Ставка на любовь

– Алло, здравствуйте, это Николай Иванович? – услышал в трубке Зеленов незнакомый голос. – Вам передает привет Поликарп Матвеевич. Вы вместе отдыхали в Мацесте, помните?

В первую секунду Николай Иванович подумал, кто-то шутит. Но, кто может так шутить?! И он понял – это действительно голос… из прошлого! Настолько растерялся, что даже не сразу смог вспомнить отзыв, который должен произнести:

– А-а-а… м-м-м… Поликарпу Матвеевичу удалось сбросить лишний вес?

– Вы знаете, нет. Все такой же грузный, – последовало в ответ положенное продолжение пароля.

– Николай Иванович, нам нужно встретиться…

Память издевается над стариками. Будто подчеркивает, нынешнее однообразное существование – ничто в сравнении с насыщенным событиями прошлым. Он может не вспомнить, что ел на ужин (что выпивал – еще да), но помнит до мельчайших подробностей то, что случилось давно, – свою командировку в Японию. Будто это вчера было…

– Япона ма-а-арка! – уважительно восклицал накануне отъезда товарищ, Ваня Портнов, рассматривая документацию по линии производства пиротехники, которую решено было установить на предприятии в рамках выполнения программы конверсии.

– Главное, чтобы нам потом, после запуска, не пришлось поминать япону мать, японского городового и прочие эвфемизмы! – пошутил Зеленов. Он недавно разгадывал кроссворд, слово запомнилось.

Был такой же прекрасный день, и видимость, как говорят летчики, миллион на миллион, когда самолет приземлился в аэропорту Нарита. Их встречала девушка с табличкой в руках. На табличке было написано название завода по-русски.

– Здравствуйте! Я ваш гид и переводчик, – представилась она. – Хелен Лауринен.

Зеленову захотелось воскликнуть: «Япона мать!» Нет, не потому, что он ее такой себе представлял. Хелен была необыкновенно обаятельна, – будто из множества проходящих перед глазами лиц лишь ее лицо вдруг осветил луч солнца. У Николая Ивановича в сердце поселилась щемящая тоска. Каждый из членов их небольшой делегации, состоящей из одних мужчин, старался оказывать госпоже Лауринен знаки внимания, будто она была единственным ребенком среди взрослых. Николай Иванович вынужден был ревновать ее сразу ко всем, даже к бойцу невидимого фронта, одетому в цивильный костюм капитану Омельченко, формально – своему заместителю в данной командировке. Завод военный, все-таки.

За окном автобуса как в тумане проплыла сложная инфраструктура – хорошие японские дороги, здания – кубы и свечи из стекла и камня, упирающиеся вершинами в небо. Зеленов смотрел только на гида, почти не понимая, что госпожа Лауринен рассказывает.

В Токио, рядом с отелем, куда подкатил их автобус, из прозрачного киоска – кобана, полицейского офиса, вышел человек в форме. «А вот и японский городовой», – подумал Николай Иванович…

Работа – работой, принимающая сторона позаботилась и о культурной программе. В саду императора Николай Иванович, преисполнившись самурайской отваги, улучил момент и пригласил Хелен погулять с ним по вечернему Токио.

– Это так неожиданно… Но, я согласна, – сказала девушка.

Вечером она вышла к нему по-иному одетая, с другой прической. От волос исходил тонкий аромат духов, какого днем он не ощущал. Зеленов был взволнован, словно юноша.

– Откуда я хорошо знаю языки? – стала она отвечать на его вопрос. – Ну, русский для меня – родной, хоть и родилась в Финляндии.

– Родители эмигрировали? – спросил Зеленов с остаточным страхом бывшего советского человека и вспомнил капитана Омельченко.

– Еще дедушка с бабушкой. Только не они, а страна от них ушла. Кажется, тогда она еще называлась Российской империей. Они жили в Выборге, и Выборг вдруг сделался городом независимой Финляндии. Потом он стал советским, но дедушка уже перевез семью в Хельсинки. В войну он работал в Швейцарии, после вернулся в Суоми… А японский? Выучилась на переводчика, заключила контракт… С мужем у меня разладились отношения, и я сбежала от него за границу, – усмехнулась и опустила взгляд Хелен. Она завела его в рыбный ресторанчик. Некоторые блюда подавались сырыми, требовалось переступить через себя, но Зеленов был сейчас способен и не на такое.

– Выпьем на брудершафт! – предложил. – И перейдем на «ты». Отбросим официальность!

