Потерянные

Моему Демону

Чудесный эликсир я приготовлю для тебя:

Смешаю кровь убитых дев и капли горького дождя,

Волнующий дурмана сок, корицы пыль,

Смертельный яд, что называют Нороиль…

А после мы осушим эту чашу

До дна.

И после участь наша

Будет видна.

Уснёшь ты, голову склонив ко мне на грудь,

Поникнут крылья, очи смежит сон…

Твоё спокойное и ровное дыханье

Само собою говорит, что не смертелен он.

Я поцелуями покрою лицо твоё

И плечи, кудри дивные твои…

Мы вместе умереть с тобой

Хотели ценой любой.

Но ты в рассветный час откроешь очи,

А я одна останусь в вечной ночи.

Шут

Неповоротлив, толст, уродлив паяц,

Однако быстр он и проворен, словно заяц.

Улыбка до ушей, громадный нос

И фантастический зелёный цвет волос.

Разряжен в яркие цветные тряпки,

Хохочет, шутит, убегает без оглядки.

И дико раздражает пестротой,

Неугомонностью, навящей простотой.

На каждом празднике смеющаяся рожа

Пред публикою лезет вон из кожи.

Лишь только праздник отгремит,

И клоун быстро сменит вид.

Улыбка сменится оскалом

И нос огромный станет малым,

Исчезнет рыхлость и округлость форм,

И когти вырастут сверх всяких норм.

Растает яркий шутовской наряд,

Вдоль позвоночника пройдёт шипастый ряд,

Исчезнет зелень с головы, появятся рога,

Возникнет хвост, копытом увенчается нога.

И, приняв вид свой натуральный, бес

Коварно ухмыльнулся и исчез.

Но для чего из года в год

На площади смешит народ?

Нет света

Часть 1

Кровью алою ты истекаешь,

Твои раны – чистейшая боль.

Ты по-прежнему страха не знаешь,

Если хочешь сраженья – изволь.

Но не будет больше сражений –

Этот мир уничтожен теперь.

И руины его отражений

Ты уже не узнаешь, поверь.

Ищешь Света, но Света здесь нет.

И, увы, никогда не бывало.

Лишь сейчас нашёл ты ответ,

Когда солнца и неба не стало.

Нет Света, Надежды нет

Для тебя, для меня и для мира.

Бесконечные тысячи лет

И вечность пустого эфира…

Часть 2

По колено стояла в крови,

Пепел тихо ложился на плечи.

Хоть плачь, хоть кричи, хоть зови –

Не осталось живых после сечи.

Плакала кровью (кончились слёзы)

На могиле погибшей Вселенной.

Стенают, стенают хором здесь грозы,

Дождь проливая над болью и тленом.

Танцевала на острых осколках

Чьих-то разбитых мечтаний –

Тьму оставляла на колких,

На губах – горечь литаний.

Нет Света… Нет Света…

Забыты заветы…

Кровью ответы:

Нет, нет здесь Света!!!

Бросить вызов этому миру

Искусная ложь заполняет пространство.

Вы ею живёте и дышите ей.

Вы цените только глупость и чванство

И с рождения учите ваших детей

Быть такими, как вы,

Быть слепыми глупцами,

На плечах никогда не иметь головы,

И обыденной жизни сдохнуть жрецами.

Я пришла в этот мир, чтобы бросить вам вызов.

Я с собою несу священный огонь.

Я пришла в этот мир, чтобы бросить вам вызов.

Шар земной я сожгу, положив на ладонь.

Я вызов бросаю глупости вашей,

Я вызов бросаю вашим табу.

Я вызов бросаю подлости вашей,

Пусть за это умру, пусть буду в гробу.

Пусть крестовый поход будет стоить мне жизни,

Пусть я в собственном пламени буду гореть.

Пусть всегда и для всех я буду лишней,

Для Фениксов пламя – жизнь, а не смерть.

Вампир

Позволь целовать твои раны,

Позволь с них слизывать кровь.

Позволь мне цветы дурмана

Нести на кладбище вновь.

Ты так чарующе бледен,

Так смел ты, юн и красив…

Поверь мне, яд мой не вреден:

Тебя возродит он, убив.

Второе рождение – мука,

Но второе рождение – дар.

Возьми же меня за руку,

Утоли сердца мёртвого жар.

Вот ты стал повелителем ночи.

Ты такой же теперь, как я.

Дни отныне стали короче,

Только гложет сомнений змея.

Но отринуть ты должен сомненья:

Впереди только вечность у нас.

Бесполезно искать искупленья –

Смоем кровью лживость их фраз.

Дом скорби

Одиночество. Страх.

Сидишь в темноте.

Кружится прах.

Никогда и нигде.

Средь сотен безумцев

Вечно будешь один.

Боли тысяча унций,

Но ты не един.

