На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями

Michael Steidl, Fabian Marcher

Weil es ohne uns nicht geht: Akutes aus der Notaufnahme.

Ein Krankenpfleger erzählt

Copyright © Edel Germany GmbH 2020

В оформлении обложки использованы фотографии:

Gorodenkoff, AlessandroBiascioli / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

Серия «Успеть спасти. Самые драматичные истории из практики врачей неотложки»

© Каджелашвили Л.М., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Каждый описанный в книге эпизод основан на реальных событиях. Но мы подчеркиваем, что не собирались использовать пациентов и персонал отделения неотложной помощи в качестве персонажей реалити-шоу. По этой причине, а также для того, чтобы не нарушать чью-либо конфиденциальность, мы заменили настоящие имена персонала клиники и пациентов, а также частично изменили описания лиц и детали случаев. Любые совпадения с реальными людьми случайны.

Предисловие

В конце концов ничто не остается таким, как было.

Мы решили описать то, что каждый день происходит в центральном отделении неотложной помощи. Позвольте представиться. Профессионал, более 20 лет занимавший должность заместителя руководителя по уходу за больными в центральном отделении неотложной помощи, которого едва ли можно чем-то удивить, и, с другой стороны, писатель без какого-либо медицинского образования или опыта, погрузившийся в прежде неизвестный ему мир и сопровождавший врачей и медсестер на протяжении их летних смен.

Когда рукопись была почти завершена, обыденное течение жизни больниц внезапно нарушила стремительно развернувшаяся эпидемия COVID-19, тем самым сделав отделения интенсивной терапии и неотложной помощи предметом всеобщего внимания. Конечно же, нам захотелось задокументировать и это эпохальное событие. Не формально, со стороны постороннего наблюдателя, то есть так, как это делают бесчисленные новостные издания и онлайн-порталы, с первого дня публикующие в огромных количествах цифры и статистику. А изнутри, на основе личных переживаний и впечатлений, прямо из центра событий.

Таким образом, эта книга совершенно неожиданно приобрела новую грань. А спонтанность всегда была свойственна нашему проекту, ведь речь идет о месте, где нужно постоянно быть готовым к любым неожиданностям.

24 часа семь дней в неделю. 46 000 пациентов в год. Выбитые суставы, поверхностные резаные раны, более или менее серьезные сердечно-сосудистые заболевания, последствия злоупотребления алкоголем или передозировка наркотиков… Параллельно с этим жертвы автокатастроф с тяжелейшими увечьями, пациенты с инфарктами или инсультами или опасными для жизни пищевыми отравлениями.

Врачи и средний медперсонал центрального отделения неотложной помощи никогда не знают, с чем им придется столкнуться в следующую смену. Рано или поздно здесь может оказаться любой: неважно, пожилой или юный, богатый или бедный, успешный или неудачник.

Действительно, трудно найти другое место, которое так безусловно объединяло бы людей всех слоев, профессий, культур и убеждений. Скорая приходит на помощь во время несчастных случаев или внезапных болезней – в тех ситуациях, когда наши отличия не имеют значения. В свою очередь, такие обстоятельства вызывают сильные эмоции: страх, беспокойство, горе, а нередко раздражение и гнев. К счастью, за ними часто следуют радость и облегчение, а порой и бурное ликование.

Наше центральное отделение неотложной помощи в этом смысле выступает не столько в роли зеркала, сколько собирающей линзы, передающей нам все в увеличенном виде. Оно как пограничная область, которая возвращает нас к самой сути существования и ставит перед вечными вопросами нравственности, заставляет смотреть в лицо своим страхам и надеждам, знакомиться с достоинствами и слабостями, проявлять мужество и чувствовать отчаяние. И тогда приходит время не только для привычных в клинике драмы и трагедии, но и для детективов и триллеров, романов и комедий – всего, из чего состоит жизнь. Поэтому историям из отделения неотложки есть место далеко за пределами больницы. О них стоит рассказать.