– М-м-м… только без поцелуя, – заговорщически понизила голос она. – В Японии считается неприличным целоваться на людях.

– Хорошо, – прошептал и он в ответ. – Завершить ритуал как положено мы сможем и в другом месте, где не будет чокнутых японцев.

В темном сквере, куда каким-то чудом не просочился ни один «чокнутый» японец, он прижал ее к себе и стал целовать. «Брудершафт», – напомнил. Ее ответная реакция на его безумства показывала, что отношения с мужем у Хелен разладились давненько.

– Пригласи меня к себе на чашку чая, – попросил Зеленов, когда подошли к ее дому. Он ни одной минуты не относился к ней, как иностранке.

– Нет, не сегодня, – взмолилась она. – Сейчас я не готова принять тебя. Извини! – она сама поцеловала его в щеку, и скрылась за дверью. Зеленов зарычал, развернулся, и… увидел перед собой громадные «каменные джунгли», все в огнях! Вдруг дошло, что он понятия не имеет, куда идти. Отель где-то недалеко, но как его искать?.. Повезло! Шагая по тротуару, увидел через дорогу надпись «COBAN» и двух людей в форме за окном. Полицейский перечислял ему названия близ лежащих отелей, пока Зеленов не узнал на слух свое. Вскоре он уже был в номере и посмеивался над приключением…

– Я с запозданием спохватилась, что вы не найдете дорогу обратно! – прошептала ему на ухо утром Хелен, вновь называя на «вы». – Вернулась, но поздно.

Зеленов млел от того, что у них появилась своя тайна.

Гвоздем культурной программы пребывания в Японии стал праздник фейерверков. Зрелище пользовалось популярностью, как у местного населения, так и у приезжих. Уже с утра на набережной реки Сумида народ занимал места для просмотра ночного действа. Россиянам беспокоиться не пришлось, – принимающая сторона арендовала для них небольшой катер, и они все видели с воды. Ослепительные вспышки в небе отражались в реке, производя потрясающий эффект. Толпа на берегу ликовала, а Зеленов балдел от того, что видел плечи Хелен перед собой. Капитан Омельченко косился уже, Зеленов это чувствовал. Но, поскольку голову он потерял еще в аэропорту Нарита в день прилета, то на «недремлющее око» ему было плевать! Прошли те времена, нет больше никакого КГБ, а МБР он не боялся. Ему казалось, что все они, эти новые спецслужбы, после разделения между собой никак не разберутся, а народа сами боятся. Народ им теперь спуску не даст!..

Утром, заново переживая в душе ночь, проведенную с Хелен, Николай Иванович жаждал поскорее снова увидеться. Девушка на работу не вышла. Вместо нее явился новый толмач, какой-то мелкий очкарик-японец. Улыбаясь, он выразил понимание, что обворожительную госпожу Лауринен ему не заменить, но у госпожи Лауринен внезапно возникли личные обстоятельства, в силу которых она вынуждена прервать работу. Едва освободившись, Николай Иванович поспешил к себе в отель, чтобы переодеться и бежать к Хелен. Однако, не успел. В дверь постучали, сердце подпрыгнуло! Хелен сама пришла? Сейчас все объяснит?.. На пороге стоял незнакомый высокий мужчина в хорошем светло-сером костюме, и двое «японских городовых» маячили у него за спиной.

– Здравствуйте, – сказал незнакомец по-русски с акцентом. – Господин Зеленов, не так ли? Я – Пол Льюис, возглавляю японское бюро переводов компании «Кен – Транслейшн», США. Хелен Лауринен – моя сотрудница. Вы позволите мне войти?

– Пожалуйста… – в недоумении сделал Николай Иванович приглашающий жест рукой, отступая в сторону. Он впервые услышал, что бюро переводов, на которое работала Хелен, оказывается, американское. Льюис обернулся на сопровождавших его полицейских, кивнул им, и закрыл дверь номера.

– Я пригласил полицию на тот случай, если мы с вами не договоримся, – пояснил он ничего не понимающему Зеленову. – Полицейские в кобанах отзывчивы, всегда готовы помочь…

– Извините, но я вас не понимаю. Мы все сегодня были встревожены тем, что госпожа Лауринен не вышла на работу…

– Ну, вам-то, господин Зеленов, отлично известно, почему госпожа Лауринен не вышла на работу! – резко перебил Николая Ивановича шеф Хелен. – Разрешите присесть? – он подвинул стул, сел, раскрыл свой кейс и принялся выкладывать на стол какие-то бумаги. Зеленов медленно опустился на стул напротив, глядя на непрошенного гостя широко открытыми глазами.