В скорбных стенах

Шепчутся тени,

В скорбных стенах

Больные душой

Все разом в ночи

Встают на колени,

Издавая

Чудовищный вой.

Ты в «жёлтом доме».

Стянут ремнями.

Ужель ты безумен?

Смотрят лица камнями…

Ты пленник иллюзий.

С губ срывается стон.

Но стены сомкнутся –

Развеется он.

Жалость к чудовищу

Взгляни, взгляни на мира суть

Глазами умирающего монстра.

Быть может, ты увидишь что-нибудь

На том клинке сияющем и остром?

Взгляни же, о, избранник божества,

Взгляни, Герой в священных латах!

Так почему же я не вижу торжества

В лице твоём, что стало серым и измятым?!

Зачем твой меч его сразил?

Ужель, что лик его ужасен?

Ты даже не вообразил,

Что дух его кристально ясен!

Увы, но в этом странном теле

Жила прекрасная душа.

Тебе подобные не смели

Здесь проходить. Он страх внушал.

Пронзивший его грудь обоюдоострый меч

Лишь обличает мне твой страх и твою глупость.

И я не слышу твою пламенную речь,

Которой ты скрываешь мысли скупость.

Затвори за мной дверь

Затвори за мной дверь, когда я уйду.

И свет погаси, чтоб назад не манил.

Я прочь ухожу по тонкому льду,

Стирая в памяти ночи и дни.

Завесь зеркала и окна закрой,

Молчанием ночь ослепи.

Вьюжных снежинок кружится рой

В унылой белой степи.

Вьюга к утру мой след заметёт,

Скроет мой путь ото всех.

Годы спустя память умрёт,

Настанет жизнь без помех.

Зачарованный

Скажи мне, что ты за ведьма?

Мой разум тобой одержим.

Скажи мне, ну что ты за ведьма?!

Скажи мне, скажи же, скажи…

Ты – снов моих королева,

Ты – божество дневных грёз.

О кто ты, печальная дева,

Чей взгляд прожигает насквозь?

Ты чиста и светла,

Словно полночи око,

А голос твой –

Шелест листвы одинокий.

Стоит мне лишь прикоснуться к тебе –

Ты тот же час исчезаешь.

Ты обитаешь как призрак во мгле,

И, словно туман утром, таешь…

Иногда любви недостаточно

Я с силой сжимала руку твою,

Удержать в этом мире пытаясь.

Я молил Харона, как ныне молю:

«Оставь его здесь, о скиталец!»

Но с каждой минутой ты всё холодней,

Тускнеет и гаснет твой взор.

И руки твои всё слабей и слабей…

Танат уже вывел узор.

Я готова была всё на свете отдать,

Лишь бы ты оставался со мною.

Как я боялась тогда отгадать

Миг, что станет последней волною.

Я любовью своей не смогла одолеть

Соперницы в саване белом:

Как же легко ей было стереть

Круг, что вывела я красным мелом!

Иногда любви недостаточно,

Чтоб преграды все в пепел стереть.

И тогда только холод остаточный

Не даёт тоске умереть.

Когда я умру…

Дождь отчаянно бьётся в окно,

Слёзы тихо стекают с ресниц.

Мне теперь уже всё равно,

Пусть смываются краски с зарниц.

Я бесконечно далеко

Лежу с мечом в груди.

Тебе поверить нелегко,

Но вот конец пути.

Смерть закрыла твои очи,

Смерть забрала тебя у меня,

Смерть ведёт тебя в царство ночи,

Туда, где нет моего огня.

Холод окутал саваном тело,

Труднее с минутой каждой дышать.

Что было чёрным – становится белым,

Так трудно теперь этот мир мне узнать.

Я не смогу проститься с тобой,

Я никогда не увижу тебя.

Память стечёт мёртвой водой,

Увлекая, терзая, губя.

Не горюй, не скорби и не плачь.

Забудь меня – я не жилец.

Уж сделал работу палач –

Предатель и смерти гонец.

Я обещаю нести боль достойно,

Я не склоню гордой главы.

Меня не сломить, как бы не было больно.

Меня не свергнуть обманом молвы.

Там, где лилась моя кровь на землю,

Вырастут розы дивной красы.

Смерти и памяти знак я приемлю

В нежной игре капель росы.

Я двинусь в путь, я пойду за тобой.

Я буду искать могилу из роз.

По терниям, пыли, воде голубой

Я пройду и в жару, и в мороз.

Когда я умру, в мире загробном

Годы спустя тебя буду ждать.

Мысли умрут о жестоком и злобном,

Своё сердце тебе смогу я отдать.

Когда я умру, мы будем вместе.

Когда я умру, я усну навсегда.

Я умру, я покину мир боли и лести.

Я покой обрету лишь только тогда.