В следующих главах мы приоткроем двери центрального отделения неотложной помощи, в котором круглосуточно и всесторонне ухаживают за пациентами. Мы предоставим вам возможность понаблюдать за буднями больницы, требующими от медиков быть начеку как в четыре часа дня, так и в три утра, чтобы не упустить из виду «мелочи», которые в неординарных ситуациях могут иметь решающее значение для жизни.

Нехватка медперсонала, чрезмерная нагрузка вследствие ненормированного графика и работа в несколько смен, растущая агрессия в отношении сотрудников медицинских учреждений и другие проблемы не могут и не должны замалчиваться. Но наша цель состоит в том, чтобы показать работу неотложки во всей ее многогранности и понять, почему, несмотря на все трудности, существуют врачи и их помощники, не желающие менять место работы.

Порядок и неразбериха, здоровье и болезни, налаженный распорядок жизни в больнице и экстренные ситуации, самостоятельность и беспомощность, лихорадочный темп и удивительная концентрация… наши истории – о столкновении несовместимого, об осознании и выходе за рамки. Не в последнюю очередь при помощи этой книги мы расширяем собственные границы. Далеким от медицины читателям предстоит научиться справляться с новыми переживаниями, опытом и в какой-то мере шокирующими впечатлениями. Профессионалов же книга подтолкнет к тому, чтобы взглянуть на привычные действия под другим углом и задуматься о том, что они научились с годами отодвигать на второй план.

А в конце книги уже ничто не останется прежним.

Коррективы (Фабиан Мархер)

23 февраля 2020

Сквозь стекла проникают лучи солнца, мы с Майком перед открытыми ноутбуками сидим за длинным прямоугольным столом. Мы сосредоточенно работаем: читаем, обсуждаем, делаем заметки. На днях хотим закончить рукопись. Для этого Майк специально приехал ко мне на озеро Гарда через Бреннер[1]. Параллельно мы слушаем последние новости. Вот уже два месяца не утихают разговоры о новом заболевании: вирусной инфекции, которая привела к беспрецедентным мерам контроля миллионов людей в Китае. Вызывают тревогу фотографии блокпостов и кадры людей в защитной одежде, масках-экранах и респираторах. С другой стороны, все это происходит довольно далеко. Те небольшие вспышки, до сих пор возникавшие кое-где в мире, в том числе и в Германии, удавалось быстро распознать и локализовать. Но теперь вирус обнаружен в Италии. Совсем близко. Всего в сотне километров к западу от нас, в окрестностях Милана, есть заболевшие. А еще – в 90 километрах к востоку, близ Падуи. Там уже есть один погибший. Но причин для паники нет: в большинстве случаев вирус протекает в форме легкой простуды, многие зараженные и вовсе не замечают никаких симптомов. По требованию транспортного контроля в целях предосторожности останавливается пассажирский поезд. Через некоторое время он снова отправляется в путь. Мы шутим, что, возможно, завтра Майка не пропустят через границу. Еще пара деньков в Италии – неплохо, правда?

На смарт-часах Майка промелькнуло сообщение от главврача скорой: он едет в Венецию на карнавал. Или, лучше сказать, ехал. «Развернулся на полпути», – пишет он. Майк хмурится, я пожимаю плечами. Продолжаем работать.

В начале каждой главы стоит значок, указывающий на то, с чьей точки зрения описаны события. Шприцем обозначается повествование от лица Майка, специалиста, а изображение ручки указывает, что текст принадлежит перу Фабиана Мархера.

Хоть бы только не облажаться

Бомба замедленного действия, постоянный гость и отпиленный палец

– Ну что, как тебе тут у нас? – спрашивает меня Алина, вводя в компьютер данные пациента, сидящего напротив аппарата, к которому он подключен.

