Так что, когда вперед всех из толпы вывалился орангутанг в камуфляже, я вздохнул спокойно. Отдал ремень Жеке и легко «затанцевал» на месте, откровенно имитируя боксерскую стойку. Не надо раскрывать все козыри раньше времени.
И если в глазах у Лечи читалась насмешка, разбавленная презрительным превосходством, то Саламбек, наоборот, резко нахмурился, странно посмотрел на мои старые потрепанные кеды и попытался что-то подсказать своему земляку, но тот лишь отмахнулся. После чего стянул рубаху, чтобы продемонстрировать богатырскую мускулатуру. Гора мышц произвела впечатление.
Я не стал выпендриваться и камуфляж снимать тоже не стал.
Подготовка к схватке по ощущениям заняла больше времени, чем сам поединок.
По всей видимости, Лечо знал, что я боксер в прошлом, информацию аккуратно слили через Магу. Он, кстати, по ту сторону баррикад оказался, снюхался с чехами. Именно поэтому Леча так и не понял, что происходит. Ожидая, что я буду работать руками, он пропустил три подряд лоу-кика по внешней поверхности бедра, после чего потерял малейшие шансы на успех, стал заметно подволакивать ногу и морщиться от боли. Решимости у него не убавилось, как и ярости, а вот прыти уже намного меньше стало.
Я же просто кружил вокруг, поочередно обрабатывая то левую, то правую ногу. Доберись ингуш до меня, парой сломанных ребер не отделаюсь. Добить я не успел, всего парочки ударов не хватило, откуда ни возьмись, выскочил капитан Самойлов, и схватка тут же прекратилась.
Может, и к лучшему, – подумалось мне. Моя победа и так очевидна, а добивать не обязательно.
В результате отделался легким испугом и нарядом по кухне, с формулировкой за нарушение формы одежды. Это намек на мои кеды, за которые я больше всего переживал – брату знаменитого футболиста их вернуть обещал. Капитан не стал устраивать бучу, хотя в мою версию, что здесь брейк-данс разучиваем, не поверил ни на грош. Слишком удачно он объявился, наводка сто процентов была. Кто-то стучит со страшной силой, не особо стесняясь. Хотя чего бояться, учебка пролетит быстро, и разбегутся все по горам и заставам, а там и взятки гладки, никто не вспомнит. Стукач – явление повсеместное и неискоренимое, но от этого не менее пакостное, хотя, наверное, и необходимое тоже.
Кеды спасти удалось, их Жека незаметно сунул за пазуху и вынес из зоны досягаемости, я же напялил кирзачи и отправился отбывать наказание. Оказалось, что я уже час как в наряде, о чем мне и сообщил довольный, как паровоз, капитан Самойлов. Задним числом оформит, гад. Еще и танцором диско обозвал напоследок. Как бы ни прилипла кличка, стыда не оберешься. Здесь этот термин еще не имеет голубого оттенка, но все равно обидно. Думать надо заранее, когда отмазку сочиняешь – на будущее наука.
Хорошее настроение исчезло сразу, как только я прибыл в столовую. Опять память сыграла со мной злую шутку, спрятав в укромные закутки мозговых извилин подробности кухонного бытия солдат первого месяца службы.
Бывал я в нарядах многократно, но самые кошмарные именно эти первые были. Стечение обстоятельств. Численность населения в отряде за счет призывников увеличилась вдвое, а значит, и количество едоков выросло пропорционально. Но никто не будет полностью менять штатное расписание и численность кухонных работников из-за такого пустяка! Поваров добавили, а остальные и так справятся, не впервой, однако. Трудности солдата закаляют – это еще одно незыблемое армейское правило.
И второе следствие из этого же обстоятельства, но уже более конкретное: в учебке народ находится временно, поэтому заботиться о них, как о «своих», не обязательно. Из личного опыта помню, что как только новый призыв после выпуска разбросали по заставам, так качество питания в отряде мгновенно улучшилось в разы.