– Вот копия заявления Хелен Лауринен о том, что вы изнасиловали ее прошлой ночью.

– Что? – Зеленову показалось, будто он ослышался. – Что вы такое говорите?!

– Вот результаты медицинского освидетельствования, – продолжил Льюис. – А здесь – показания соседей. Они видели, как вы против воли втолкнули Лауринен в ее квартиру.

– Да это клевета какая-то! – воскликнул Николай Иванович, но, встретив взгляд Льюиса, осекся. Этот человек и сам несомненно знал, что это неправда. Зеленов сжал кулаки. Льюис выразительно посмотрел сперва на дверь, за которой скрывались полицейские, затем – на Зеленова. Николай Иванович постарался взять себя в руки.

– Я хочу поговорить с Хелен, – он приложил усилия, чтобы голос его звучал спокойно.

– До суда вы госпожу Лауринен не увидите, – Льюис вздохнул, выпрямился на стуле, и, глядя в глаза Зеленову, стал объяснять: – В Японии не наказывают насильников большими сроками. Только вряд ли вы и в течение трех лет вынесете дисциплину японской тюрьмы. Много времени там приходится сидеть в прямом смысле слова, причем не так, как мы с вами сейчас сидим, на стульях, а на полу, поджав ноги под себя. Ягодицы чернеют от этого. Спать вы сможете только как все, одновременно переворачиваясь, то на бок, то на спину, разговаривать – тихо и не всегда, а лишь в отведенное время. Охраннику нельзя смотреть в глаза… Все у них, знаете ли, регламентировано до мелочей, за любое отступление следует наказание. Если вы выстоите и не совершите суицида, то все – равно это крах карьеры, распад семьи, позор…

– Что вы от меня хотите? – перебил на этот раз Зеленов Льюиса. Он уже понял, что если бы тот хотел просто посадить его, то не затевал бы данный разговор.

– Вот это другое дело, – облегченно вздохнул Льюис. – Вы догадались, что всех неприятностей можно избежать. Как руководитель бюро я готов убедить свою сотрудницу не раздувать скандала, – он выдержал паузу и сказал другим голосом: – Меня интересует некоторая информация о заводе «Пламя». Отчасти мой интерес вы можете удовлетворить прямо сейчас, отчасти – потом, когда вернетесь в Россию. Мы там свяжемся с вами, а пока заключим письменное соглашение… В случае отказа, я немедленно передаю вас японской полиции. Информация также попадет в газеты. Возможно, вас покажут по телевидению. К сожалению, Хелен Лауринен тоже прославится…

– Оставьте Хелен в покое, – тихо попросил Зеленов.

– Все в ваших руках, – сказал Льюис. Зеленов не понимал своего душевного состояния. Казалось, его убили, но он продолжает совершать какие-то действия по инерции, точно зомби. Еще утром чувствовал себя успешным, более того – счастливым человеком, у которого жизнь бьет через край, а теперь… берет ручку, что-то пишет под диктовку, наносит свою подпись главного инженера российского завода, ставит дату.

Как он будет жить дальше? Льюис давно ушел, а Зеленов все сидел на своем стуле, глядя в одну точку. Мысль о самоубийстве отчетливо пришла в голову, но… как же дочь Маша? Она недавно разошлась с мужем, оставшись с двумя детьми на руках. Кто ее поддержит? Как его жена, недостроенный загородный дом, работа?.. Работа! Он всегда считал, что лучшему в жизни обязан своей работе. А теперь эта самая работа отняла у него все, что раньше дала, и еще – его честное имя. Им нужен завод! Информация о российском оружии. Он согласился сотрудничать. Он, Николай Иванович Зеленов, главный инженер Дзержинского оборонного предприятия «Пламя», стал предателем, американским шпионом… Это случилось более двадцати лет назад. Он надеялся, о нем уже забыли, и вот…

На окраине Москвы, в Ясенево, на закрытой территории, называемой на профессиональном сленге «Лесом», в штаб – квартире Службы внешней разведки, начальник Ближневосточного отдела полковник Грушин, окончив доклад директору по текущим делам, ожидал теперь постановки задачи, ради которой был вызван.

