– А чего сразу смерть-то? Вначале разбираться нужно!
– Да ладно тебе, Джек! – хлопнул его по плечу сосед по столу. – В чем там разбираться-то, а?! Взять даже тебя самого. Ты другим лапшу на уши вешай, что рук при абордаже лишился. Отрубили их тебе, когда ты ими в общую долю сокровищ залез. И еще легко ведь отделался!
– А тебе самому нос за что отрезали? – Его сосед действительно был без кончика носа. – Уж не за то ли, что, когда все брали штурмом королевский фрегат, ты в трюме спрятался? Так что лучше молчи и наливай.
Стол для нас все же нашелся. Его принесли откуда-то с кухни и установили рядом с входом. Что было удачно: нужный нам человек теперь мимо нас ни за что не проскользнет незамеченным.
Так же быстро стол заставили множеством блюд, кувшинов и бутылок. Осмотрев его и оставшись доволен, я кивнул Головешке: зови обладателя тележного колеса на груди. Или штурвала – без разницы.
Глава 2
Когда мне того хочется, я всегда могу принять самый суровый вид. Правда, Рейчел он совсем не нравится, и она называет его зверским. Но как бы то ни было, наш гость поначалу им проникся. Правда, ненадолго. Что удивительно, на его груди действительно было вытатуировано тележное колесо. Мастерски, в нескольких цветах и с тенями, но именно колесо.
– Присаживайся, – указал я рукой на место напротив. – У меня к тебе разговор.
Едва тот уселся, Блез сорвал с него шляпу и сунул ее ему в руки. А когда тот попытался вернуть шляпу на место, отвесил подзатыльник. Все верно: сидеть за столом в головном уборе может себе позволить только король. Или какой-нибудь граф, когда оказался среди черни. Ну и где татуированный тут нашел чернь? Да и сам он далеко не граф.
Против ожидания, лоб незнакомца, после того как тот лишился шляпы, так и остался прикрытым. Повязкой. И из всей розы ветров по-прежнему было видно лишь слово «юг» на переносице.
– Как тебя зовут?
– Юг, – ответил он.
– Логично. Помнишь меня? – был следующим мой вопрос.
– Не имею чести, – пожал он плечами.
«А ты вообще ее имеешь?» – хотелось мне спросить. Что настораживало – с того самого дня, когда нам не по своей воле пришлось покинуть борт галеаса, прошла всего пара месяцев. Но он утверждает, что никогда не видел меня прежде. Самому мне в тот миг было не до того, чтобы разглядывать лица негодяев, ведь я сосредоточился на главном из них – на Гаспаре. Как же так? Мы слишком своеобразная компания, чтобы нас не узнать. Красивая девушка, попугаи, пес, наконец… Который, забравшись под стол, с таким упоением грыз говяжью кость, что треск иной раз перекрывал шум таверны. Неужели Головешка ошибается?
– Напрягись, авось и память вернется, – посоветовал ему Блез. – На вот, выпей пока.
И Блез налил ему рома. Наполнил стакан на четверть, отлично понимая, что, возможно, полного тому будет достаточно, чтобы оказаться под столом. Блез в чем-то умней меня – сообразил: если уж пригласил человека за свой стол, то первым долгом, будь добр, предложи ему выпить.
– Ваше!.. – сказал Юг, после чего лихо выпил ром одним глотком.
Закусывать он не стал.
– Ну так что, вспомнил?
– Не имею чести, – повторил Юг, после чего продолжил: – Может, сам подскажешь мне, кто ты есть? Длинный Бен, Пьер Мертвая Голова, Неугомонный Раск, Корнелиус Деревянная Нога? Или, не дайте боги, сам Черный Корсар?!
Он перечислил имена знаменитых пиратских капитанов. Благодаря Головешке я обо всех слышал. Тут-то меня и осенило: этот тип нас давно признал и только делает вид, что никого не видел прежде. И сейчас он ясно дает понять: плевать он на нас хотел, мол, не того мы полета птицы.
– Лео, может быть, его приложить? – Блез дернул плечом. – Не очень сильно, чтобы он говорить мог. Пусть и не сразу.
– Не надо. Надеюсь, мы и без того сумеем договориться.
– Очень я в этом сомневаюсь, – хмыкнул Юг. – Очень.
Судя по брошенным им взглядам на тот стол, откуда его Головешка и привел, сидевшие за ним люди только и ждали от него знака, чтобы броситься Югу на помощь.
Особенно опасаться нам было нечего. Даже если дело дойдет до поножовщины, победа точно будет на нашей стороне. Мы с Блезом в таких делах кое-чего стоим, а наш пес Барри стоит нас двоих вместе взятых. Вот только хотелось уладить все полюбовно, поскольку Либасон мне нравился. Причем настолько, что я не имел ничего против, чтобы остаться в нем навсегда. Ну и к чему нам портить здесь отношения с властями? Ведь в случае драки без трупов точно не обойдется.
– Лео, может, на него перстнем воздействовать? Есть на нем такая комбинация камней, когда человек не может говорить ничего, кроме правды. Точно тебе говорю! – на ухо предложила мне Рейчел.
Нисколько в этом не сомневаюсь. Если уж он Головешку от трусости смог излечить, причем так, что тот стал храбрым до безрассудства, то развязать человеку язык перстень непременно должен быть способен. Перстень Рейчел – вещь уникальная, где каждый узор из семи драгоценных камней, которые можно варьировать по своему усмотрению, обладает чудесной способностью. Помимо того, что мой подарок Рейчел выглядит как вершина ювелирного искусства.