Раньше не задумывался, но теперь точно понимаю, что не случайность. И понимаю я это, глядя на ванну, почти доверху заполненную черной липкой грязью.
Литров сто пятьдесят или двести отборного чернозема вперемешку с картошкой. Именно ее мы и должны почистить на четыре сотни человек. Хотя слово «картофель» на ум приходит в последнюю очередь. Самые крупные клубни размером с грецкий орех, мелкие и вовсе соревнуются с горохом за звание жемчуга армейской кухни. И все это перемешано с землей в пропорции один к двум, причем не в пользу овощей.
В качестве ориентира и цели нашего пребывания на кухне выступают четыре нержавеющие емкости, литров по двадцать каждая, которые надо заполнить благородным картофелем без примесей и кожуры. Проще говоря, почистить надо, переработать эту ванну.
Просто взять и выкинуть это свинячье месиво на помойку нельзя, семьдесят килограммов чищеной картохи тогда неоткуда будет взять. И весь отряд останется без супа и второго на обед. А нарушители порядка перейдут в статус рецидивистов со всеми вытекающими. Поэтому придется чистить этот картофельный горох всю ночь. В прошлый раз мы закончили в четвертом часу утра, а для дежурных по кухне подъем предусмотрен в шесть утра, чтобы успеть подготовить столы к завтраку. Заступая в наряд, можешь рассчитывать на четыре часа сна – это здесь в порядке вещей. Нам и этого не достанется. И это очень плохо, у меня важные планы на ближайшие дни, вплоть до первого выхода в город. Естественно, ночью. Без нормального сна я постепенно превращаюсь в выжатый лимон или, скорее, в овощ.
Еще раз осмотрев ванну, словно в ней могло что-то измениться за последние несколько минут, пришел к выводу, что вручную мы как раз к утру и закончим. Проблема даже не в том, что такую мелкую картошку чистить труднее и дольше, а выход полезного продукта мизерный, а в том, что прежде чем приступить к сражению с кожурой, надо убрать налипшую землю. И это займет времени даже больше, чем основной процесс. Поскольку вода только холодная, точнее ледяная, а из орудий труда – лишь одно кривое, побитое жизнью, эмалированное ведро. Хочешь в нем картошку отмывай, хочешь воду в нем таскай из соседнего помещения. Грязь же необыкновенная: липкая и не размачиваемая в принципе, больше похожа на глину, только почему-то черного цвета. Короче – мечта солдата.
Кроме меня в команде кухонных каторжан еще четверо, ни одного знакомого лица, даже приблизительно не могу вспомнить, кто такие. Впрочем, мне с ними детей не крестить, мне с ними картошку чистить.
На возмущенные реплики, что все работают и только «Чапай думает», я ничего по существу не ответил, лишь философски веско заявил, что от нее, от работы, не только кони дохнут. После чего отправился на разведку, которая принесла первые плоды: в одном из цехов был обнаружен шланг, который и был приватизирован в лучшем виде. Впрочем, в нынешнее время в таких случаях говорят «скоммуниздил». То есть общественное имущество перевел в статус личного. Хотя какое же оно личное, если для солдат стараюсь?
Присобачив шланг к крану при помощи проволоки и народных выражений, обычно не используемых в литературе, решил проблему водоснабжения, за что был удостоен благодарности от общества. Теперь не надо таскать воду в руках, а это минимум час времени сэкономил уже.
Оценив результаты моей умственной деятельности, коллектив уже не возражал против дальнейших инициатив.
– Бесполезно, мы уже пробовали.
В нашей конурушке кроме нас, ванны и пустых бачков для чищеной продукции присутствует еще один агрегат. Удивительно, но это… Картофелечистка автоматическая! Порождение сумрачного гения любимой советской промышленности.
Оказывается, партия и правительство заботится о нуждах простых солдат, поэтому и создали этот шедевр механической обработки клубней.