– Артем Александрович, – директор чуть подвинул в сторону бумаги, на которых делал для себя пометки, – мы выяснили личность человека, с которым тайно встречался в Нижнем Новгороде ваш подопечный Пол Льюис, – он передал Грушину цветную фотографию. – Вот, пожалуйста. – Со снимка колючим взглядом из – под густых бровей смотрел мужчина лет сорока пяти с темно – русыми волнистыми волосами, расчесанными на косой пробор, в костюме при галстуке. – Зеленов Николай Иванович. Трудовую биографию закончил в должности главного инженера Дзержинского оборонного предприятия «Пламя». Был в командировке в Японии в то самое время, когда Льюис работал в Токио под крышей бюро переводов «Кен – Транслейшн». Его сотрудницей являлась некая Хелен Лауринен, с которой у Зеленова в Японии случился роман. Выводы делайте сами.

– Медовая ловушка? – горько усмехнулся Грушин. – Учим их, учим…

– Льюис официально прилетал сюда на книжный фестиваль. Его бюро ведь занимается, кроме всего прочего, литературными переводами. Из Москвы улетел в Вашингтон, но мы знаем, что он сейчас базируется в Турции, так? Сфера интересов – Ближний Восток. Если Льюис, не последний в ЦРУ человек, прибыл сюда, чтобы лично пообщаться с Зеленовым, логично предположить, что они не виделись давно, и в лице Зеленова мы имеем дело со спящим агентом. Неплохо бы разобраться, с какой целью агента решили «разбудить»? Зеленов по-прежнему вхож на завод, состоит в совете ветеранов, а предприятие нынче на плаву.

– Есть разобраться! – ответил по-военному полковник Грушин.

Марину Караванову начальство честно предупредило, что полностью отгулять отпуск, возможно, не получится. Документы ее в Москву отослали для предварительного отбора. Москве девушка с Сахалина нужна. Спрашивать, зачем, было бесполезно, и она отправилась в «Горный воздух» кататься на лыжах в надежде, что сия чаша минует ее. Только началось что-то наклевываться с Максимом, вторым помощником с траулера! Правда, она представилась ему журналисткой, поскольку заметила, что мужчины неадекватно реагируют на женщину – офицера ФСБ. Комплексуют из – за своих более мирных профессий, что ли?

Ей больше нравилось кататься вечером. Лыжи скользят по белой скатерти, освещенной фонарями. Внизу – весь Южно – Сахалинск в огнях как на ладони. Волшебно!

На третий день отдыха ее поднял с постели ранний телефонный звонок.

– Петровна, привет! – подполковник Пухов хрипел, – простудился, бедолага. – Спешу обрадовать, вы отзываетесь из отпуска, товарищ капитан, – простуженный голос Пухова выражал сочувствие. – Генерал говорит, предупреждал. Час на сборы, вылетаешь в столицу…

В Шереметьево ее встречал вежливый молодой человек.

– Марина Петровна? Здравствуйте, я – Роман. Как долетели? Давайте вашу сумку.

– Можно просто Марина. Спасибо, хорошо долетела. В общем-то, сумка не тяжелая, – она все же уступила свою поклажу. – Не знала, насколько придется у вас задержаться, поэтому не стала брать пока велотренажер и беговую дорожку, – она посмотрела на Романа. У него были веснушки на длинном носу и смешливые серые глаза. – Ощущение, словно меня ждет кастинг на роль в кино!

– Близко к правде. Только это не кино, а скорее антреприза.

– Сейчас едем знакомиться с «антрепренером»? – высказала догадку девушка с Сахалина. Роман в ответ нахмурился и покивал, что, по-видимому должно было означать, «антрепренер» шутить не станет. Марина итак трусила. Легендарное здание на Лубянке своим внешним видом вызывало у нее ассоциацию с мощной плотиной электростанции. «Кастинг» проходил в кабинете генерал – полковника Непрядова, руководителя департамента контрразведывательных операций. Кроме самого генерала присутствовал полковник Омельченко из Управления ФСБ по Нижегородской области. Марину стали спрашивать о всякой всячине, к работе, казалось, никакого отношения не имеющей, даже про личную жизнь. Ответила коротко: «Не замужем. И не была».

– Простите, Марина Петровна, – извинился генерал. – Это не праздный интерес. Нам требуется женщина, имеющая негативный опыт семейной жизни. Надо иметь представление, что такое жить в кошмаре.

– Я знаю, как это бывает. Моя ближайшая подруга так жила.