Июль 2019 года, ясный солнечный денек. Моя первая смена в центральном отделении скорой помощи. Мы в просторном кабинете. Алина показала стандартные процедуры, которые фельдшер до прихода врача выполняет почти для каждого поступающего к нам пациента: снять ЭКГ, измерить кровяное давление, частоту сердечных ударов и дыхания, уровень насыщения крови кислородом и температуру, зафиксировать результаты. У коренастого итальянца, сидящего на краю банкетки за бежевой шторой, отделяющей кушетки друг от друга, еще предстоит взять образец крови и мочи. Он жалуется на сильную боль в животе: возможно, у него воспален аппендикс.

– Ну, для меня все здесь в новинку, – отвечаю я.

– Понимаю. Я помню, как чувствовала себя в самый первый день в неотложке. Мне было очень страшно, казалось, что вот-вот произойдет что-то, с чем я не смогу справиться. Хоть бы только не облажаться! – Алина отворачивается от монитора и начинает готовиться к забору крови, продолжая рассказывать: – Мы с Мартиной тогда были на распределении, она все мне показала и пошла за кофе. Как только я осталась одна, появился новый пациент, мужчина лет пятидесяти. Сначала я не заметила ничего необычного. Мне он показался разве что слегка бледным. У него была перевязана левая рука. Только я хотела открыть рот, как он сказал: «Девушка, я отрезал себе указательный палец электропилой. Вот он». И сунул мне под нос окровавленный палец. Я понятия не имела, что мне с этим делать! А еще не была уверена, нужно ли брать его в руки. В то же время я думала, как бы не рухнуть без сознания прямо там, на месте.

Алина наполняет кровью первую прозрачную пробирку и берется за следующую. Немного обескураженный, я выхожу из кабинета, чтобы повидаться с Майком.

Он на службе OT – это означает, что он распределяет пациентов по палатам, организует их транспортировку, принимает звонки, улаживает вопросы с документами. В случае необходимости он также помогает пациентам, но чаще всего сидит у компьютера на медицинском посту, «организационном островке», отделенном от коридора стойкой с многочисленными мониторами. «Островок» расположен между терапевтическим и травматологическим отделениями прямо напротив кабинета рентгена. Отсюда по узкому коридору можно попасть в кабинет компьютерной томографии и в одну из шоковых палат[2], где врачи занимаются лечением самых тяжелых больных. Термин «шок» здесь используется не в психологическом смысле, а обозначает реакцию организма на воздействие чрезмерного раздражителя, вследствие которого происходит снижение кровотока в тканях и артериального давления вплоть до сосудистого коллапса.

Майк сейчас разговаривает по телефону, а потому я прохожу мимо «островка» и терапевтических процедурных кабинетов, нажатием кнопки открываю двери в приемное отделение, окидываю помещение взглядом и сажусь на свободное рабочее место рядом с Мартиной.

Я чувствую на себе взгляды людей по ту сторону стекла. Они думают, что я что-то знаю об их родственниках, которые находятся здесь на лечении. Или надеются, что вызову сейчас кого-то из них в кабинет.

Не так давно я и сам был на их месте. Но в отличие от остальных ожидающих у меня не было мобильного телефона, который помог бы мне убить время. Те несколько довольно истрепанных журналов, что лежали на столике, меня не заинтересовали, а для кубиков и книжек с картинками я был однозначно слишком стар. Поэтому я ограничился наблюдением. Время от времени подъезжала скорая, из которой санитары выносили на носилках пожилых людей, не проявляющих никакого интереса к происходящему. Неподалеку от меня сидел неряшливо одетый мужчина, которому на вид было около 45 лет. Его левая рука висела на повязке.

Время тянулось медленно. От отчаяния я в третий раз перечитывал плакат, который висел над журнальным столиком. Многочисленные пестрые графики должны были демонстрировать эффективность местной скорой помощи. «В прошлом году помощь получили 46 000 пациентов», – прочитал я.

То и дело мой взгляд падал на плоский экран, установленный на противоположной стене. На него проецировался план отделения неотложной помощи, где загорались разноцветные треугольники в клеточках, меняя свое местоположение. Какой же из них отражал состояние Джулии? Я надеялся, что не один из красных. Лучше бы зеленый или синий. Или, на худой конец, желтый. А вот красный треугольник не сулил ничего хорошего.

