отличить одну букву от другой.
–?Он воспитывал вас и защищал, – догадалась Энн.
Джон шмыгнул покрасневшим носом.
–?Он всегда давал мне дельные советы. Не сомневаюсь, что выручит и сейчас. А еще он умеет держать язык за зубами, даже когда напивается, – ответил Джон. – Просто не умеет по-другому. Приходите завтра к главным воротам Тауэра. Думаю, у меня уже будут для вас кое-какие новости. А сейчас мне пора возвращаться. Вам есть куда пойти?
Энн вздрогнула. Как и почему она совершенно забыла о том, что даже после казни леди Джейн Грей ей придется остаться в распоряжении ее матери?
У Энн задрожал подбородок. Леди Фрэнсис Грей не особо любила старшую дочь Джейн и относилась к ней не с материнской любовью, а как к практичной вещи, о чем леди Джейн рассказывала служанке не раз.
–?Иногда мне кажется, Энн, что я родилась с кучей долгов, – откровенничала Джейн. – Я должна, везде должна. Должна молчать, когда хочу говорить, и наоборот. Должна одеться в черное, идя в церковь, тогда как многие вообще пропускают службы. Должна есть, когда не голодна, и пить, даже если не хочу. Я вижу родителей так редко, что уже привыкла к этому. Мама хочет жить при дворе, всеми силами стремится к этому и тянет за собой меня с сестрой. Но я не хочу. Понимаешь меня? Чувствую, что там я потеряю все и потеряюсь сама. Ты никому не говори о моих мыслях, Энн. Пожалуйста. Ты для меня лучшая подруга, потому что только с другом я и могу поделиться.
Энн молчала. Она умела хранить секреты и знала о многих из них.
–?Да, мне есть где переночевать, – кивнула Энн. – До свидания, Джон. До завтра.
Леди Фрэнсис, почерневшая от горя после потери дочери, ославленной на всю страну, плохо осознавала все, о чем ей говорила служанка Энн. А та лишь просила разрешения провести ночь в комнате своей госпожи, чтобы собрать ее вещи.