– Ну, что же. Сказать «хорошо» – не тот случай. Давайте перейдем непосредственно к делу, ради которого вас вызвали, товарищ капитан. В стране сейчас на подъеме военно – промышленный комплекс, как вы знаете. Активизировались усилия чужих разведок в отношении наших разработок. Речь сейчас не о случаях утечки информации. За границу переправляются промышленные образцы оборонного назначения. По нашим сведениям на российско – турецкой границе имеется коридор. Найти его и ликвидировать – ваша цель. Там не простые коррупционеры засели, готовые набить карман, наплевав на интересы родины. Это структура, созданная американской разведкой под свои цели. На банальную контрабанду не разменивается… В настоящее время стало известно, что агент ЦРУ, имеющий отношение к одному военному заводу, получил задание проработать вывоз с предприятия боеприпасов под видом мирных изделий, выпускаемых в рамках конверсии. Вам придется стать ближайшей помощницей этого самого агента ЦРУ. Его зовут Зеленов Николай Иванович…

Курсант Боян Петков вышел из лингафонного кабинета и увидел инструктора Донована Кларка, – сухощавого, жилистого ирландца, похожего на ковбоя из вестерна. В Кэмп Пери Кларк преподавал оперативное мастерство. Учил курсантов быть незаметными, как Патрик Свейзи в фильме «Привидение», не уходя, однако, в мир иной. В крайнем случае – отправляя туда других (юмор у инструктора был своеобразный. Боян тогда не знал еще, что он вовсе не шутит).

– Брайан! – назвал Кларк Петкова тем именем, под которым тот проходил подготовку на «Ферме», как называли известную в узких кругах школу ЦРУ. – Есть разговор.

Они вдвоем спустились со второго этажа, вышли на воздух.

– Отнесись серьезно к тому, что сейчас скажу. Возможно, тебе больше не понадобится следить за туристами в Вильямсбурге так, будто все они – русские шпионы, или тайно записывать ради тренировки на диктофон болтовню домохозяек в Ричмонде, подкравшись к ним близко, точно вор – карманник. Есть настоящая работенка, Брайан! Компанию интересует одна девушка.

(«Компанией» сотрудники называли Центральное разведывательное управление).

– Она – студентка, приехала из России по программе «Ворк энд тревел», работает в Ричмонде, в ресторане быстрого питания. Устроим тебя туда же. Легенда – это почти твоя собственная биография, так что сильно париться не придется. Только ты не родился в США, а приехал из Болгарии, окончил колледж Вильяма и Мери. Познакомишься с девушкой и примешься строить куры. Ты понял, что я имею в виду не меню ресторана фаст – фуда.

– Можно вопрос, сэр? Русская так хороша, что поверит, будто от нее можно потерять голову?

– Я бы взялся за это задание вместо тебя, но начальство считает, нужен кто-то помоложе.

– Это задание мне все больше начинает нравиться, сэр!

– Тебя никто не спрашивает, что тебе нравится, а что нет. Ради Америки, сынок, ты переспишь с Бабой Ягой, если потребуется!.. Нечего скалить зубы! – воскликнул инструктор. – Это не шутки, Брайан. У тебя есть уникальный шанс не ходить еще пару лет вокруг Фермы на поводке после окончания курса, как прочие, для доводки, а сразу получить реальное задание. Все будет зависеть от того, насколько ты справишься с ролью плейбоя…

Девушка из России по имени Ирина оказалась довольно высокой, стройной, черноглазой (а вовсе не синеокой, как он ее себе представлял), и глаза ее блестели. Она, очевидно, пребывала в эйфории от того, что прилетела в Америку, изучает мир вживую, а не по видеороликам в интернете, общается и дружит с ребятами из других стран – такими же продвинутыми, поскольку сумели собраться здесь, а это была не такая простая задача. Требовалось изыскать средства, подтянуть английский, чтобы дали визу, получить джоб-оффер – приглашение от будущего работодателя. Словом, пошевелить, и извилинами, и «булками».

Петков успел поработать уборщиком, сделать недостачу в кассе и взмокнуть на кухне ресторана быстрого питания прежде, чем удалось впервые перекинуться парой фраз с объектом вербовки. Тайный агент ошпарился, правда – не специально, горячим маслом, готовя картофель фри, и воскликнул: «Черт возьми!» – это уже намеренно громко, раз уж так вышло, чтобы привлечь внимание девушки. Встретившись с ней взглядом, широко улыбнулся:

– Возле этой печи чувствуешь себя недоделанной саламандрой! Веселую работенку мы нашли.

– О, да! – ответно улыбнулась она, но тотчас продолжила собирать заказ для очередного клиента.