Тогда я и подумать не мог, что скоро сам буду сидеть по ту сторону стеклянной перегородки в медицинской форме. Еще совсем недавно, когда я стоял с Майком в гардеробе и надевал белые тканевые штаны, широкий светло-голубой халат с короткими рукавами и V-образным вырезом, я почувствовал себя так, словно участвую в маскараде. За два часа, которые прошли с тех пор, мало что изменилось.

Открывается автоматическая дверь, ведущая из приемного отделения на улицу, к подъезду для машин скорой и неотложной помощи. Два санитара вносят носилки. Пожилой мужчина, которого они переносят, сидит ровно. На лбу у него повязка, на носу и правом виске запеклась кровь.

– Доброе утро. У нас тут падение. Господин… – старший из двух санитаров, худой наполовину лысый мужчина, сморщив лоб, смотрит в страховую карточку, а после паузы выдает: – …Лауэр споткнулся о коврик в ванной, ударился головой о край ванны и получил травму.

Мартина вставляет карточку во встроенное в клавиатуру считывающее устройство, разворачивается к монитору и кликает по пунктам меню, задавая вопросы.

– Причина – только коврик? Не было никакого головокружения, ничего такого?

– Ничего.

Щелк.

– Он терял сознание?

– Нет. Его супруга сразу же пришла на шум, она говорит, что он был в нормальном состоянии.

Щелк.

Вопрос.

Щелк.

Вопрос.

Щелк.

Нужно было выяснить еще пару деталей: есть ли хронические заболевания; принимает ли он регулярно лекарства; не сменился ли его лечащий врач с тех пор, как господин Лауэр последний раз был в поликлинике; верно ли указаны его адрес и телефон в базе данных; нужна ли службе спасения квитанция на средства передвижения для оплаты в больничной кассе? Все это вместе занимает не больше минуты, а затем: «Ладно, можете перевозить его сюда».

Младший санитар нажимает на кнопку открытия дверей, и вот трио исчезает из нашего поля зрения в направлении лечебного отделения. Через плечо Мартины мне видно, как она заполняет еще несколько полей в шаблоне компьютерной программы. Наконец на экране появляется план отделения неотложной помощи. Та же схема, что и в приемной. Только здесь клеточки с цветными треугольниками не безлики: в них светятся сокращенные имена. Господин Эберхард Лауэр 82 лет становится «Лау, Эб». Его треугольник желтого цвета.

Утром Мартина первым делом объяснила мне, что означает цвет треугольника. Он показывает, какая категория присвоена пациенту в рамках медицинской сортировки (триажа), а значит, сколько времени должно пройти до первого осмотра врача.

Распределение поступивших – главная задача Мартины. Она говорит, что работает здесь одновременно проводником, привратником и священником.

«Необходима способность понимать с полуслова, часто даже интуитивно, а также быстрый ум. Время от времени требуется делать объявления, давать четкие указания, поэтому нельзя быть слишком робким».

Дискуссии и конфликты могут возникнуть не только с пациентами, но и с их родственниками.

– Мы, как правило, не допускаем посторонних в лечебное отделение, и этим не все довольны. Но иначе оно было бы переполнено. Поэтому в отделении могут лежать только родители с детьми. Или родственники с пациентами, страдающими деменцией. В этом случае опекун может даже облегчить нагрузку на медицинский персонал.

С тех пор как чуть более десяти лет назад разрозненные отделения были объединены в общее отделение центральной неотложной помощи, значительно возросла доля мелких судебных исков.

– Некоторые сознательно пользуются тем, что мы обязаны принимать всех. Они думают, что в больнице все будет под рукой. И если им удастся туда попасть, больше не придется долго ждать следующей записи к врачу или результатов анализов. Похоже, им безразлично то, что они тем самым лишают возможности получить экстренную помощь людей, которым она действительно необходима. Другие же просто не знают, что когда практики закрыты, можно вызвать дежурного врача из специальной экстренной службы[3].

