Вырвавшийся стон стал одновременно неотвратимым доказательством моей победы и его поражения. Потерявший голову мужчина покрывал легкими поцелуями мои щеки и шею, сдвинув ненавистное жабо и нашептывая глупости:
– Я целый день не мог думать ни о чем, кроме тебя. Все мысли лишь о губах, до которых не смог пересилить себя дотронуться. Это какое-то наваждение. А твой запах… – Он вытащил заколку, скрепляющую волосы, притянул несколько прядей и с шумом вдохнул их аромат. – Твой запах неумолимо преследовал меня с самого утра, словно ты рядом… Я искал взглядом и не находил, оборачивался, окликал прохожих женщин, вглядывался в незнакомые лица. Но никто из них не был тобой.
С полуусмешкой на губах я слушала всю эту прелесть, способную растопить любое женское сердце, даже прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Как удивительно и прекрасно, что моя магия смогла растопить и извести самого отъявленного сноба. Я позволила Аластару расстегнуть несколько крючков платья на спине, пусть еще немного развлечется, да и я не так часто слышала в свой адрес подобные комплименты.
Его рука скользнула под распахнутую материю наряда и, сминая ткань, стянула с плеча. Очередной поцелуй коснулся моих губ и дал сигнал красивейшей фантазии развернуться в сознании Аластара.
– Ты слишком нежна для этого места, – шептал он, скользя кончиками пальцев по позвоночнику моей иллюзорной копии и заставляя выгнуться ее тело дугой.
Та, ненастоящая я, таяла под его прикосновениями, позволяя увлечь себя на диван и избавиться от чересчур скромного наряда. Мужчина жадно ловил каждый ее стон, не мешая девичьим пальцам срывать пуговицы со своего жилета и расстегивать рубашку.
В реальности, едва одежда оказался на полу, пуговицы с нее оторвала я, для достоверности происходящего.
– Я заберу тебя из этого места, – шептал Аластар, пока я пристраивала его на диване, чтобы не сшиб чего, находясь под воздействием.
Конечно! Заберет! Я горько усмехнулась. Эту реплику я слышала уже раз сто от различных клиентов, и что-то ни один не вспомнил о ней утром.
– Ты достойна большего…
Ага, и это я тоже слышала.
Мне даже стало грустно, что и Аластар сломался под напором моей магии. Было в этом нечто печальное, словно окончательно погибшая надежда на чудо решила воскреснуть, но все равно издохла в мучениях.
Даже самый стойкий сноб оказался похотливым слабаком.
Находящийся во власти иллюзии мужчина продолжал покрывать поцелуями мое тело, заставлял просить о большем и выгибаться ему навстречу. Аластару было не столь важно то удовольствие, которое он может получить от обладания вожделенной женщиной, сколько доставить приятное ей. Он скользнул рукой по внутренней стороне моих бедер, легко отведя их в сторону. Я из его мечты жаждала ласки его пальцев, и не только пальцев.
– Скажи, что действительно хочешь меня, – прошептал он. – Что все это не за деньги?
– Да-да, – вслух отозвалась настоящая я, в этот момент как раз забирая вексель со стола. – Мне безразличны твои финансы, все только ради вечной любви.
Мне вдруг очень захотелось станцевать вальс, кружась в одиночку по гостиной и празднуя победу, но едва начавшееся веселье было грубо прервано звоном часов.
Едва взглянув на циферблат, я обомлела, осознавая, что почти упустила момент прошествия суток с начала действия магии. За окном уже вовсю брезжил рассвет, угрожая через несколько минут прервать мой иллюзорный спектакль на полуноте.
– Черт! – выругалась я и сделала первое пришедшее на ум – погрузила клиента в мимолетный сон, торопливо наполняя его память беспорядочными воспоминаниями.
Пускай у него с моей иллюзией все будет: и чувственная ночь любви, и совместное засыпание в обнимку. Увы, физически Аластар так и остался неудовлетворенным, хотя ради этого я бы даже пожертвовала обивкой дивана, но значит, судьба у него такая.
Пользуясь его сном, я стащила с него обувь и брюки. На мгновение замерла над трусами, так и не решившись снять.
Черт бы с ними! Пускай Аластар этого и не узнает никогда, но ни одна продажная женщина так и не осквернила его мужское естество.
Я отошла от дивана, полюбовавшись своей работой, и принялась ждать мгновения, когда магия исчезнет.
