Пристанище для уходящих. Книга 1. Облик неизбежности

Глава 1. «Беги, Тереза, беги!»

2011 год, заповедник Маунт Худ, недалеко от Портленда

Солнце пробивалось сквозь густую листву, прыгая вокруг солнечными зайчиками. Иногда они попадали на меня, и тогда я щурилась и ловила тепло – май в этом году выдался холодным, а Келли еще две недели назад сообщила, что нечего летом носить куртки. Днем – солнце, вечером – костер, говорила она, а если холодно – попрыгай да побегай кругами. Спорить с Келли было бесполезно, все равно что пытаться сдвинуть с места гору, так что я мерзла, каждый день нетерпеливо ожидая прихода летнего тепла. Сейчас, ранним утром в густой тени крон, у меня уже мурашки по рукам бегали. Наставница и сама ежилась в одной футболке, но правила есть правила.

Я пошла быстрее, и Келли сначала одобрительно кивнула, а потом досадливо поморщилась, когда по лесу разнесся треск.

Черт!

– Хорошо, что мы не на охоту вышли, – проворчала Келли, переступая через затерявшуюся среди травы ветку, на которую я наступила со всего маху. – Остались бы без ужина.

Я снова начала дышать, ругая противную корягу последними словами.

– Прости. Виновата.

– Угу, вину на обед не скушаешь. Под ноги смотри.

Густые седеющие кудри Келли качнулись передо мной. Наверное, она закатила глаза и адресовала небу красноречивый взгляд, вопрошая, сколько еще ей возиться с такой неумехой. Келли терпеть не могла, когда что-то складывалось неидеально.

– Прости, правда.

В этот раз Келли меня проигнорировала. Я догнала ее, гордясь собой, что получилось совершенно бесшумно, и пошла вслед след в след. Охота сегодня не планировалась, потому что мы заехали в заповедник, катастрофы только что не случилось. Силки на кроликов тоже не расставишь, так что приходилось довольствоваться остатками консервов с предыдущей вылазки в город. Свободного времени оставалось навалом, поэтому сегодня по плану стоял очередной экзамен.

С тропы мы уже давно сошли и теперь пробирались через густой подлесок в поисках следов. Келли устраивала мне разнообразные испытания чуть ли не каждую неделю, так что уже можно было бы привыкнуть, но я все равно нервничала – если сяду в лужу, придется мыть машину и чистить ремингтон1. За много лет Келли отлично меня изучила и знала, что я считала наказанием – возню с вонючей смазкой и миллион походов за водой.

Где-то в кронах запела птица. Я прислушалась, пытаясь узнать пение. Не помогло. Тогда я попыталась высмотреть птаху среди зелени. Уж по внешнему виду точно опознаю. Мелькнули желтые перья. Эх, жаль не захватила бинокль.

– Опять мечтаешь? – рявкнула Келли.

Я налетела на Келли, которая, оказывается, остановилась и ждала меня.

– Я подумала, вдруг жулан2.

– Так что? Жулан?

Я быстренько пролистала перед внутренним взором справочник североамериканских птиц.

– Думаю, скорее овсянка.

Келли усмехнулась и ткнула рукой в сторону.

– Раз так, то сосредоточься. Что видишь?

Через лес тянулась влажная прогалина. Я аккуратно приблизилась, стараясь не следить, и присмотрелась. Келли тоже внимательно изучала рыхлую землю, усеянную грибами. Похоже на маслёнки и майские грибы. Я хотела сказать, что без обеда мы точно не останемся, потом хотела сказать, что мы в заповеднике, где нельзя собирать грибы, поэтому все же останемся, но сдержалась и сосредоточилась, как мне и велели.

Следы цепочкой шли вдоль прогалины. В мягком грунте псовые вроде лис и волков ходить не любят, да и не похоже это на отпечатки лап. Копыта! Это хорошо, не придется высматривать, есть ли там когти.

– Тереза, вслух, пожалуйста, – ядовито произнесла Келли. – Я мысли не читаю.

– Это копыта.

– На наше счастье, – кивнула она. – Волк или койот не отгрызет твою худющую ногу. Хорошо. Дальше.

Я хмыкнула и наклонилась ближе, изучая детали.

– И не кабан. Не вижу разрытой земли под деревьями и помёта. Да и следы слишком широкие.

– Вывод?

– Косуля.

Я победно выпрямилась, уверенная в ответе.

– По каким признакам ты так решила? Перечисли, – прищурилась Келли.

– Плавные очертания, подходящий размер, две части, разделенные продольной линией.

Келли подождала еще немного, чуть приподняв брови, а потом невинно поинтересовалась:

– Присмотрись. Что еще можно сказать о следах?

Я начала потеть от напряжения и перебирать в голове варианты. След неглубокий, это точно легкая косуля.

– Вслух! – рявкнула Келли.

– Узкий длинный след. Ширина чуть больше двух дюймов3. По всем признакам – косуля.

Келли красноречиво помолчала, явно рассчитывая, что я одумаюсь и исправлюсь. Во мне зашевелились сомнения.

– Не думаю, что это олень, – заявила я.

– Почему?

Потому что не хочу признавать свою ошибку, вот почему. И таскать от ручья воду, чтобы хватило на весь внедорожник, тоже не хочу.

– След маленький. Два дюйма слишком мало для оленя.

– То есть ты настаиваешь на косуле?

– Да, настаиваю.

Келли разом перестала хмуриться, даже улыбнулась. На секунду у меня отлегло от сердца: я ответила верно да еще и отстояла свое решение. Но потом Келли мечтательно и с издевкой так произнесла:

– Наша машинка сегодня примет шикарную ванну. Я так за нее рада. Не забудь промыть боковые пороги.

Как же так? Почему? Я снова склонилась над грунтом, пытаясь увидеть то, что не увидела сразу, отводила в сторону мелкую поросль и рассматривала дерн. Следы не желали со мной разговаривать, они лишь рассыпались комочками земли в пальцах, когда я пыталась определить истину на ощупь. Может быть дело в расположении следов? Или расстоянии между ними?

Келли ждала. Я проследила взглядом, нашла другие отпечатки и тут до меня начало доходить.

– Я не посмотрела другие следы, да?

– Вот именно! Нужна вся картина. – Келли поощрительно кивнула и присела рядом, показывая, куда смотреть. – Ты наткнулась на неглубокий след в мягком дерне, но вот другие рядом. Они глубже и уже. Здесь олень твердо стоял на ногах. А что касается размера…

Она показала пальцами расстояние. След косули запросто поместился бы в этом и еще место осталось бы. Как назло, попался олень с некрупным копытом, видимо, специально, чтобы мне досадить.

– Да, две линии, как у косули, – продолжала Келли, – но ты ведь видишь размер, плюс расстояние между следами. Плюс след глубже, потому что олень тяжелее.

Я еще раз внимательно оглядела следы. Она совершенно права. Каждое ее слово поднимало во мне все больше стыда. Я глупо опозорилась. Плюхнулась в лужу, облажалась, накосячила.

Обидно, что все это я знала и могла бы сама догадаться. Ну почему я вечно тороплюсь с выводами?

Обратная дорога походила на догонялки, в которые из двоих играл только один: Келли стремительно неслась вперед, а потом дожидалась меня, нетерпеливо качая головой.

– Твоя слабая сторона – опрометчивые решения, – заявила она, когда я поравнялась с ней в очередной раз. – О следах ты знаешь достаточно, и точно поняла бы, что это олень. Ты уцепилась за косулю и решила, что вопрос закрыт. Сначала нужно рассмотреть все варианты, взвесить проблему со всех сторон, а потом делать вывод. Лихорадочная спешка еще никогда до добра не доводила, поняла?

Я кивнула, обзывая себя последними словами. Только слепой идиот перепутает следы оленя и косули.

– Хорошо, что ты не сразу отказалась от своего решения, защищала его, – тут же подбодрила Келли. – Настойчивость – хорошее качество, главное, чтобы оно не перерастало в глупое упрямство.

– Может, ты хотя бы подгонишь машину поближе к озеру? – не надеясь, что она пойдет навстречу, предложила я.

– Движение – это жизнь, Тереза, движение – это жизнь, – задумчиво отозвалась Келли, оглядывая лес. – Как думаешь, рядом с нами много зверья?

Я тут же напряглась и заозиралась. Еще не хватало нарваться на кабана или ядовитую змею. Мы ведь даже винтовку с собой не взяли, мы же в заповеднике.

– Я никого не вижу. А ты видишь?

Келли усмехнулась. В порыве приобнять меня за плечи подняла руку, но передумала и опустила: не хочет, чтобы я узнала, что она чувствует. Как всегда. Келли не любит, когда ей лезут в душу, но свой дар я отключить не могу – он просто есть. Единственный выход – ни к кому не прикасаться.

– Будешь так пугаться, нервов на настоящую беду не останется, – заявила Келли и двинулась дальше. – Не нервничай по пустякам, здоровее будешь, – донеслось до меня.

Я скривилась. Ей легко говорить, это не она эмпат, который чуть ли не в обморок падает при физическом контакте. С таким эмпатом, то есть со мной, что угодно за беду сойдет, даже желание собеседника поскорее закончить разговор и лечь спать – я ведь почувствую прикоснувшись, что собеседник от меня устал. К примеру, Келли частенько испытывала досаду и раздражение в мой адрес, поэтому и я сама ее лишний раз не трогала.

Мы вернулись на тропу, освещенную солнечными зайчиками. Я снова согрелась и начала высматривать в ветвях жулана, а потом вспомнила о наказании за несданный экзамен и приуныла. Да уж, придется попотеть.

***

Спустя двенадцать часов ноги гудели от усталости, а руки отказывались держать что-то тяжелее книжки. Сидя у костра, я грелась и временами бросала взгляд на домик-развалюху с покосившейся дверью и разбитыми окнами: выглядит не ахти, но на пару дней сгодится. Вчера нам повезло найти заброшенную хижину лесника в заповеднике Маунт-Худ, прямо с видом на горный пик и вулкан, иначе пришлось бы ночевать в машине. Наш GMC4, чистый и отполированный, отдыхал в сторонке. Келли безумно его любила, называла «малышом» и сдувала пылинки, да и я к нему привязалась. Ведь, по сути, он был нашим домом.

Вечерело, и света от костра едва хватало. Келли чистила ремингтон, а я читала и надеялась, что на нас не набредет местный егерь, чтобы оштрафовать за разведение огня в неположенном месте. Попросить фонарь не решалась, поэтому приходилось вглядываться в буквы, разбирая мелкий типографский шрифт. Ненадолго отвлеклась, наблюдая за четкими движениями Келли, и снова принялась за книгу: пока она не закончит, мы не потушим костер. Келли экономила батарейки.

Под шуршание крон и пение птиц я мечтала, как завтра схожу на озеро поплавать, без ведра, и подберусь поближе к вулкану. И поищу жулана, вдруг повезет. Американский жулан – одна из самых распространенных птиц смешанных лесов Орегона, но почему-то она никак не хотела попадаться мне на глаза.

– Точка встречи?

Излюбленный прием Келли: неожиданный вопрос, зато всегда начеку.

– Риплбрук. Двадцать шесть миль на восток. Заправка в полумиле от города на южном шоссе, – отрапортовала я, наблюдая за ее лицом. В свете догорающего костра Келли выглядела моложе лет на тридцать и походила на ястреба на охоте.

Она кивнула. Подробные карты Орегона лежали в бардачке. Сегодня днем я их досконально изучила.

– Французская революция? – Похоже, Келли решила устроить экзамен.

– Какая из?

– Давай про все, – усмехнулась Келли.

Я остановилась, когда поняла, что она меня не слушает. Келли отложила собранный ремингтон и смотрела в темный лес, бездумно перебирая стрелы для арбалета. Я делала их сама – и шестнадцатидюймовое древко, и оперение – и знала, что там Келли не найдет повода для выговора.

– Побудем здесь несколько дней, – тихо произнесла она, и я подняла голову от книги. – Потом поедем в Портленд.

– К моему отцу?

Он жил в Портленде, но мы никогда не встречались. Все, что я знала: когда-нибудь он заберет меня к себе. Келли говорила об этом много раз, но «когда-нибудь» все не наступало. Сколько я себя помнила, мы колесили по стране, а последние два года и вовсе держались от Орегона подальше. Но несколько дней назад что-то изменилось, мы повернули на север, и надежда на встречу вновь проснулась.

– Он с чего-то решил, что в этот раз твое происхождение тебе поможет. С чего бы? – Келли отпихнула колчан, он упал с бревна, и стрелы рассыпались по земле. Ее явно раздражала тема, но я совершенно не представляла, о чем она говорит. – Если бы это работало, мы бы не сидели в этом лесу!

– Происхождение?

– Чушь все это! – фыркнула она. – Человека личностью делает он сам, а не буквы в его фамилии.

И как происхождение связано с лесом? На такой дурацкий вопрос Келли точно не ответит.

– Может быть, мой отец знает, что делает? Может быть, мы здесь не просто так?

Келли удивилась моим словам, но я от них отказываться не собиралась. Нападки на него начинали утомлять: Келли частенько ругала его, но ничего не объясняла.

– Ты же сама говорила, что нужно узнать мнение всех сторон конфликта, – решилась продолжить я, – и не делать выводы без достаточных оснований.

Она закатила глаза.

– В одном ты права, – она подняла руки, будто сдаваясь, – у твоего отца есть план. Мы с ним договорились его придерживаться, но и тебе придется нам помочь. Ты должна будешь все держать в секрете. Не знаю, как у тебя это выйдет среди людей. Боюсь, у нас только один путь.

– Какой? – По спине пробежали мурашки.

– Изоляция. – Келли строго глянула на меня. – И осторожность. Для тебя может быть опасно находиться на виду.

Я нахмурилась. Изоляция меня не пугала, я привыкла к одиночеству и тишине, и Келли это знала. Почему тогда в ее голосе слышалось беспокойство?

– Думаешь, отцу не понравится то, что я умею?

Келли фыркнула и некоторое время недовольно разглядывала костер.

– Боюсь, ему не понравится то, что ты не умеешь. – Она посмотрела на меня так, словно готовилась сказать что-то неприятное. – Этот список внушительнее. Два года слишком мало, а я не сраная гувернантка.

Я не обратила внимания на грубость. Келли частенько ругалась, но мне запрещала.

Последнее время она гоняла меня по учебникам усерднее, чем обычно, словно боялась что-то упустить. Или не успеть. Все учебники я уже выучила, нужны были новые.

Келли замолчала. Костер почти потух и уже не разгонял темноту. Захлопывая книгу, я не могла отделаться от неприятного ощущения.

– Утром съезжу в Грешам. Нужны припасы. – Она сложила стрелы в колчан, явно намереваясь закончить разговор.

– Можно мне с тобой? – быстро спросила я. – Я буду сидеть в машине и ни с кем не заговорю.

– Ты же знаешь, что нет. Зачем спрашиваешь?

– Я хочу зайти в книжный. – От обиды защипало глаза. Я же почитать хочу, а не банк ограбить. – Неужели даже продавец в магазине опасен?

– Твоя трогательная наивность прелестна, – Келли криво улыбнулась и, мотнув кудрями, склонила голову набок, – но лучше избавься от нее. Для тебя опасны все.

Я насупилась и уставилась на догорающие угли. Я и сама не рвалась в город. Обычно Келли ничего не запрещала, но когда все же делала это, хотелось поступить наоборот до зуда в ладонях.

– Тебе предстоит еще многое узнать о себе, – неожиданно мягко заговорила она, – но сейчас ты должна понять кое-что очень важное: ты сильная, умная и смелая молодая леди. Куда как сильнее и смелее меня. И наверняка умнее.

Я, забыв про обиду, попыталась в полутьме разгадать выражение ее лица. Только что мне сказали больше добрых слов, чем за весь прошлый год. Это так отличалось от нашей обычной манеры общения, что ощущение реальности немного сместилось. Картинка окружающей действительности дрогнула и тщетно пыталась встать на место.

– Разве я не растяпа? – пробурчала я, помня, как сегодня раз пять облилась водой, пока мыла машину, а Келли не преминула отметить мою неаккуратность. – К тому же склонная к опрометчивым решениям.

Про отца я уточнять не стала. Келли всегда уходила от ответа, если дело касалось его. Встреча с ним выглядела сказочной мечтой, а что происходит с мечтами? Правильно, они никогда не исполняются.

Келли рассмеялась.

– Растяпам и правда стоит держаться подальше от людей. Если бы тебе было пять, это сошло бы за детскую непосредственность, но в шестнадцать уже не прокатит. – Келли вздохнула. – Завтра я справлюсь одна, тебе лучше лишний раз не светиться.

Я фыркнула, продумывая план, как спрячусь утром в багажнике и отправлюсь в город тайком, но потом вздохнула. Конечно, я так не поступлю, не подведу Келли и не разочарую отца. Ведь когда-нибудь мы с ним встретимся, и он спросит, как я себя вела. Хочу, чтобы он мной гордился.

Келли встала с бревна и, забросав костер землей, пошла к хижине. Проходя мимо меня, она замешкалась. Подняла руку, чтобы положить мне на плечо, но не стала.

– Привезу тебе новые книги и учебники. Знаю, ты ждешь. Не уходи далеко в лес. И вообще от хижины. К вулкану сходим в другой день.

Келли ушла спать, оставив меня наедине с темнотой и вопросами. Обычно каждый вечер я брала фонарь и читала до полуночи, но сейчас у меня кончились книги, да и настроения не было. Я размышляла над поведением Келли. Она не склонна к перепадам настроения, но сегодня ее явно что-то беспокоило.

Келли велела держаться подальше от людей. Когда-то она сказала, что я не такая, как все, и люди будут меня бояться, потому что не поймут. Ну и ладно. Не очень-то и надо мне их понимание. Мне и в лесу хорошо.

Келли уехала затемно, выдав очередные задания по математике и биологии.  С этим я справилась довольно быстро, освободив себе целый день на прогулку по заповеднику.

Первым делом я зашла в прохладную воду озера, наблюдая, как лучи солнца окрашивают сумрачную неразбериху в яркие и сочные краски. Окунулась и перевернулась на спину, разглядывая перечеркнутое всполохами темно-розовое небо. Острое чувство свободы будто исходило от меня волнами, окрашивая все вокруг покоем и мягким пурпуром рассвета. Хотелось лежать вот так, в объятиях воды, вечность, но стало заметно прохладнее, так что вскоре пришлось сдаться и выбраться на берег. Сплавать на другую сторону тоже не получится. Даже для мая вода была слишком холодная. Вот если мы останемся тут хотя бы на месяц…

Я долго бродила по лесу, высматривая жулана в кронах деревьев, а потом по берегу – в поисках клювача. Из справочника североамериканских птиц я успела повидать всех, кроме этих двух вертких пташек. Сегодня попались только зимородок, ястреб-тетеревятник и бурый дрозд, но пять национальных заповедников к северу давали повод для оптимизма.

На поляне меня поджидал сюрприз: олененок и его встревоженная мать. От восторга мурашки побежали по спине. Осторожно понаблюдав за ними, я отправилась дальше.

Мы с Келли так много путешествовали и видели столько разных мест, что я уже привыкла думать о каждом из них, как о временном убежище, но здесь, в Орегоне, мне по-настоящему нравилось. Решено! Как только Келли вернется, попрошу ее, чтобы мы остались у озера подольше. Хотя, если у нее другие планы, спорить бесполезно. Я пробовала и ни разу не выиграла. Келли тверда словно кремень. Хотела бы я быть такой же.

Между деревьев показался вулкан. Вот бы подобраться поближе, побродить у подножья, а лучше залезть на самую верхушку. Вдруг мы снова сорвемся с места, не посмотрев Маунт-Худ? Келли частенько меняла планы без предупреждения и редко учитывала мои желания. Вчера вечером она просила не отходить от хижины, но она пробудет в городе целый день. Так что ничего не случится, если я проведу время около вулкана и вернусь засветло.

Через час я почти добралась до подножья. С такого расстояния Маунт-Худ казался белым облаком на зеленом покрывале леса. Если продвигаться дальше, то придется карабкаться по предгорью. Пока я раздумывала, сомневаясь, хватит ли времени, раздался гудок, подозрительно похожий на гудок нашего GMC. Наверное, показалось. Я подождала. Опять. Вроде чуть ближе. Это Келли? Зачем она шумит?

Я побежала на звук, но он все время перемещался, словно Келли ездила туда-сюда. На траве в пролеске виднелась свежая колея от шин, и, судя по размеру, следы GMC. Странно, что Келли так рано вернулась и ищет меня. Я встревожилась: идти быстрее, чтобы узнать, что происходит, или бежать прочь?

Ничего не случилось, успокоила я себя. Келли просто вернулась раньше, чем рассчитывала.

Гудок раздался совсем близко, и я кинулась на звук. GMC мчался прямо по подлеску, подскакивая на корнях и ямах. Келли, конечно, эксцентрична, но зачем ломать наше единственное средство передвижения?

Машина резко затормозила рядом.

– Тереза, мать твою за ногу, быстро тащи сюда свою задницу! – Келли выглядела злой и раздраженной. Ее кудри топорщились в разные стороны, словно тоже разозлились. – Быстрее!

Я шмыгнула на сиденье, чувствуя себя виноватой. В животе появилось неуютное чувство. Но я ведь ничего не сделала.

– Что случилось?

– Случилось то, что ты никогда не слушаешь! Я велела сидеть у хижины! – Келли вдавила педаль, и машина ринулась по бездорожью. – Какого хрена тебя понесло в лес?

– Я просто гуляла! – От неожиданности хотелось плакать. Мало того, что меня не пускают в город, теперь еще и в лес нельзя?

Келли открыла рот, собираясь сказать что-то злое, судя по выражению ее лица, но сдержалась.

– Хорошо, что ты предсказуема. – Она выдохнула, уворачиваясь от ямы. – Мы уезжаем.

– Уже? Мы же только вчера приехали! – Обида и сожаление накрыли с головой. – Ты же говорила, нам нужно в Орегон.

– Да, – она поморщилась. – И это было ошибкой. Снова…

– Снова?

Келли молчала, борясь с бездорожьем.

– А наши вещи?

Неужели мы бросим их в пустой хижине в лесу? Ремингтон, книги, арбалет, ножи?

– Я все забрала. – Келли кивнула на кузов. – Надеялась, ты тоже у хижины. Но только потеряла время.

Она со злостью вдавила газ в пол, и на очередной кочке я ударилась головой о потолок. Разговаривать было почти невозможно. Келли вела слишком быстро для пересеченной местности, и я подскакивала на сиденье, как теннисный мячик, но это не мешало страху щекотать нервы. Страх выиграл в гонке с сожалением о том, что я покидаю предгорья Маунт-Худ. Особенно если учесть, что Келли сейчас делала со своим любимым «малышом».

Келли сосредоточилась на дороге и молчала.

– Нас нашли? – Мой голос почти не дрожал.

Келли поморщилась. Я знала: она чувствовала ответственность за мою безопасность, а раз нас нашли, значит, она плохо справилась. Келли терпеть не могла делать что-то не идеально.

– Пока не уверена, но могу ошибаться.

Она никогда не ошибалась.

– Поедем по пятьдесят седьмому. – Келли яростно повернула направо.

Спустя целую вечность из кочек и ям мы свернули направо и выехали на асфальтовую дорогу. Старенький GMC натужно заревел, едва справляясь с повышенными оборотами.

Келли молчала, сосредоточившись на зеркалах заднего вида, а я боролась с ужасом. Мир съежился до прищуренных глаз Келли. Я тоже посмотрела в зеркало, и мне показалось, что за нами едет машина, но поворот перекрыл видимость.

– Тереза, – голос Келли звенел, как струна, и я почувствовала себя стеклянным сосудом, готовым разбиться, – ты помнишь наш экстренный план?

– Да, – выдавила я, потому что Келли ждала ответа. – Ты уходишь через пятьдесят седьмое шоссе и отвлекаешь их на себя. Я жду в Риплбруке. Ты приедешь, как только убедишься, что все безопасно. – Эта игра больше не казалась забавной. От деталей вдруг стало зависеть очень много. – А если тебе не удастся от них уйти? Или мне? Что тогда? Ты скажешь, что делать?

Отдаленная угроза окончательно обрела реальность. Усилием воли я остановила поток вопросов. Так от Келли ничего не добиться.

– Ты знаешь, что делать. – Келли серьезно посмотрела на меня. – Мы обсуждали другой экстренный план. На случай, если я буду недоступна, у тебя есть решение. Держи.

Она достала из кармана куртки деньги и фотографию и протянула мне. Я не могла поверить, что дошло до такого, но боялась спорить. Взяла фотографию в кучке смятых банкнот и запихнула в задний карман, к перочинному ножу и кулону. Оба – подарки Келли. Раньше она не доверяла мне денег. Паника подкатила к самому горлу.

– А если меня поймают? – В голове вертелись вопросы. Про людей, которые нас преследуют, и про причины этого, но Келли перебила.

– Если поймают, ты сбежишь! Но тебя не поймают. Ты знаешь, что нужно делать, Тереза. Ты готова.

– Я не готова, – пролепетала я. От страха свело живот. – Келли, ты меня пугаешь.

Она кивнула, будто соглашаясь.

– Ты должна понять, что все всерьез. Угроза существует. Тебя ищут, но не должны найти. Ты справишься. Я тебе помогу.

Я мотала головой, как японский болванчик.

– Что им нужно? Это из-за способностей? – Я смогла найти силы только на шепот и засомневалась, услышала ли меня Келли.

– Им нужна ты. Но ты ни в коем случае не должна оказаться в их руках.

Абсурдность ситуации не укладывалась в голове. Интонации Келли изменились, и она деловито спросила:

– Где мы сейчас?

Я с трудом сосредоточилась, развернув карту в голове.