Пережить, что нам пришлось!.."
Ведь свои – обида, горе
Выше крыш, затмят и горы.
Шёл Иван однажды с рынка,
Окорок в авоське нёс,
Что синее синей синьки, –
Что в сосульку перемёрз.
Тут он видит: мать честная! –
Баба чуть ли не нагая,
Кость какую-то глодает,
И худая, как скелет.
"Ах ты! – думает мужик, –
Что покупкой дорожить?
Дай-ка я вот этой бабе, да и сделаю презент!
Хоть петух нам тоже нужен,
Пусть себе сготовит ужин".
Так и сделал, подарил.
Тут растрогалась та баба, и Ивану говорит:
"Мне тебе ответить нечем,
Вот, возьми моё колечко!"
Взял Иван её колечко…
Да сронил случайно в речку,
Проходя её по дамбе.
Закручинился тут Ваня – память всё-таки по бабе…
Вот по дамбе проезжает на машине – просто страх! –
Из соседей бывших нищих, нынче – важный олигарх.
"Что, Иван, сидишь, не весел?
Что ты голову повесил?"
Тут Иван и рассказал,
Что на что он поменял.
"На кольцо сменял ты "бушку"[1 - – бушка – американский куриный окорок.]!
Ох, и влип же ты, Ванюшка.
Не завидую я, малый:
Марья голову сорвёт,
Или в Африку пошлёт,
К этим, как их, каннибалам!"
"Плохо знаете вы Машу.
С Машей я вопрос улажу.
Жалко памятную вещь, что я в речке утопил, –
От души подарок был".
"Нет, Ивашка, за такое,
Не сносить тебе побоев, –
Скалкой Маша, утюжком гладить будет лежа, стоя,
День покажется темней
Самых тёмных из ночей".
"Я свою Марусю знаю,
Утюги там, или скалки и в уме не допускаю".
Олигарх, смеясь, не веря,
Говорит: "Давай, проверим?
Если Марья забранится,