– Невесты подходящей нет, – сказал Игорь первое, что пришло на ум.
– Если у тебя нет ни жены, ни детей, то в отдельном жилье ты не нуждаешься, – пояснила Беленок.
– Я молодой специалист! – запротестовал Ефремов.
– Ну и что с того? – пожала плечами Вера Ефимовна. – Ты сейчас где прописан? У родителей? Вам метража на каждого члена семьи хватает? Вот когда ты женишься, пропишешь жену у себя и у вас будет меньше девяти квадратных метров жилплощади на человека, вот тогда и приходи. А пока ты в улучшении жилищных условий не нуждаешься.
Игорь решил не сдаваться и пошел на прием к начальнику РОВД.
– Если я холостяк, то мне до старости с родителями жить? – спросил он.
– Эта Беленок вечно с жильем мудрит! – поддержал молодого специалиста начальник милиции. – В следующий четверг будет заседание жилищной комиссии. Готовь документы. Я поставлю тебя в очередь.
В четверг, после бурного выяснения отношений, члены комиссии постановили: «Поставить Ефремова И. П. в очередь на получение комнаты гостиничного типа». Как молодой специалист, Ефремов обошел всех холостяков райотдела, но в лидеры не выбился. На 1 октября 1981 года впереди него в очереди было 12 человек, а позади – всего двое. За год комнаты в общежитии получали не более трех человек. Путем нехитрых вычислений Игорь определил примерную дату, когда он получит ключи от собственной жилплощади: сентябрь – октябрь 1985 года.
– К тому времени я женюсь, и мне квартира будет нужна, а не комната в общежитии, – расстроился он.
Но делать было нечего. Своего жилфонда райотдел не имел, так что Игорю ничего не оставалось, как ждать.
Пока очередь на жилье двигалась вперед со скоростью засыпающей на ходу черепахи, Игорь познакомился с незамужней тридцатидвухлетней Жанной Новиковой. С конца октября они начали встречаться, а к ноябрьским праздникам Игорь перебрался с вещами в двухкомнатную квартиру Новиковой.
Жанна была симпатичной, слегка полноватой брюнеткой. Она работала поваром в столовой машиностроительного завода, так что с мясными продуктами и свежими овощами проблем в новой семье Ефремова не было. У Жанны был четырехлетний сын Женя, рожденный не то что вне брака, а вообще непонятно от кого. «Так получилось», – объяснила появление сына Жанна.
Разница в возрасте не пугала Игоря, жениться на Новиковой он все равно не собирался, а вот сын Жанны доставлял ему немало неудобств. Родители Новиковой научили мальчика называть Игоря папой, и теперь над Ефремовым нависло бремя моральной ответственности за чужого ребенка. Будь Ефремов более инициативным, он бы подыскал другую временную супругу, с квартирой и без детей, но устоявшийся размеренный быт засосал молодого мужчину, и он смирился с нелюбимой женой и сыном, который раздражал его. Что бы ни делал мальчик, все казалось Игорю неправильным и неловким. «Мой сын так бы не поступил», – думал он.
С появлением у Жанны молодого мужчины изменился ее общественный статус. Теперь она была не матерью-одиночкой, а обычной замужней женщиной. О такой мелочи, как отсутствие в паспорте штампа о регистрации брака, Новикова знакомым не рассказывала.
Первые месяцы совместной жизни Жанна даже не заикалась об узаконивании их отношений, потом стала все чаще допытываться: когда Игорь перестанет увиливать и поведет ее в ЗАГС? Когда он усыновит любимого сы`ночку Женечку?
На Восьмое марта Жанна поставила Ефремову жесткое условие: или они регистрируют брак, или она отлучает его от супружеского ложа, а если это не поможет, то Игорю лучше покинуть ее квартиру раз и навсегда. Ефремов был готов к эвакуации в любой момент. Все его вещи, включая носки и нижнее белье, помещались в два чемодана, которые он предусмотрительно принес от родителей и хранил на шкафу в спальне. Уйти от Новиковой он мог в любой момент, но возвращаться в отчий дом, к отцу с матерью, не хотел. Искать новую сожительницу было хлопотно, так что Ефремов согласился на регистрацию отношений, но при одном условии.
– Жанна, – сказал он, – ты прекрасно знаешь, что я работаю в милиции и не могу иметь судимых родственников. Если никто из твоих близких родственников не привлекался к уголовной ответственности, то препятствий к узакониванию наших отношений нет. Если у тебя кто-то из родни судимый, то, извини, я работой рисковать не стану. Я четыре года учился раскрывать преступления и теперь начинать жизнь сначала не буду.
– У меня никого судимых в роду нет! – возмутилась Новикова.
– Разрешение на брак от начальника милиции у меня будет только тогда, когда кадровики получат ответы на запросы из информационного центра, – жестко и безапелляционно отрезал Игорь. – Не я придумал законы насчет судимых. У одного нашего сотрудника брат влетел с кражей, так его тут же уволили.
Новикова собрала у родственников паспорта, Игорь унес их на работу, бросил в сейф и на месяц забыл. В начале лета спохватился, вернул документы и направил запросы в ИЦ. Его тайные надежды не оправдались – сестра, мать и отец Жанны были чисты перед законом.
– Когда? – строго спросили его родители Новиковой.
– Еще из Москвы ответы не пришли, – остудил их пыл Игорь. – В Москве запросы. Как только вернутся, так мы тут же подадим заявление в ЗАГС.
К октябрю игры с запросами о судимости стали малоправдоподобными, и надо было найти новую причину, препятствующую женитьбе.
