Он усмехнулся и шутливо дернул ее за волосы, собранные в хвост:
– Только не в твою смену.
– Хорошо, вот полная тарелка холестерина для тебя, а после завтрака я помогу тебе с поголовьем и двинусь в заповедник. Тут хватит и для Фарли, я думала, он здесь. Он тоже против овсянки?
– Фарли не против овсянки, но он будет благодарен за яичницу с беконом. Я еду с тобой.
– Отлично. Как решу свои дела, постараюсь заскочить к Сэму и Люси. Если что нужно в городе, я могу заехать.
– Я составлю список.
Лил наколола бекон на вилку, чтобы слить жир; тут вошла ее мать.
– Ты как раз вовремя.
Дженна выразительно взглянула на бекон, а затем на мужа.
– Это она приготовила, – кивнул Джо в сторону Лил. – Я же не могу обидеть ее отказом.
– Овсянку будем есть завтра, – постановила Дженна, легонько ткнув пальцем в его живот.
Лил услышала топот сапог на заднем крыльце и подумала: «Вот и Фарли».
Она была еще студенткой, когда родители приютили его – а точнее, дали ему дом. Фарли было шестнадцать, и он был предоставлен самому себе с тех пор, как мать уехала и бросила его, задолжав денег за два месяца проживания в съемной квартире в Абилине. Эта женщина и сама не знала, кто настоящий отец Фарли. Он знал только, что у матери было много мужчин.
Строя смутные планы уехать в Канаду, юный Фарли Пакет сбежал из неоплаченной квартиры куда глаза глядят и отправился в путь автостопом… а потом ему повезло проголосовать на дороге возле Рапид-Сити, где как раз проезжал Джосайя Шанс. Когда отец подобрал его, в кармане у парня было тридцать восемь центов, а из теплой одежды у него имелась только ветровка «Хьюстон Рокетс», с трудом защищавшая от свирепого мартовского ветра.
Шансы обеспечили Фарли едой, подработкой и кровом. Поговорив с ним и выслушав его историю, они использовали все доступные им средства, чтобы проверить «легенду». Удостоверившись, что он надежный малый, они дали ему работу и отдельную комнату в бараке на время, пока он встанет на ноги.
Прошло почти десять лет, а Фарли все еще жил здесь, на их ферме.
Он вошел в дом, и вместе с ним в прихожую ворвался морозный воздух. Из-под шляпы торчали волосы цвета соломы и глядели сонные бледно-голубые глаза.
– Ух! Такой дубак, чуть яйца не отморозил… – Он осекся, увидев Дженну, и его розовые от холода щеки покраснели еще сильнее. – Прости, не заметил тебя. – Затем фыркнул. – Бекон? Сегодня же день овсянки.
– Особое угощение, – сказал Джо.
Наконец Фарли заметил и Лил, и по его лицу расплылась улыбка:
– Привет, Лил. Ты уже на ногах? Думал, тебе нужно будет время, чтобы очухаться.
– Доброе утро, Фарли. Кофе горячий.
– Пахнет он отлично. Сегодня будет ясная погода, Джо. Тот грозовой фронт прошел на восток.
Как часто бывало, утренний разговор был посвящен погоде, домашней утвари и хозяйственным делам. Принимаясь за завтрак, Лил подумала, что все выглядит так, будто она никуда и не уезжала.
Через час, оседлав лошадей, они с отцом двигались по тропе, ведущей к заповеднику.
– Тэнси сказала мне, что Фарли много времени посвящает волонтерской работе в убежище.
– Мы все стараемся помогать по мере сил, особенно когда ты в отъезде.
– Папа, он в нее влюблен, – сказала Лил. Тэнси была ее соседкой по комнате в колледже и штатным зоологом.
– В Тэнси? Да ну, – рассмеялся он. Потом до него стало доходить, что она не шутит. – Правда?
– Я почувствовала это, когда он начал регулярно работать волонтером в прошлом году. Я не придала этому значения… она вроде как моя ровесница.
– Старушка.
– Ну, у них несколько лет разницы. Я вижу сильный интерес с его стороны. Она красивая, умная и веселая. Чего я не ожидала, так это того, что в ее сообщениях между строк тоже читается симпатия. То есть она тоже может иметь на него виды.
– Тэнси интересуется Фарли? Нашим Фарли?
– Может, я ошибаюсь, но у меня такое ощущение. Нашим Фарли, да, – повторила она, глубоко вдохнув морозный воздух. – Знаешь, когда мне было двадцать, я думала, что вы двое сошли с ума, взяв его к себе. Я думала, что он ограбит дом и свалит, пока вы спите, по крайней мере украдет ваш грузовик, и на этом все закончится.
– Он не украдет ни цента. Это не в его натуре. Это было видно с самого начала.
– Вам с мамой – да. И вы были правы. Думаю, я права в своих подозрениях, что моя университетская верная коллега положила глаз на нашего дурашливого, добродушного Фарли.
Лошади бежали по дорожке легкой рысью и вздымали снег, их дыхание было похоже на дым.
Когда приблизились к воротам, отделявшим ферму от убежища, Лил рассмеялась. Ее коллеги повесили на воротах огромный плакат с надписью: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ЛИЛ!»
Рядом было множество следов, оставленных снегоходами и лошадьми, людьми и животными. В январе и феврале в убежище было мало туристов и посетителей. Но персонал всегда был занят.
Она спешилась, чтобы открыть ворота. «Как потянем финансово, установим здесь автоматические двери», – подумала она. А пока что нужно было пробраться через сугроб, чтобы открыть задвижку. Засов заскрипел, когда Лил распахнула дверь, чтобы отец мог провести лошадь.
– Вас никто не беспокоил? – спросила она, снова садясь верхом. – Я имею в виду людей.
– О, к нам время от времени заходят те, кто не может найти вход для посетителей. Мы просто отправляем их в обход.
– Я слышала, что у нас была хорошая явка и отличные отзывы о школьных экскурсиях осенью.
– Дети любят это место, Лил. Ты все очень хорошо устроила.
– Мы устроили.
Она почувствовала запах животных прежде, чем увидела их, – этот воздух был с примесью дикости. Внутри первого вольера на валуне сидел самец канадской рыси. Тэнси привезла его из Канады, где рысь отловили, предварительно ранив в ногу. В дикой природе искалеченная нога равнялась бы смертному приговору для животного. Здесь же у него было убежище, приют. Они назвали его Рокко; он тряхнул кисточками на ушах, когда они верхом проезжали мимо.
В заповеднике нашелся дом для рыси и пумы; для старого циркового тигра, которого назвали Борисом; для львицы, которую когда-то, при невыясненных обстоятельствах, держали в качестве домашнего животного. Здесь жили медведи и волки, лисы и леопарды.
Меньшую площадь занимал зоопарк, который Лил предпочитала называть живым уголком с практическим обучением для детей. Кролики, ягнята, карликовая коза, ослик.
Здесь же, рядом, трудились одетые в утепленную рабочую форму сотрудники убежища, кормящие, дающие приют и лечащие.
Из отдела, занятого большими кошками, первой заметив ее и закричав от радости, прибежала Тэнси. На ее красивой, карамельного оттенка, коже расцвел розовый румянец – признак одновременно холода и удовольствия.