Люцифер

Он помнит всё, он помнит до сих пор:

И неба синь, и бога ясный взор,

И крыльев белых лёгкий взмах

И ужас, жалость, страх в глазах.

И Он судьбу свою избрал:

Стал тем, кого же сам карал.

И был низвергнут Он с небес,

Он умер в муках, но воскрес.

И Он, чьё имя Свет Несущий,

Посеял хаос вездесущий.

И, крылья спрятав ото всех,

В делах своих имел успех.

Прослыл Он подлецом, злодеем,

Губителем и лживым змеем.

Но всё же демон Люцифер

Созданьем был Небесных Сфер.

Не Зло и не Добро, не Тьма, не Свет,

Не праведник, не грешник, не аскет.

Он – лишь скиталец одинокий, Он – изгой

И на небе, и под Луной чужой.

Не делал зла, но благо не вносил,

Он просто мыслил, мыслью жил.

Он был свободен от оков

И от пустых ненужных слов.

Но огромна цена свободы –

Что же жизнь, если смысла в ней нет?

Пылью становятся годы,

Но поныне не найден ответ.

Мёртвая Возлюбленная

Ты печально-красива

И словно скала неприступна.

Ты не бываешь игривой,

Ты не бываешь доступной.

Ты столько сердец покорила,

Стольких смертных свела сума.

Но ты никого не любила…

Быть может, кого-то ждала?

Сатана целовал тебя в губы,

«Будь моею», – тебя молил.

И, от ярости скаля зубы,

В Преисподню спускался один.

Ты всё также печально-красива,

Ты всё также цветуще юна.

Ты не будешь уж грустной, счастливой,

Ибо ныне лежишь ты мертва.

Тот явился, кого так ждала ты:

Ангел Смерти имя ему.

Новый дом твой – из пепла палаты:

Не узреть тебя никому.

Мой любимый демон

Ты в молчаньи стоишь на террасе.

Доспехи твои закат кровью красит.

Твой взор спокоен и ясен.

Мой демон, как ты прекрасен!

Я в молчаньи сижу в кресле напротив,

Вижу, как солнечный свет умирает.

Я в ночь погрузиться снова не против –

Она все границы и грани стирает.

Ты за душу сулишь мне власть и корону,

Обещаешь богатства, земных наслаждений,

Обещаешь царей на коленях у трона,

Но не нужно мне, демон, мирских наваждений.

Я отдам тебе душу, если взамен

Получу я тебя в свой вечный плен.

Будь моим и душою своею, и телом –

И контракт подпишу своей кровью я смело.

Спрячь мои слёзы

Я сижу на скамейке в парке.

Я сижу один под дождём.

Фонари – словно свеч огарки…

Я и дождь… Никого не ждём.

Посмотри на меня – я плачу,

Кровь течёт по моим щекам.

Ничего я для мира не значу.

Я так много должен векам…

Этот мир уже погибает,

Этот мир был давно обречён –

Он пред кем–то колени сгибает,

В подчиненьи и рабстве учён.

Он не может погибнуть с честью,

Он целует цепи свои.

Я из Ада с кровавой местью –

Мы ведь делим боль на двоих.

Дождь, молю тебя, кровью пролейся!

Дождь, молю, спрячь слёзы мои!

Но, увы, никогда не надейся,

Что увидит мир слёзы твои.

Та дева, что на пепелище…

Та дева, что на пепелище

Цветы носила каждый день –

Всё розы, что снежинок чище…

В лице её печалей тень

Я видел ныне сквозь туман,

Когда сожжённые дома

Своим присутствием почтив,

Она укрылась в сени ив.

Танцующая на крыше

Смотри – она идёт по крыше,

Взбирается всё выше, выше.

Её движения изящны и плавны,

Как танец света звёзд из вышины.

Босыми ступнями по скользкой стали,

Сорочка мокрая прилипла белым к телу.

Зеваки праздные вверх головы задрали:

Забралась в дождь на крышу – что за дело!

Холодный ветер треплет волосы – неважно.

И к краю крыши девушка идёт отважно.

Что ей стихии искажённой лики –

Её не остановят их мольбы и крики.

И каждый даже в этой тишине

Увидеть смог бы шрамы на её спине.

И видели они, хоть видеть не могли,

Хоть они – черви, жители земли.

Вот к краю самому взошла она

И руки, словно крылья, распластала.

Шагнула вниз, и неба глубина

В последний раз её поцеловала.

Торговец Раем

На площади меж ратушей и храмом

Стоит священник, в пух и прах разряжен.

Помост прогнулся под тяжёлым хамом –

Стоит и для толпы тенета вяжет.

Пред ним лежит гора из индульгенций –

Вот искупить грехи вам тысячи потенций!

Вот истинно возможность серебро и злато

Сменить здесь на небесные палаты!

Он продаёт дешёвку-ложь как драгоценность,

Он даже пыли объявляет ценность.