Теоретически этот монстр в стимпанковском стиле должен облегчать труд кухонным работникам, на практике лишь усложняет. Нормы рассчитываются исходя из его наличия, а чистить все равно приходится вручную.
Конструкция проста и незатейлива, хоть и монстрообразна. Есть электродвигатель в защитном кожухе, на который сверху установлен вращающийся барабан-сепаратор. Короче, хрен поймешь, как его правильно называть. Некая помесь ведра и казана, в котором плов местные аборигены делают. Изнутри емкость обложена… нет, не матом она обложена, а наждачным камнем, который и должен сдирать кожуру. Все гениальное – простынь, как говорил Заратустра. Или это Петросян в «Аншлаге» говорил? Не важно, кто-то из великих.
Внутрь этого казана-барабана засыпается картошка, и во время вращения кожура с нее сдирается. Чисто теоретически. В реальности поверхность наждака давно стерлась и ничего не счищает, кроме грязи. Именно для этого она тут и стоит. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Но только не в нашем случае. Мерзкая глина мгновенно забивает поверхность наждака и покрывает барабан изнутри идеальным скользким слоем. Результат получается нулевой.
Проблему решили после мозгового штурма. Нашли кучу песка рядом со столовой, благо он тут всегда лежит – на моей памяти строительство легендарного бассейна так и не закончат никогда. Несколько поколений дембельских аккордов на нем сломалось. Дембельский аккорд – это некое отдельное задание, которое дает командир группе старослужащих, выполнив которое они могут тут же уехать домой.
Сделал, например, ремонт свинарника за три месяца – идешь на дембель в июне, а не в августе, как все. Все только от тебя зависит. Как закончишь, так в путь. Но для этого придется хорошо поработать дедушке, причем своими собственными руками. Довольно интересный способ заставить дембеля на последних месяцах ударно и с энтузиазмом поработать. Некоторые даже по ночам этот бассейн рыли. Но обычно сдавались через несколько недель, осознав, что его и за год не закончишь.
Добавив в сепаратор полведра песка на полведра картошки, получили вполне приемлемый результат. Трение увеличилось, и при быстром вращении грязь начала отделяться от картофельных клубней. Все же таскать песок проще, чем в ледяной воде руками жирную липкую глину сдирать.
По моим прикидкам мы уже к двум часам ночи должны все закончить, но мне этого мало.
– Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец.
Если бы на кухне был кто-то кроме нас, я бы попытался решить проблему по-хорошему, не преступая рамки приличий. Договорился бы и обменял пару пачек сигарет на пару мешков нормальной картошки. С другой стороны, то, что нам подсунули – это за гранью и совести и стыда. Такое даже обитатели отрядной свинофермы жрать не будут. Я четвероногих обитателей имею в виду, двуногие как раз запросто сожрут, особенно если на смальце жарить ночью. Впрочем, они тоже не сами чистят, а молодых запрягают. Но там объемы смешные – на десять человек всего. То ли дело у нас – полтысячи ртов наберется, включая офицеров.
– Не для себя стараюсь, – фраза в последнее время звучит подозрительно часто и уже напоминает буддистскую мантру. Во искупление грехов…
С этими словами я вскрыл дверь в овощехранилище. Ничего сложного – где ключ лежит, я по прошлой жизни помню.
Сильно не наглели, взяли мешок картошки, ну и пару килограммов морковки заодно. Чисто для себя, витаминов погрызть. Впрочем, морква выглядела такой печальной и вялой, что наличие витаминов в ней показалось сомнительным.
Коллеги, войдя во вкус, предложили стащить сразу пару мешков, чтобы не мучиться и закончить до часу ночи, но я пресек на корню такие идеи. Повар не дурак и прекрасно помнит, какого размера была картоха изначально. И если вдруг она утром резко увеличится в несколько раз, то сделает правильные выводы. И тогда песец котенку.
Последнюю фразу не поняли, но интуитивно догадались, о чем она, поэтому доводы были признаны разумными, а лучшее – враг хорошего, как говорят рабочие завода АВТОВАЗ.
