Тихий крик

В шесть лет я понял, что ненавижу себя и хочу умереть.

Я стоял у раковины и смывал с лица кровь в холодной, быстро бегущей воде из-под крана.

– Зачем ты начал драку? – орала на меня воспитательница. Её узкое лицо исказилось от гнева. – Он сильнее тебя, знал же, что получишь! Что тебе вообще от него было нужно?!

Я пытался смыть кровь со светлого поношенного свитера.

– Чего молчишь?!

Я не хотел плакать, но глаза слезились сами по себе, поэтому я посмотрел на неё сквозь слёзы.

– Он называл меня уродом и чуркой.

Лицо воспитательницы не дрогнуло. Кинув на меня недовольный взгляд, она вышла из туалета, оставив меня в одиночестве смывать все эти кровавые следы. Я смотрел на своё жалкое отражение в мутном зеркале. И тогда в первый раз подумал, что ненавижу себя и хочу умереть…

***

Провозившись изрядное время за отмыванием свитера, я вышел в общую комнату. Там я сразу заметил воспитательницу. Она очень вежливо объясняла что-то Сергею – тому самому мальчику, который разбил мне нос в кровь. Родители Сергея были из «новых русских». Они чем-то помогали детскому саду, из-за этого воспитатели никогда не ругали Сергея. Поэтому он безнаказанно продолжал разбивать мне лицо и называть меня чёрным, чуркой или уродом.

Наверное, многим детский сад запомнился утренниками, сладкой кашей, милыми нянечками. А мне – разбитым лицом и прозвищем «чурка».

***

История продолжалась в школе. Начальные классы. Друг – Саша. Соседский мальчик c десятого этажа. Голубоглазый, с пухленькими щеками и добрым нравом. Дружили мы семьями.

Наши отцы работали в одном домостроительном комбинате. Так как-то и сложилась у нас дружба. Настоящая мужская дружба. Да, в семь лет – мужская.

Для большинства школьников переменки в школе, особенно в начальных классах, например в первом, – дёрганья за косички девочек, игры в догонялки. У меня же воспоминания другие: когда тебя, семилетнего ребёнка, хватают за руку и волочат по полу. А потом бегают со мной, беспомощно волочащимся по коридору, выворачивая руку. Я был как своеобразная тряпка для мытья полов. Правда, грязь вымывалась плохо – из лица и маленького тельца получалась совсем плохая тряпка. Хрупкое тело при волочении на скорости билось об стены – в итоге оказывалось в синяках и ушибах.

Этим занимались старшеклассники. Почему? Потому что, по их словам, я «чёрный чурка».

Так и кричали, завидев: «Чурка! Лови его!» Возглас сопровождал обильный плевок слюны.

Саша, друг, настоящий семилетний мужчина, каждый раз пытался прийти мне на помощь.

– Отстаньте от него! – Но что мог сделать обычный семилетка с людьми старше его на десять лет?

За то, что заступался, получал удары ногами и он. За то, что влезал не в свои дела и вставал на сторону «чурки».

– Саша, не лезь! Не защищай! Тебя же бить будут и обхаркают! – смотрел я на Сашу, который пытался вытереть бумажкой с футболки обильный плевок харчи размером с ладонь.

– Ты же мой друг! Как я могу промолчать?! – протестовал Саша, смотря на меня большими голубыми глазами.

Спасибо, Саша. Спасибо, что показал, что значит настоящая дружба…

Жаль… Вскоре родители Саши переехали, и ему пришлось перейти в другую школу, ближе к новому дому.

Избиения на переменах продолжались. Мама, заметив случайно мои синяки, озлобясь, пришла в школу к учителям – пришла узнать, почему бьют семилетнего ребёнка.

– У нас? Да не может быть! – делая непонимающее лицо, удивилась коротко стриженная возрастная учительница. – И кто же? – добавила быстро она.

Равнодушие учителей. Почему? По реакции учителя, у меня напрашивался вопрос: что, мы с Сашей друг об друга кровь размазываем? Оплёвываем сами себя?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.