– Нет. Но тайна могилы Гуго может пролить свет на это дело. И раз мы решили узнать про это, то зачем откладывать?
– Верно. Идемте.
И они зашагали прочь от имения. Тропинка должна привести к большому тракту, который и доведет прямо до деревушки Гримпен и местного почтового отделения.
– Дело это все больше осложняется, – сказал Мартин, после того как они вышли на дорогу к деревне. – Теперь я почти уверен, что Степлтон рассказал правду в том, что касается его непричастности к убийству. Он не убивал сэра Генри Баскервиля-Вогана.
– Можно ли так легко верить его словам, Мартин?
– Вы бы только слышали его, Гуд. Этот старик выжил из ума на почве мистики, но он не наш убийца.
– Тогда кто у нас вместо него станет главным подозреваемым? Или вы считаете, что баронета убил призрак?
– Нет. Но кто-то удачно имитировал Степлтона. Может быть, этот кто-то специально нам с вами его подставил?
– Но кто? Говорите до конца, Мартин. Если цель убийства не политическая деятельность баронета, то нам остаются деньги. Я навел справки еще в Лондоне, какой суммой исчисляется все наследство Баскервиля-Вогана. Больше 3 миллионов фунтов стерлингов.
– И львиная часть досталась сэру Чарльзу, старшему сыну баронета. Но он не похож на того, кто способен на убийство. Он не похож на мота, не похож на игрока. Я никогда не слышал, чтобы имя этого джентльмена фигурировало в каком-либо скандале. А, следовательно, ему вполне хватает средств на жизнь, и он мог подождать наследства, не убивая отца. Да и жена его богата. Она дочь фабриканта сэра Огюстена Рочестера. А он один из самых богатых людей в Лондоне.
– Верно, Мартин. Скажу вам больше. Сесилия, мало того, что единственная дочь и наследница Огюстена, она еще наследовала большой капитал от своей умершей матери. И составляет он около 500 тысяч фунтов стерлингов.
– Вот как? Но это только подтверждает мое предположение, Гуд. Следующий на очереди – мистер Джеймс Воган. По завещанию получит около 300 тысяч фунтов. И он не похож на убийцу. Девица его также из богатого дома. Адвокатская контора «Томсон и сын» одна из самых состоятельных. Нет за детьми сэра Генри ни карточных долгов, ни афер с поддельными векселями.
– А что скажете насчет вдовы, Джеральд?
– Она стара и больна. Смерть мужа ей не нужна. Я могу понять, когда старого и богатого мужа убивает молодая жена, рассчитывающая на наследство. Ей по завещанию достанется около 100 тысяч фунтов. Но эти средства она имеет и сейчас. Мотива у неё нет. Да и она больная старуха, которая стоит одной ногой в могиле.
– И что же получается?
– А получается, что надо искать или иных наследников, про которых мы не знаем. Или искать иной мотив. Вот так, Гуд.
– Погодите, Мартин. Но если есть иные наследники, про которых ничего нет в завещании, то…
– То трупы еще будут, и призрак рода Баскервилей снова станет делать свою кровавую работу.
– Значит, нам стоит искать еще наследников? Но я бы так просто от Чарльза и Джеймса не отступал. Мы пока не знаем всех обстоятельств. Мало ли какие тайны они скрывают, Мартин. У многих есть свой скелет в шкафу.
– Я и не говорю, что мы не будем проверять, Гуд. Я только определяю приоритетную линию расследования.
***
Май, 1939 года, деревушка Гримпен в графстве
Девоншир.
В деревушке Гримпен старший инспектор Гуд отправился в почтовое отделение – выяснить, с кем лучше всего можно поговорить по поводу могилы Гуго. А Джеральд отправился в дом доктора Дойла…
***
Дом доктора Дойла.
Сельский врач жил богато. Его скромная практика в этих убогих местах, где приличными пациентами были только Баскервили, не могла приносить существенных доходов, но в небольшом доме была дорогая мебель, хорошие ковры, серебро, коллекция индийских редкостей.
– Прошу вас в скромную обитель холостяка, мистер Мартин. Как прошла ночь в имении?
– С леди Баскервиль все хорошо, доктор. Прописанные вами микстуры помогли ей заснуть.
– Это хорошо. А то у меня много пациентов назначено на сегодня и даже не знаю, попаду ли в имение. Пойду, если только будет срочный вызов.
– Я также надеюсь на благополучный исход, доктор.
– Но вы ведь пришли не просто поболтать со мной, сэр?
– Не только, доктор Дойл. Я бы хотел задать вам несколько вопросов.
– Буду рад ответить на них, мистер Мартин. Прошу вас садиться. Может быть, чаю?
Мартин сел в кресло и сказал:
– Спасибо не стоит. Я хорошо позавтракал в Баскервиль-холле. Да и не хочу отнимать у вас время понапрасну. Перейду сразу к делу.
– Прошу. Я постараюсь вам помочь.
– Вы долгое время живете здесь, мистер Дойл?
– Уже 8 лет, мистер Мартин я имею здесь практику. Ранее я служил военным врачом в Индии. Вся моя коллекция, которую вы могли видеть, из Индии.
– А где конкретно вы служили в Индии?
– В Бомбее. Там же где и вы служили, мистер Мартин. Я много слышал о вас.
– Вот как? – удивился Мартин. Он про доктора ничего не слышал.
– Вы конечно обо мне ничего не слышали?
– Признаюсь, что нет.
– Но мы с вами никогда и не пересекались, мистер Мартин. Я не столь был популярен среди бомбейского общества как вы.
– И что заставило вас уехать и бросить службу?
– Ошибка, мистер Мартин. Я сделал операцию, и мой пациент, особа весьма высокопоставленная, умер.
– Умер из-за вашей ошибки? Я правильно понял, мистер Дойл?
– Правильно, мистер Мартин. Я был вынужден оставить военную службу и вернуться в Англию. В Лондоне с таким пятном найти место невозможно, и я стал сельским врачом здесь.
– Но практика у вас здесь небольшая? Не так ли?