Закончили мы до часу ночи, даже с одним мешком. Спать я лег с чувством выполненного долга, причем дважды за сутки выполненного.
Определенно, мне начинает нравиться такая жизнь.
Глава 8
Нас наконец разделили по специальностям и начали дрессировать всерьез. Леха, как и ожидалось, попал в роту связи, я же пошел по проверенному временем пути – подался в шоферы. В казарме мы по-прежнему рядом, но видимся теперь редко, только на построении и в столовой да вечером перед сном. Зато оба татарина вместе со мной, пока учебку не закончим, позже наши пути наверняка разойдутся. К ним в комплекте Жека и Мишка-шахтер, также обладатели заветных водительских корочек.
Следует сделать некое отступление. У стороннего наблюдателя может сложиться впечатление, что в этом времени царит перманентный и нескончаемый бардак. На самом деле это, наверное, так и есть, и вместе с тем парадоксально, но это все прекрасно работает, шестеренки крутятся, народ живет, и нет никакого ощущения безысходности. Наоборот, все вокруг излучают оптимизм, думают о будущем исключительно в радужных тонах.
Здесь все странное и удивительное, сочетание невозможного и невероятного. Тотальный фантастический бардак – и при этом все нормально работает! Как это возможно – загадка, неразрешимая для меня.
Казалось бы, картошка, годная только для прокорма парнокопытных пятачковых, предполагает плохое качество жратвы. Однако же нет! Еда в столовой вполне себе нормальная, сытная и местами даже вкусная. Понятно, что хлеборезы свою долю откусывают, но шайбу сливочного масла на завтрак и ужин с хлебом, кашей и чаем ты обязательно получишь. При том что масло в этих краях жуткий дефицит и стратегический товар.
Что касается службы, то здесь порядка больше, но не намного. Разгильдяйство и раздолбайство, пофигизм и хитрожопость отдельных граждан в порядке вещей. Здесь вообще все прапорщики из местных, поэтому можно догадаться, как оно все функционирует. При этом на качестве боевой службы это практически не сказывается, поскольку офицеры обычно отличаются от прапорщиков и умом и профессионализмом.
Но если вникнуть в суть, то государственный механизм работает удивительно надежно. Это снаружи бардак и разгильдяйство, а внутри действует жесткая плановая экономика. Воинская часть – это огромный и сложный организм, и он работает годами без малейших сбоев. Это и техника и ее обеспечение, и топливо, и запасные части, и логистика на два десятка застав на сотни километров по горным серпантинам. И сотни тонн продуктов в месяц, тысячи комплектов обмундирования, десятки наименований инженерного оборудования и вооружений. Все это в гигантских объемах, и попробуй хоть в чем-то накосячить – вздрючат за милую душу, и поедешь в Анадырь оленей сторожить.
И это не считая самой боевой службы по охране границы! Именно поэтому, исходя из сложности поставленных задач, вопрос подготовки кадров становится важнейшим. Теоретически шоферов должен готовить ДОСААФ еще на гражданке, вообще-то это одна из его основных задач. Но в реальности никто сразу не доверяет баранку водятлу после таких курсов, как там готовят – одному богу известно. А поскольку СССР – страна победившего атеизма, то никому не известно, кого готовят и как.
Поэтому ближайшие три месяца и мы и связисты будем постигать свои профессии фактически заново, некоторые так просто с нуля. Есть, конечно, исключения, обычно среди тех, кто успел пошоферить перед армией, но в подавляющем большинстве новобранцев выпускать за ворота части на автомобиле категорически нельзя. Тем более в горы! У связистов чуть проще, азбука Морзе пешеходам не угрожает, как ты ее ни коверкай.
Погрузившись на два стареньких «зилка», мы отправились на полигон. Здесь под руководством старшего прапорщика Зейналова мы и будем постигать все тонкости водительского мастерства.