От глупой паствы каждый год

Епископству немаленький идёт доход.

Богач и нищий, прокажённый, вор

Стремиться смыть с себя позор.

Ханжа, убийца, лгун, иная мразь

Желает смыть с себя земную грязь.

Идёт торговля бойко у несущих слово божье –

Так много тех, кто Рая клок желает обрести.

Торговец Раем, ты – торговец ложью!

Как думаешь душонку ты свою спасти?!

Эроту

О Афродиты сын, о златокудрый юный бог!

Зачем, о златокрылый Эрот,

Зачем прошёл две тысячи дорог?

И что ты здесь намерен делать?

Развратный избалованный мальчишка!

Не молятся тебе в святыне этой!

В моём безвременье ты будешь лишним –

Я уж давно твоим не следую заветам.

Скорбей обитель – мой приют –

Покинь! Увы, ты зря оставил

Чертоги Олимпийцев, их уют:

Ты сердце моё биться не заставил.

И в моём храме только алтари Гекаты

И статуи надменного Таната.

И крыл твоих мне ненавистен блеск – блеск злата!

Покинь же, наконец, мои пенаты!

Я искала тебя тысячи лет…

Я искала тебя тысячи лет,

Нарушив каждый священный завет.

Я Злу принесла кровавый обет,

Я боль приносила и тысячи бед.

Но когда наконец твой встретила свет,

То поняла, что тебя просто нет…

Я хочу умереть

В эти дни в своих мыслях так часто

Я держу острый нож у запястья.

Смотрят Небо и Ад без участья…

Я не знаю, бывает ли счастье!

В моём сердце прогрызла боль нору

И червем в нём поселилась.

И с громадную мёрзлую гору

Мне тяжесть на плечи свалилась.

В глазах моих мука,

Даже если смеюсь.

Я крест вплавила в руку,

Но давно не молюсь.

Как устала я маски менять без конца,

Перед вами играть как устала!

Опасаюсь, что вдруг не узнаю лица

Своего, что чужим оно стало.

Но устала я больше всего от себя,

От слабого тела бренного,

От души, что упорно ищет себя,

Обжигается снова и снова.

Я хочу умереть,

Уснуть дивным сном,

Никогда не смотреть

В мир, заполненный злом.

22 грамма

Ровно на 22 грамма

Утром легче ты стала.

Линия кардиограммы

Изгибы делать устала.

Доктора суетились в палате,

«Разряд!» – молодой врач кричал.

Ты, бледнея, лежала в кровати,

Ты была у порога начал.

Семь минут за тебя они бились,

А мне показалось, что миг.

Я стоял, слёзы спрятать осилясь

И взирал на светлый твой лик.

Лицо твоё так вдохновенно,

Словно знаешь Вселенной ты суть.

Ты для меня незабвенна…

Я боюсь твою душу спугнуть…

Я знаю, она пока рядом,

На тело желает взглянуть,

Что стало ненужным нарядом,

Который не жаль ей ничуть.

А после, простившись со мною,

Поцелуем коснувшись чела,

Растает она под луною

Как и все, кто покинул тела.

Она так воздушна, легка –

Всего-то 22 грамма.

И у ног её облака,

Что дождём бьют в оконные рамы.

Безликий

Ты – Демон, меняющий лица,

Вокруг тебя сумрак клубится,

Огнём твои очи мерцают,

Когда Тени тебе напевают.

Зачем твои губы целуют мне плечи

И в уши вливают столь сладкие речи?

Зачем ты к себе меня так прижимаешь?

«Отдашь если душу мне, скоро узнаешь»…

Конечно, получишь ты душу мою,

Сперва же узнаю я тайну твою:

Дай мне взглянуть на минуту, на миг,

Каков в самом деле твой истинный лик!

Глаза ты отводишь, в них вижу печаль

И проклятья жестокую острую сталь.

Постигла я тайну твою без границ:

Нет лица твоего, хоть есть сотни лиц.

Дети ночи

В мраке древних гробниц

До заката светила

Не разверзнем зениц,

Не покинем могилы.

Пробудится луна и ночь расцветёт,

Опустится холод, солнце мёртвых взойдёт.

Мы покинем тогда стены наших домов

И ступим на землю тягостных снов.

Кровавой тризны пробил час –

Вот мы выходим на охоту.

Кресты не остановят нас.

И крики точно песни ноты…

Окончив пир, вернёмся в склепы,

Чтоб день и солнце переждать.

Мы никогда не видим света,

Но мы сумели тьму познать.

Вы не поймёте нашей боли

И жажды, рвущей всем нам грудь.

Нет на Земле ужасней доли,

Чем проклятый вампира путь.

Мы за бессмертье своё платим -

Цена порой так высока,

Что своё сердце мы своё потратим

И остаётся лишь тоска…

Суицидальное настроение