Его губы были горячими, а язык быстрым. Что-то внутри нее ослабло, словно узел развязался, и каждый дюйм ее тела – внутри и снаружи – вспыхнул светом и жаром.
Казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди.
Она оттолкнула его, пытаясь перевести дыхание.
– Погоди… постой…
Все вокруг стало ярким и резким. Ослепительным. «Зачем дышать», – подумала она и прыгнула обратно в его объятия с силой, которая повалила их обоих на землю.
Близость с ней заставила замереть его сердце. Он мог бы поклясться, что оно перестало биться, когда он обезумел от чувств и поцеловал ее. На мгновение все стало похожим на смерть, а потом снова ожило.
Внезапно он обнаружил, что они катятся вместе по грунтовой дороге, затем – резко очутились на обочине, в колючей траве. Все его тело – особенно внизу – жестоко затвердело, поэтому, когда она приподняла бедра и прижалась к нему, он застонал от удовольствия и муки.
– Больно? На что это похоже? – Ее слова обрывались на неровных вдохах. – Дай мне почувствовать…
– Господи. Не надо. – Он схватил ее руку, уже готовую жадно исследовать его тело. Спустя еще минуту он понял, что сейчас просто перестанет себя сдерживать и сделает то, о чем они оба потом могут пожалеть.
Он оттолкнулся ногами, чтобы сесть на дорогу; его сердце пульсировало в ушах.
– Что мы делаем?
– Ты хотел меня поцеловать. – Она села рядом с ним. Ее глаза расширились, их взгляд стал еще темней и глубже. – И ты хочешь большего.
– Послушай, Лил…
– Я хочу того же. Ты будешь у меня первым. – Она улыбнулась, когда он уставился на нее. – Так правильно. Я ждала, пока не убедилась в этом.
Что-то похожее на панику промелькнуло на его лице.
– Ты не сможешь отмотать время назад и вернуть все как было, если это произойдет.
– Ты хочешь меня. Мы оба хотим друг друга. Мы разберемся с этим. – Она наклонилась вперед и нежно прильнула губами к его губам, пробуя новое. – Мне понравилось, как ты меня поцеловал, так что мы двинемся дальше.
Он покачал головой, и паника сменилась озадаченным смешком.
– Это я должен был уговаривать тебя заняться сексом.
– Ты не смог бы меня ни на что уговорить, если бы я этого не хотела.
– Это уж точно.
Она снова улыбнулась, начала склонять голову на его плечо… А затем в мгновение ока вскочила на ноги.
– Боже, ты только взгляни на небо! Там, на севере.
Надвигалась буря. Куп поднялся на ноги и схватил ее за руку.
– Идем в дом.
– Она за несколько миль от нас. Достаточно далеко. Но она себя покажет. Вон там!
Воронка вихрем вырвалась из клубящейся массы, закручивая свой путь к земле как смертоносный черный палец.
– Там же бабушка с дедушкой.
– Нет, воронка в нескольких милях от нас и движется на запад, в Вайоминг. У нас здесь даже ветра почти нет.
– Может повернуть. – У него на глазах буря прогрызла себе дорогу в древесной чащобе.
– Да, но этого не случится. Не повернет. Смотри, смотри, Куп, видишь стену дождя? Там радуга.
Куп задумался: она видела радугу, а он – черную воронку, пробивающую себе путь через равнину.
Пожалуй, это что-то говорило о них обоих.
* * *
Прислушиваясь к звукам за дверью спальни Лил, Дженна собиралась с духом, чтобы войти. Полоска света под дверью подсказала ей, что дочь еще не спит. Она надеялась, что к моменту, когда она закончит прибираться в доме, свет погаснет.
Она постучалась к Лил и открыла дверь, как только дочь пригласила ее войти.
Лил сидела в кровати, ее волосы рассыпались по плечам, она успела умыться на ночь и приготовиться ко сну; в руках она держала толстую книгу.
– Уже занимаешься?
– Это учебник по экологии и охране природы. Я хочу быть подготовленной, когда начнутся занятия. Нет, я хочу быть на голову выше всех, – призналась Лил. – Первокурсник должен быть действительно хорош, чтобы иметь шанс на серьезную полевую работу. Так что я собираюсь очень хорошо себя зарекомендовать. Я уже чувствую себя конкурентоспособной.
– Твой дедушка был таким же. Он всегда и во всем хотел быть первым, будь то подковы или торговля лошадьми, политика или игра в пинокль[7 - Популярная американская карточная игра.]. – Дженна села на край кровати. «Такая юная», – подумала она, глядя на дочь. Во многих отношениях она еще ребенок. И все же…
– Ты хорошо провела время сегодня вечером?
– Конечно. Знаю, многие мои ровесники считают, что танцы в амбаре – это вульгарщина какая-то, но на самом деле это весело. Приятно смотреть на всех. И мне нравится смотреть, как вы с папой танцуете.
– Музыка была хорошая. Ноги сами в пляс идут. – Она посмотрела на открытую книгу, увидела какую-то странную алгебру. – Что это такое?
– О, это объяснение уравнений для измерения плотности популяции видов. Видишь эту формулу? Вот так выводится объединенная оценка, то есть среднее значение для отдельных территорий. А ее дисперсия – это среднее от… – Она не договорила и улыбнулась: – Тебе правда интересно?
– Помогала ли я тебе с математикой после того, как ты прошла деление?
– Нет.
– Вот ты и ответила на свой вопрос. Сегодня ты не то чтобы много танцевала…
– Нам нравилось слушать музыку, и на улице было так хорошо.
«И стоило тебе зайти в помещение, налицо был твой затуманенный счастьем взгляд и гордый вид – вид девчонки, всерьез занятой поцелуями», – усмехнулась Дженна.
Бог с ними, с поцелуями… лишь бы дело на первых порах ограничилось ими!