И что дальше? Вряд ли инструктор Кларк хорошо представлял себе, как работают в этой закусочной. Посетители тут могут лясы точить, сколько захотят, а персоналу ни вздохнуть некогда, ни чего другое. Боян увидел, как одна девчонка не перенесла жары и грохнулась в обморок возле плиты. Ее вынес на руках в прохладное место француз из их смены. Был он веселый, кудрявый и мускулистый от природы. Весь такой подвижный, как на шарнирах, харизматичный. «А эти русские барышни всегда тащились от французов, черт бы их побрал!» – подумал тайный агент. «Его» Ирина принялась приводить обморочную в чувство, – она в этом что-то смыслила, похоже. И, что самое страшное, – уже вовсю болтала с героем – лягушатником, спасшим девчонку! Ппоявился риск провалить дело из – за нарисовавшегося соперника. Америка оказалась в опасности! Боян решил доложить об этом инструктору Кларку.

– Хм! Надо удалить его из команды? К этому клонишь? – догадался Кларк.

– Он ведь приехал на заработки. Вы можете как-нибудь ненавязчиво предложить ему более денежную работу, подальше от Ричмонда?

– Соображаешь, молодец! Только ты сам предложишь. Сделаем так…

Другим днем Петков как бы случайно оказался рядом с Жаном, – так звали француза, – и спросил:

– Как та девчонка, что вчера сознание потеряла? Жива? Что-то ее сегодня не видать.

– С ней все о’кей, Ирина мне сказала, – живо откликнулся француз. – Выйдет в другую смену.

– Носить девчонок на руках приятно, – заметил Петков. – Только денег за это не прибавят. Я думаю свалить с этого долбаного конвейера по приготовлению жрачки в мувинговую фирму, сечешь? Носить коробки не так увлекательно, как девок, зато там платят десять долларов в час, а здесь всего семь. И по стране покатаешься, – вот тебе и путешествия! У меня нашелся прихват. Хочешь, давай со мной. Парень ты крепкий, там такие нужны.

В глазах француза отразилась работа мысли, но в этот момент мимо них прошла Ирина.

– Хеллоу – у! – она подняла руку в приветствии и очаровательно улыбнулась, зараза. Боян с Жаном хором ответили, после чего француз сказал ему:

– Знаешь, десять баксов – это хорошо, конечно, но… – он выразительно посмотрел на Бояна, подняв брови кверху, и скосил глаза вслед удаляющейся Ирине.

– Ах, вот оно что – о! – деланно рассмеялся Петков. – Ну, удачи, комрад! – он хлопнул Жана по плечу и отвалил к себе на пост, на «толстое мясо». Сегодня он готовил самые большие бургеры. Мысленно желал подавиться тому, кто будет их лопать. Какой же хавальник надо иметь, чтобы откусить от такого «колобка» без риска вывихнуть челюсть!.. Вечером он доложил Кларку, что француз липнет к их девчонке, как муха.

– Придется муху прихлопнуть, – погрустнел Кларк. – Вот так всегда! Все несчастья из – за баб… Завтра тебе, Брайан, предстоит вспомнить, чему учили на уроках по маскировке. Возьми реквизит, поменяй внешность, и проследи, чем живет наш соискатель клубнички. Боюсь, она у него в глотке застрянет теперь!..

Петков выяснил, что Жан с двумя приятелями имеет обыкновение захаживать вечером в бар. Выпивают по банке пива, растягивая удовольствие, играют на бильярде за доллар партия, а чаще – на халяву в пинг – понг, и чешут языками. Петков в рыжем парике, с усами, в стильных очках, устраивался поблизости. Он вошел в роль «привидения», слышал все, о чем болтают, поскольку говорили приятели медленно и довольно громко. Английский язык, очевидно, ни для кого из них не являлся родным.

Кларк посчитал, что в баре с французом и можно все решить. В час икс Петков, как и в предыдущие вечера, находился рядом с объектом, доложил Кларку по телефону, что тот на месте.

– Когда покончим с работой и отправимся путешествовать, так найдутся и девчонки нам для компании! – хвастливо обещал в этот момент «объект», друзьям, как самый активный среди них. Другой член компании был, кажется итальянец, – он разговаривал больше руками, чем языком. Третий похож на опрятного сынка из приличной немецкой семьи. Свое пиво он выпивал быстрее всех, после чего старался держать себя раскованно, подражая Жану, но видно было, что это не его стиль.