– Сын! – сказал он на очередном собрании родственников Жанны. – Кто его отец? Не судим ли он?
Новиковы приуныли. О папе Женечки они знали немного: работал таксистом, любил наведываться в женское общежитие при заводе химического волокна. Жанна, по молодости лет, иногда оставалась ночевать у подружек в этом же общежитии. Там-то они и встретились. Узнав о беременности случайной подружки, таксист заявил, что к ребенку он никакого отношения не имеет. С тех пор Жанна о нем больше ничего не слышала, у общих знакомых не встречала.
– Так кто отец Женечки? – строго спросил Игорь. – Могу я узнать правду о сыне или вы что-то от меня скрываете?
Новиковы не знали, что сказать, но выход из положения нашел сам Ефремов.
– Сообщите мне все данные о таксисте, какие только знаете. Я сам займусь его розыском, – заявил он.
Приободренные родственники на время отстали от Ефремова, а он стал прикидывать, когда придется помахать любимой женщине ручкой и объявить ей, что они не сошлись характерами и дальнейшее совместное проживание больше невозможно.
Пока Игорь «искал» отца Женечки, его семейным положением заинтересовались в комсомольской организации городского УВД. Наверняка этот интерес проснулся не без участия Жанны и ее матери.
– Ефремов, – строго спросила Игоря секретарь комитета ВЛКСМ, – объясни мне, ты что, живешь с женщиной с ребенком и отказываешься жениться на ней? Что за моральная нечистоплотность, Игорь Павлович? Настоящие мужчины так себя не ведут.
– Прошу прощения, – ощетинился Ефремов, – я не понял сути вопроса. На ком я отказываюсь жениться? На матери моих детей? У меня с гражданкой Новиковой нет общих детей, а усыновлять ее ребенка я не обязан. Я хорошо учился в школе милиции и из курса гражданского права помню, что в случае усыновления Евгения Новикова я буду нести за него ответственность до достижения им 18 лет. Грубо говоря, если я его завтра усыновлю, а послезавтра разведусь с Новиковой, то алименты на ее сына я буду платить еще 14 лет.
– Ну и что? – удивилась секретарь. – Кто тебя разводиться заставляет? Ты, Ефремов, не юли. Если к Новому году не женишься на Новиковой, то о твоем аморальном поведении я поставлю вопрос на бюро ВЛКСМ. С выговором по комсомольской линии тебе очередного звания не видать как своих ушей.
Взбешенный Игорь вернулся в отдел, выпил с мужиками водки, успокоился, но для себя решил, что при первой возможности сбежит от Новиковой. Но куда?
О навалившихся проблемах он поведал Ирине Долуденко, лучшей подруге Жанны.
С Ириной Ефремов познакомился на собственном дне рождения, который отмечал в три захода: на работе, с родителями и дома у Жанны, с ее знакомыми. Долуденко пришла на вечеринку с мужем, работавшим водителем в пожарной охране, и трехлетней дочерью. В самый разгар застольных разговоров Ирина пошла на кухню за чистыми тарелками для смены блюд. Игорь вызвался ей помочь. На кухне он прижал подругу жены к стене и по-пьяному жадно поцеловал.
– Что, Игорек, не знаешь, куда энергию девать? – прошептала Ирина. – Жанночка в кровати ведет себя как бревно?
– Даже хуже, – заводясь от возбуждения, прошептал в ответ Ефремов. – Как холодное бревно.
Ирина легко высвободилась из рук пылкого мужчины, поправила на груди блузку.
– Не будь дурачком, Игорек, и веди себя прилично, – вполголоса сказала она. – Жанка умная баба, по глазам поймет, чем мы тут занимались.
– Когда? – откровенно спросил Игорь.
– В эту среду после обеда к нам прийти сможешь? Муж на сутки уйдет, до вечера я буду свободна.
В среду Игорь сказал на работе, что пошел встречаться с агентурой. По пути он купил бутылку «Советского шампанского» и к назначенному времени был у лучшей подруги Жанны. Черноволосая худощавая Ирина оказалась темпераментной женщиной. После наспех распитого шампанского она увела Игоря в спальню и не отпускала до тех пор, пока не настало время забирать дочку из детского сада.
– У меня и мужа раз в две недели графики пересекаются, – прихорашиваясь перед зеркалом, пояснила Ирина. – Если хочешь, мы можем встречаться. Шампанское больше не приноси. Не люблю время зря терять.
– Ира, а откуда ты про Жанку все знаешь? – спросил Ефремов.
– Не будь наивным мальчиком, – улыбнулась Долуденко. – С кем еще делиться секретами, как не с лучшей подругой?
– С подругой обсуждать половую жизнь как-то глупо, – усомнился Игорь.
– Не хочешь – не верь, но запомни: женщины делятся на две категории. Одни любят секс, другие воспринимают его как неприятную необходимость. Как говорится, хочешь вылечиться от простуды – пей горькие лекарства, хочешь быть замужем – терпи раз в неделю, и все будет хорошо. Ты, Игорек, Жанну не расшевелишь. Она фригидна по своей натуре. Если хочешь проверить мои слова, то купи на базаре самиздатовскую брошюрку «Пособие молодым супругам» и попробуй с Жанной все ласки, что там описаны. Эффекта не будет никакого.
Наведя марафет, Ирина отправилась за дочкой. Игорь, уставший, но довольный жизнью, вернулся на работу.
Настал ноябрь 1982 года. На очередной встрече Ирина, выслушав любовника, посоветовала:
