– Простите, это невозможно.
– Вы преступница? Вас разыскивают за совершение какого-нибудь преступления?
– Нет, – удивленно посмотрела я на него. – С чего вы взяли?
– Я просто вас проверяю. Предупреждаю, я чувствую ложь. Продолжим?
– Прошу вас, – чуть наклонила голову я.
– Вы замышляете что-то против Империи?
– Нет, – отрицательно покачала головой я.
– Что-то против меня лично?
– Нет. Ни против вас, ни против Империи я ничего не замышляю.
– Вы хотите войти в мой дом только по тем причинам, которые изложили?
– Я хочу, чтобы мои сыновья занялись делом, чтобы они имели возможность занять то положение, которого достойны. Что касается меня – я хочу крыши над головой и…
– Договаривайте, – приказали мне.
– Не бояться.
– Вы говорите правду. Надо же, – отчего-то удивился он.
– Вас удивляют люди, которые говорят правду?
– Весьма и весьма, – улыбнулся чему-то он. – Только у меня два вопроса: как вы свое решение будете объяснять сыновьям? И под какой фамилий мы будем их зачислять на первый курс Имперской военной академии, которой я имею честь руководить?
– Насчет фамилии я не знаю. Простите. А с сыновьями я договорюсь.
– Да уж, будьте добры. Кстати, фехтуют они превосходно.
Глава 6
– Мать! Ничего, что я так официально? – патетично обратился ко мне сын, когда я рассказала о своей идее, где можно переждать грозу. – Ты совсем спятила?
– Тон смени. И лексику подуйми, – рекомендовала я отпрыску и посмотрела на Рэма.
– Конечно, с матерью так разговаривать нельзя. И Паулю необходимо развивать такую черту характера как сдержанность, но что-то рациональное в его возмущении есть. Сударыня, вы хоть представляете себе, кто такой лорд Верд, с которым вы имели неосторожность заговорить?
– Нет. И кстати, это он заговорил со мной.
– Это роли не играет.
– И кто такой лорд Верд? Где-то я слышала его имя…
– Это бывший главнокомандующий Имперских вооруженных сил, – торжественно объявил Рэм. – Его еще называют имперским палачом.
– А… – вспомнила я. – Это я про него в газете читала, что император отправил его обучать детей в какую-то академию?
– Про него, – кивнул Рэм.
– Так это же хорошо, что мы его встретили, разве нет?
– Он жестокий, страшный человек, – покачал головой Рэм. – Внебрачный сын императора. Победитель всех последних военных кампаний Империи. Подавлял бунт в Западной провинции – залил ее кровью восставших. Во время правления предыдущего императора, Максимилиана, организовывал захват крепостей по границе с Османским ханством на юге.
– Я собираюсь работать у него экономкой, а никак не засланкой повстанцев, – пожала я плечами. – Поэтому мне вряд ли что-то угрожает.
– Он сильный маг. Про него ходят слухи, что он умеет чувствовать ложь.
– Я так поняла по нашей беседе, что это правда.
– Он допрашивал тебя? – возмутился Паша.
– Задал несколько вопросов. А что тебя удивляет? Он первый раз в жизни меня видит. Ему же надо понять, кого в дом впускаешь.
– И что ты сказала?
– Правду. И вам рекомендую – наверняка он будет беседовать и с вами. Так что давайте договариваться, какую именно правду мы будем ему сообщать.
– Все-таки, мам, я с тебя фанатею! – признал мое совершенство сын через какое-то время, когда мы проговорили основные вопросы. – Ты действительно не сказала ни слова неправды.
– Мы ничего не замышляем против Империи или против милорда. Мы действительно в затруднительном положении. И нам нужен дом, где мы могли бы укрыться. Лиззард – не наша фамилия. Нашу мы не можем сообщить. А дальше – все вопросы к маме. Все.
– И главное – не лгать, – задумчиво протянул Рэм.
– Именно так, мой мальчик.
– И все-таки это унизительно, – покачал головой юный герцог.
– Скажи мне… Когда ты вернешь себе положение и тебя твои доброжелатели спросят: «Где вы укрывались, ваше сиятельство?», что ты ответишь?
– В другом мире, потом в доме у имперского палача.
– Неправильно.
– Это же правда, – мелькнул гнев в его глазах.
– Отчего же? Это лишь часть правды. Которую не факт, что кому-то надо знать. А официальная правда заключается в том, что укрывались вы в Имперской Военной академии, куда проникли хитростью. Это может хоть как-то унизить вас? Или кинуть тень на вашу честь?
– Нет, но…
– Все. Слова «нет», которое вы сами и сказали, вполне достаточно.
– А вы? – поднял он на меня несчастный взгляд.