Оно не заставило себя ждать, через полминуты ресницы Аластара дрогнули. Мужчина рывком вскочил с дивана:
– Ваша маска, – ошарашила его приветствием и протянула ставший ненужным аксессуар. – Доброе утро, господин сноб! Кажется, вы проиграли спор.
Породистое аристократическое лицо вытянулось, отразив смесь растерянности и удивления, а я впервые с момента нашего знакомства спокойно и не отвлекаясь на магию смогла разглядеть Аластара.
Его измученные недосыпом глаза стального цвета в обрамлении густых длинных ресниц блуждали взором по гостиной, изучая обстановку. А смуглое лицо с правильными чертами и острыми, словно грани бриллианта, скулами было сковано недоверием. Я бы назвала Аластара даже красивым, если бы не проступающая гримаса отвращения к происходящему.
Сноб. Как есть сноб и ханжа.
А ведь на вид ему уже лет тридцать. Довольно зрелый возраст, что даже удивительно, ведь во многом непонятные для меня принципы мужчины теперь не казались юношеским максимализмом.
Первая растерянность окончательно покинула клиента, сменившись гневом и озлобленностью. Причем озлобленностью на самого себя.
Осознание произошедшего между нами навалилось на него, заставляя рухнуть обратно на диван и схватиться за голову.
– Не расстраивайтесь, – приободрила я, кладя рядом с ним поднятые с пола брюки, жилет, рубашку и пиджак. – Вы сделали лишь то, чего захотели сами.
– Ты подлила мне что-то в чай? – бесцветным голосом поинтересовался Аластар, не отнимая ладоней от висков.
В голосе все еще теплилась надежда, которую я немедля разрушила.
– Нет, но, если не верите, можете сдать ваш плащик на экспертизу. Я думаю, он достаточно пропитался вылитым на пол напитком, чтобы маг-следователь сумел сделать выводы.
Этой фразой я заработала взгляд сверкающих гневом стальных глаз. Притягательное зрелище видеть человека, уязвленного собственным самолюбием.
– Значит, все ради денег? – Он обнаружил опустевший стол, откуда я забрала ценную бумагу.
В ответ лишь изобразила игривый реверанс:
– Отдельное спасибо за столь щедрую мотивацию. Я, как честная куртизанка, выполнила свою часть сделки. Вы до меня дотронулись, и не только дотронулись, руки у вас от этого не отсохли, а член не отвалился. Так что, как видите, я не прокаженная, как вы посчитали вначале.
– Ты хоть понимаешь, что натворила? – Вся брезгливость ко мне и обстановке вокруг полностью вернулась к Аластару. Он разглядывал собственные руки, трусы, тело, и я видела его желание отмыться от моих прикосновений с мылом. – Ты понимаешь?!
Я зло усмехнулась. Мерзко ему, значит. А как нашептывать глупости на ушко, тут ему было не мерзко.
– Разумеется, понимаю. Заработала триста тысяч. – В моем голосе звучал вызов. – Я вообще на этом диванчике много денег заработала. Поэтому даже хорошо, что после всего между нами случившегося вы на себя трусики натянули, а то испачкаться, поди, боитесь.
– Дура. Сука конченая! – прорычал брюнет, растеряв всю напыщенность и манеры аристократа. Кажется, произошедшее, наконец, окончательно накрыло его. Он остервенело пытался надеть измятую одежду и явно спешил покинуть мой негостеприимный дом. – На кону спора стояла моя честь! А теперь мне придется признаться, что я нарушил свое слово ради ночи с продажной девкой…
Я вскинула бровь в удивлении. Неужели он надеялся этим произвести на меня хоть какое-то впечатление, разжалобить или воззвать к моей совести? Можно подумать, это я к нему пришла с деньгами и упрашивала с ним переспать ради проверки моральных устоев.
Зря он попытался еще и меня виноватой сделать, этим только окончательно вселил желание унизить его до конца.
– Вам еще придется заплатить друзьям по счету, – напомнила я. – Насколько помню, на кону стояли огромные деньги.
– Три миллиона!
Я невольно присвистнула, но тут же яркая улыбка озарила мое лицо.
Даже привычная осторожность и правило не лезть на рожон не помешали громко расхохотаться:
– Выходит, вы такая же продажная сучка, как и я, господин Аластар. Только вы свою честь и достоинство оценили несколько дороже. Что ж, признаюсь, мне абсолютно не жаль, что ваш кошелек обеднеет на данную сумму. Как раз наоборот, желаю вам немного думать, прежде чем ввязываться в подобные авантюры. А еще испытать все прелести жизни отвратительного для самого себя человека. Вы ведь уже ненавидите себя, не так ли?