Как врач, давно занимающийся сортировкой больных, Мартина хорошо знает тот тип пациентов, которым следовало бы обратиться намного раньше.

– Недавно здесь появилась женщина со своим семидесятишестилетним мужем, который уже четыре дня страдал нарушениями речи и координации движений, с признаками паралича. Это явные симптомы инсульта. Она посчитала, что это всего лишь от недостатка жидкости в организме. В свою очередь мне хотелось сказать: «Лучше бы вы почаще приезжали в неотложку».

Теперь мы говорим о «подводных камнях», которые встречаются во время сортировки. Некоторых пациентов, например, можно сравнить с миной замедленного действия. Это те, в ком зреет невидимая очень серьезная болезнь, но не обнаруживает тревожных симптомов.

– Мы отмечаем пациента зеленым, но в приемном отделении у него происходит кровоизлияние в мозг. Все уже случилось. Кошмар любого распределяющего врача.

Подобные сложности возникают и с так называемыми «постоянными посетителями». С ними уже знакома команда неотложки, так как они каждый раз обращаются с одинаковыми, по большей части несущественными жалобами.

– Самое позднее на третий или четвертый раз возникает соблазн перестать уделять им особое внимание. Тогда мы можем нечаянно упустить из виду симптомы, которые в другом случае непременно бы нас насторожили.

Я продолжаю наблюдать, иногда задаю вопросы и записываю все в тетрадь. Я предчувствовал, что в отделении неотложки многому научусь, но в основном подразумевал под этим исключительные ситуации: столкновение с тяжелыми заболеваниями и увечьями, с пациентами, сражающимися со смертью.

А теперь это ежедневная, со стороны непримечательная и утомительная работа, записи о которой заполняют первые страницы моей тетради: порядок первичного осмотра и распределения, транспортировка пациентов в лечебное отделение, организация процесса и внесение данных в компьютер, постоянная дезинфекция рук. Простые вещи, без которых невозможна отлаженная работа. Через некоторое время мне становится ясно: если хочешь понять суть неотложки, ты должен в первую очередь усвоить ее распорядок.

– Что ж, возьму-ка я себе кофе, – прерывает Мартина ход моих мыслей. В следующую секунду она уже на ногах. – Через минуту вернусь.

– Подожди!

Мартина останавливается и вопросительно смотрит на меня.

– Эм-м… – что мне ей сказать? Что у меня перед глазами возник окровавленный, отпиленный палец? «Вот он». – Давай я приготовлю, – вскакиваю со стула. – Хотя бы сделаю что-то полезное. Какой ты пьешь? Черный? С молоком и сахаром?

Примечание: медицинская сортировка

В отделении неотложной помощи больным не может быть оказана помощь в порядке поступления: было бы халатностью заставлять пациента с потенциальным инфарктом ждать, поскольку больной с растяжением связок приехал раньше. Поэтому в рамках триажа пациентов делят на категории различной срочности. Описанная в этой книге Манчестерская триажная система (MTS) включает в себя пять категорий, по которым пациентов распределяют в зависимости от основных жалоб. Для каждой из них существует определенный срок, в течение которого должен состояться первый контакт врача и пациента.

Синий: несрочно. Максимальное время ожидания – 120 минут.

Зеленый: средняя срочность. Максимальное время ожидания – 90 минут.

Желтый: срочно. Максимальное время ожидания – 30 минут.

Оранжевый: очень срочно. Максимальное время ожидания – 10 минут.

Красный: немедленно. Острая угроза жизни.

В качестве альтернативы Манчестерской шкале используется так называемый Индекс серьезности чрезвычайных ситуаций (ESI). В основе этого алгоритма лежит не столько принцип учета симптомов, сколько количество ресурсов, требуемых для оказания медицинской помощи. Выбор шкалы никак не влияет на результаты лечения пациента.

Если вы примете во внимание принципы медицинской сортировки пациентов, то начнете лояльнее относиться к тому, что в приемном отделении неотложки приходится немного подождать. У тех, кто вне очереди попадает на прием к врачу, явно более серьезные проблемы.

Тема: книжный проект

Чисто ради интереса

Что посеешь, то и пожнешь. Лучше бы я просто промолчал. Тогда бы мне не пришлось теряться в сомнениях. А еще не нужно было бы задаваться вопросом о том, что обо мне подумают коллеги. Или о том, готов ли я рисковать репутацией перед начальством. И вообще о том, как это все будет – что значит написать книгу. Какая глупая затея.

Но я не хотел ничего менять. Я должен был рассказать пациентке, которая, насколько я знал, уже опубликовала несколько книг вместе со своим мужем, несколько безумно интересных историй из жизни неотложки. Я сказал, что мне просто не хватает времени все это записать.

Пациентке сделали рентген, вскоре она ушла, и я забыл об этом. Несколько недель спустя Мартина в начале смены передала мне карточку, которую обычно отдает при сортировке. Два имени, номер телефона и электронный адрес. А внизу значилось: «Тема: Книжный проект».

Я связался с Джулией и ее мужем Фабианом, и вскоре мы встретились. Решил, что можно что-нибудь придумать, чисто ради интереса. Мы быстро пришли к единому мнению: проект будет возможен лишь в том случае, если Фабиан сможет наблюдать за мной на работе. Ему нужно познакомиться с нашим отделением, причем не только изучить расположение кабинетов, но и лично знать врачей и медсестер, а также разбираться в процессах. Только тогда он сможет действительно понять то, что я ему расскажу.

Несколько недель назад это все казалось мне нереальным, скорее игрой фантазии, выдумкой, существующей только в моих мыслях. Возможно, в глубине души я надеялся, что руководство клиники поставит преграды на моем пути или отклонит запрос Фабиана на прохождение медицинской практики и сопровождение меня в рабочие часы.

А что теперь? Фабиан находится со мной уже несколько дней. Чаще всего он не привлекает к себе внимания, наблюдает за мной и другими медработниками, задает вопросы, тянется за записной книжкой и ручкой. Иногда мы просим его помочь или выполнить какое-либо поручение. Я до сих пор не знаю, что из этого выйдет. Но кое-что я должен был себе пообещать, иначе я бы не взялся за дело. Что же?

Когда наша профессия упоминается в средствах массовой информации, речь чаще всего идет о проблемах системы, таких как дефицит бюджета, недостаток кадров, психологические и физические нагрузки или неудобный график смен. Чего как правило не хватает, так это освещения другой стороны медали.

Да, у нас напряженные, абсолютно непредсказуемые будни. Мы должны одинаково хорошо уметь обращаться с современным техническим оборудованием и взаимодействовать с людьми любого возраста, склада характера, происхождения. Мы берем на себя те обязанности, которые медицинский персонал выполняет и в других медучреждениях, например, введение внутривенных канюлей, венепункция или наложение гипса. Мы должны реагировать мгновенно и сохранять спокойствие. Каждая и каждый из нас должен быть частью команды, но одновременно с этим мочь действовать автономно и полагаться только на себя, особенно если речь идет о жизни и смерти. Кроме того, здесь нам приходится решать большое количество организационных вопросов. Наша задача состоит в том, чтобы направить пациента на путь выздоровления. Мы должны определить, кому необходима срочная помощь, а к кому можно будет вернуться позже. Мы оказываем ее в процедурном кабинете и следим за тем, чтобы приемная не была переполнена.

Все это подстегивает нас и требует выдержки, стойкости, самообладания. Но если все удается, наша работа становится не только крайне увлекательной и благодарной, но и обретает особый смысл. Это свойственно не каждой профессии. Поэтому не стоит нам сочувствовать или нас жалеть из-за того, что мы выполняем свой долг. Мы хотим, чтобы нас уважали. И если мои рассказы помогут в этом деле, я буду более чем счастлив.