– Оставим перстень на крайний случай, – сказал я, весьма разозленный упрямством Юга. – И вообще, может, потанцуешь?
Ну а почему бы и нет? Практически половина посетителей таверны, в числе которых хватало и женщин, лихо отплясывали какой-то зажигательный танец. Прав был Головешка: наряды на местных дамах куда откровеннее платья Рейчел. Так пусть же она между делом повеселится. А заодно – развяжет мне руки. Вернее, язык. Потому что в ее присутствии мне сложно будет сделать то, чего я хочу: объяснить Югу, чего стоит он сам, а также те люди, на чью помощь он надеется. Доходчиво объяснить, причем дело обойдется без выбитых зубов, сломанных ребер и прочих пошлостей.
Меж тем мой собеседник налил себе рому уже самостоятельно, причем полный стакан. После чего, проводив взглядом удаляющуюся фигурку Рейчел, выразительно цокнул языком, отхлебнул глоток и откинулся на стуле, вытянув ноги под столом. Затем, отхлебнув еще, посмотрел на меня насмешливо. Блез покосился на него, но промолчал.
– Знаешь ли ты, – начал я, – что в некоторых странах юг на картах принято обозначать сверху? И изображение всех материков, морей и океанов на них получается как будто бы вверх ногами. Это, так сказать, прелюдия к тому, что ты сейчас услышишь. Так вот, у тебя есть выбор. Я задам тебе всего пару вопросов, ты на них честно ответишь, за что получишь золотой. Причем не местной чеканки, а эпохи императора Вагринуса Победоносного. А такие монеты, как тебе должно быть известно, ценятся куда дороже нынешних. И второй вариант, куда более грустный. Если ты сейчас скажешь «нет», юг на твоем лбу тоже будет вверху, как на тех дурацких картах.
– Это означает, что Лео свернет тебе шею, – правильно пояснил Блез. – И что самое интересное, даже если вдруг произойдет чудо и я попытаюсь тебя спасти, ничего у меня не получится. Ну не получится – и все тут. А знаешь почему?
– Почему?
– Да потому что при всем желании я не успею, настолько быстро все произойдет!
В чем-то Блез был прав и не прав одновременно. Не настолько я и молниеносен. Дело в другом. Если они считают: для того чтобы свернуть Югу шею, мне понадобится тянуться через стол, то оба заблуждаются. Это не я буду к нему тянуться, это он сам ко мне приедет. Под столом. Нужно всего лишь дернуть за ноги, которые Юг удачно протянул в моем направлении.
– Это еще не все. – Блез разговорился не на шутку. – Возможно, ты успеешь махнуть рукой, крикнуть, и твои товарищи гурьбой бросятся к тебе на помощь… Но толку-то будет с этого! К тому времени, когда они окажутся здесь, юг точно окажется вверху.
– Живи так, как будто ты уже умер! – неожиданно заявил левый из двух попугаев Головешки, заставив моего собеседника вздрогнуть. Второй попугай ничего возражать своему собрату не стал. А их владелец, против своего обыкновения, за все время разговора не вымолвил ни слова.
Я полюбовался фигуркой отплясывающей Рейчел, отметив для себя, что, если тот смазливый тип, который все время возле нее кружится, еще раз попытается обнять ее за талию, на какое-то время разговор придется прервать.
– Ну так что мы решим? – продолжил я и, чтобы не быть голословным, положил перед Югом на стол золотой.
И тут же вскочил на ноги и бросился в самую гущу танцующих. К Рейчел, поскольку ее навязчивый ухажер внезапно подхватил мою подругу на руки и куда-то поволок. Когда наперерез устремилась парочка крепких парней, мне пришла в голову мысль, что все это – звенья одной цепи: тайные знаки Юга своим собутыльникам, действия красавчика и эти двое.
Мой бросок оказался неожиданным даже для Блеза.
– Держись, Лео! – услышал я за спиной его крик в тот самый миг, когда второй из этой парочки после удара кулаком в грудь со стоном осел на пол.
Когда Блез оказался со мной рядом, дрались уже все посетители таверны. Что неудивительно: время уже позднее, выпито немало, и для общей потасовки хватило единственной искры, чем и явился мой первый удар. Правда, все происходило по-благородному: никаких ножей, стульев, лавок, только кулаки и ноги. Ну иной раз еще и зубы. Но не потому, что в «Злобном Хью» было так принято, причина оказалась в другом.
Еще в самом начале драки владелец заведения, вскочив на барную стойку, взревел:
– Кто схватится за нож или что-то другое, тут же получит болт между глаз!
И он не шутил, поскольку сжимал в каждой руке по арбалету. Миниатюрному, такой свободно спрячется под одеждой, но на дистанции в двадцать – тридцать шагов он вполне способен пробить лобную кость любой толщины. Я и сам приглядел подобный в одной из оружейных лавок Либасона, но приобрести его семейный бюджет пока не позволял.
Что удивительно, дрались по всему залу, но нашего стола, за которым по-прежнему сидели Головешка с Югом, все отчего-то сторонились. Хотя когда рядом находится огромный пес, который с интересом наблюдает за потасовкой, явно намереваясь в нее ввязаться, поневоле будешь держаться подальше.
С Блезом мы давно уже научились работать в паре, что кулаками, что топорами, что любым другим оружием, и потому пробиться к Рейчел нам удалось легко. Тут Блез совершил по отношению ко мне такую подлость, что я, не сдержавшись, взвыл. Именно его кулак заставил подавиться зубами того самого красавчика, с которого все и началось. И даже то, что он покаянно крикнул: «Прости, Лео, не смог удержаться!» – в моих глазах не извинило его нисколько.
