Напоминал он полицейский шмон в засвеченном наркопритоне.
Фэйсконтроль остановленных лиц не дал таможне ничего, кроме убеждённости в наличии у них (не раскрытых до поры) преступных замыслов.
Испытанному в пьянствах и потому наиболее адекватному Егорычу за всеми действиями таможни чохом не усмотреть.
И он сосредоточился на главном: за передвижением денежных масс, особенно возвратом личных накоплений.
Деньги были отняты таможенниками у каждого путешественника персонально, под странным предлогом, называемом «покажите бумажник».
Их считали и пересчитывали, по нескольку раз, передавая из рук в руки. Не доверяли один другому?
Деньги порой исчезали из виду Егорыча – как кролики в цилиндре.
Потом появлялись снова, но в другой конфигурации и очерёдности листажа.
– Настоящие напёрсточники, – Егорыч восхищён ловкостью рук, – как пить дать, нагреют!
Таможенники с погранцами на служивых не тянут. Напоминают Егорычу весёлый цыганский табор, который увлечён делёжкой – только что дарованных им денег.
Содержимое набитого ерундой багажника заинтриговало лучше бабла.
К плохо скрываемому сожалению таможни, ничего этакого снаружи найдено не было.
Даже шины, бамперы и днище, даже салон с бардачками лишнего не содержали.
Засучить русские рукава, чтобы проверить целостность вен, попросить постеснялись. Да и получили бы фигу с дрыгой, как говорят в подворотнях России.
***
Лёгкое недоумение (как и планировалось путешественниками разгильдяями) вызвал сосновый пень (полено, бревно) [28 - Персонаж «Пень, Мистер Пень» (он же бревно, полено) это вполне оригинальная литературная находка, имеющая под собой реальное основание, разумеется, что приукрашенное в процессе написания недоромануса.]:
– Это что?
Тут не мог не проявиться хозяин пня – Бим: «Полено!» – процедил он сквозь губы. Сквозь зубы процедить он не мог: зубы его исчезли заодно со швейцарскими челюстями.
Фру ослабила хватку, а Лю с Пэ решили, что с них достаточно и оставили пост.
Был бы пень пеньком, полено поленцем, или палкой, или кучей хвороста, Бим бы и их преуменьшил.
«Похоже на пень», – согласилась таможня.
Ага, когда дерево спиливают у комля, то от него остаётся пень.
– Пусть будет Пень, – и Бим заулыбался. Забыв об отсутствии челюстей.
Они угадали, вот следопыты, нюхачи, сволочи! Эту громадину – полено–бревно–палку–папу веток, листьев и хвороста на родине Бима звали «Мистер Пень»[29 - О Мистере Пне подробно рассказывается во втором томе книги под названием «Парижъ». Это одно из сюжетных ответвлений, которое писатели 1/2Эктов и Егорыч толком не проработали. Мистер Пень это один из обещанных, притом важных «фантомов». А бесславный конец Мистера Пня мелькнёт где–то коротким фрагментом. Авторы без угрызений совести «уничтожил персонажа» за ненадобностью.].
И Бим добавил искренне: «Он мой товарищ».
Дама незаметно для Бима – чисто для своих – покрутила пальцем у виска.
– Куда везём товарища?
Хором: «Никуда».
Нашёлся предатель: «Это для костра».
Кто–то поддержал: «Мы туристы».
Печаль. Недоверие. Усмешки.
Мудрый Егорыч: «В России в мае холодно».
– Почему не использовали?
– Холодно ещё ночевать в палатках.
– Что, и палатка есть?
– А как же.
– Где?
– Вот.
Ощупали багажник. Нашли на дне.
– Можем развернуть, если что, – подсуетился Ксан Иваныч.
Не желают:
– Что в железном ящике?
– В алюминиевом. Самое ценное, еда и питьё.
– Откройте.
Открыли. Покопались. Вкусно и много. Конечно, в Европе голод. Тупые русские. Белорусам стыдно за славян.
– Деньги, маршрутная карта есть?
– Деньги есть. У вас на руках. Маршрута нет. Мы свободно путешествуем.
– Куда?
– По Европе.
– Какие страны?
