– А что с ним случилось, погиб?
– Да! Погиб! Как Инквизитор! Женился и воскрес как семьянин. Такие дела. Там на нём есть специальные лямки, а стенки обшиты сталью, так что используй его как щит.
Приглядевшись к подарку, на нём стали заметны закрашенные следы когтей, огня и других ссадин. А отполированный крест, намертво прикреплённый к крышке, сиял красными рубинами. Отщелкнув одну застёжку, Юра хотел заглянуть внутрь, но Фёдор с улыбкой его остановил.
– Откроешь, когда будешь в полной жопе, мой хороший.
– Насколько глубоко?
– По запаху определишь, ну прощай дорогой, скоро увидимся.
– Прощайте, даю слово что позабочусь о вашей дочке.
…
Прошёл час езды по бесконечной дороге.
– Кать, долго ещё?
– Судя по карте, долго.
Минул ещё час.
– Ещё долго?
– Долго.
Пролетело ещё столько же.
– Долго?
– Да…
Спустя ещё час.
– Ещё дол…
– Да! Да! Да! Долго! Юра заткнись уже.
Когда машина свернула на просёлочную дорогу, уже стало вечереть. В конце концов лес закончился и автомобиль выехал на опушку, перед которой раскинулось чистое поле, посреди которого стояли покосившиеся, ветхие избы. Машина замерла на месте.
– Что-то я не помню чтобы отец упоминал что деревня заброшена. Дальше пойдём пешком, Себастьян, будь готов дать по газам.
– Будет исполнено госпожа.
Повесив за спину гитарный футляр, парень передёрнул затвор ПБ и поставив на предохранитель, спрятал за спиной. Пара решительно прошла десять метров от машины, как вдруг в одном из домов зажегся свет. Катя и Юра переглянулись.
– Я тут подумал. Кать, ну его нафиг, нам за это не платят, поехали обратно.
Глава 4:
Спокойствие и тишина исходила от когда-то живой деревушки. Сейчас уже никто не идёт по избитой жизнью дороге проведать соседа. На скамейках нет бабушек обсуждающие свои болячки или как к соседке заглядывает тракторист пока муж в поле. Мужики не тянут песни после тяжёлого рабочего дня под бутылочку самогонки и тем более не бьют друг другу лица вспомнив прошлую обиду. Деревенская атмосфера проста настолько, что друг становится врагом, а через час моются в одной бане. Но это всё прошло, теперь покосившиеся избы смотрели пустыми окнами, наполняющиеся темнотой. Огороды заросли высокой травой, а скамейки, сгнив переломились под тяжестью мха. Лишь один странный дом нетронутый временем выбивался из общей картины. Его целые окна пропускали через себя свет, говоря о том, что внутри кто то есть.
– Пусти псина! Не пойду!
Парочка с шумом вошла в деревню. Высокая девушка с лёгкостью несла, перекинув через плечо сопротивляющегося юношу.
– Дом со светящимися окнами по середине заброшенной деревни! Там явно сидит что-то страшное! Нафиг оно мне надо! Отпусти!
Катерина была непреклонна и только подкидывая плечом напарника, возвращала его сползающее тело на место.
– Волчара позорный! Не за хвост собачий пропадём! Я Старший Инквизитор и требую всей своей властью, остановись! Давай хоть понаблюдаем! Может это ловушка!
Резким движением руки, Юра шлёпнулся о землю, сверху его придавил гитарный футляр.
– Да к веди себя как Инквизитор. Нам нужно осмотреться, вдруг кому-то нужна помощь. Пахнет тут странновато.
Поднявшись на ноги, перед взором Юры предстала дверь дома который хоть как-то проявлял признаки проживания в нём людей.
– Звучит просто, но что-то не припомню в своей жизни чтобы это так и было. Готов поспорить что там нас ничего хорошего не ждёт.
Со стороны раздался смешок.
– И на что спорим?
Парень повернулся к Кате с недоумением на лице. Пройдясь взглядом по её крепкому телу, он почесал голову. Хоть перед ним оборотень, одежда которого скрывает шерсть, окутывающую всё туловище, но она так же подчёркивала девичьи формы, которые по-прежнему были человеческими. Образ серой мышки в свитере и тёмных штанах рушился только когда она открывала рот. Перебирая в голове всё что можно потребовать от красивой девушки, Юра не заметил презрительный взгляд.
– Ты о чём думаешь придурок?
– Думаю о том как буду наслаждаться победой. Хорошо, давай спорить. Если я прав то… Будешь носить платье… Месяц.
Ошарашенная таким требованием, девушка сделала шаг назад.
– А! С ума сошёл! Т-ты же знаешь, ч-что я, ч-что у меня, шерсть.
Катя начала заикаться, краснея лицом.
– Кто-то не уверен в себе? Секунду назад я такого не замечал, ну раз так-то пойдём отсюда.
Сделав пару шагов, Юра почувствовал всей спиной, тепло от закипающей в ней злобе.
– Хорошо! Согласна! Только ты тогда обреешься на лысо и наденешь рясу священника!
Повернувшись на сто восемьдесят градусов, Юра воскликнул.
– Эй! У тебя уже два требования, а у меня одно! Ну хотя, ладно. Что ж, тогда к платью, добавим две косички как у первоклашки.
– Хорошо, согласна!
