– Нет. – От удивления Нина открыла рот.
Ингерсолл улыбнулся уголком губ, однако его взгляд остался холодным.
– Как сказала бы моя дочь, вы попали в тренд.
– То есть? – У Нины возникло странное чувство, будто она пришла на спектакль после антракта и тщетно пытается понять сюжет.
– Кто-то отредактировал видео, наложив на него музыку из фильма «Чудо-женщина». – Коннер едва заметно качнул головой. – После этого ролик стал вирусным.
– Странно, что вы не знаете, – удивился Ингерсолл.
– Вы сразу вызвали меня к себе, – Нина развела руками. – Я не успела ни раздобыть телефон, ни включить рабочий компьютер.
– Парень, смонтировавший ролик, посулил награду тому, кто опознает женщину на видео, – продолжил Ингерсолл. – И сегодня рано утром всплыло ваше имя. Теперь службу по связям с общественностью осадили репортеры – просят директора дать комментарий.
У Нины голова пошла кругом. Директора ФБР – человека, под началом у которого почти сорок тысяч сотрудников, – донимают расспросами о ее злоключениях!
– Господи! – ахнула она.
– Впрочем, я вызвал вас не поэтому, – продолжил начальник отделения.
Нина снова поглядела на него, не понимая, что еще могло случиться.
– Минувшей ночью произошло убийство, и на месте преступления – в проулке возле Эм-стрит – виновник оставил послание. У нас есть основания полагать, что оно адресовано вам.
По спине у Нины пробежал холодок.
– Кто жертва?
Ингерсолл остановил ее взмахом руки.
– Вначале я хотел бы кое-что прояснить. – Он сдвинул брови. – Вы законно сменили фамилию Эсперанса на Геррера десять лет назад?
Вихрь мыслей в ее голове понесся в другом направлении.
– Я сделала это, когда меня признали полностью дееспособной. В семнадцать лет.
Ингерсолл и Коннер обменялись многозначительными взглядами. Похоже, Нина подтвердила их догадки. Окончательно запутавшись, она вздернула брови, ожидая разъяснений.
– Понимаю, вопрос очень личный, – произнес Ингерсолл, – однако он напрямую связан с тем, что нам предстоит обсудить.
– Судебные протоколы в подобных случаях засекречены, – добавил Коннер. – Мы уже запросили доступ, но сперва хотим, чтобы вы, Нина, сами нам все рассказали. Вы подали прошение об эмансипации, когда сбежали от опекунов?
– Да. – Она облизнула пересохшие губы.
– Это случилось после того, как вас… похитили? – спросил Ингерсолл, не глядя ей в глаза.
Похоже, он обо всем знал. Нина сцепила руки на коленях и крепко стиснула пальцы.
– Мне было шестнадцать, – отчеканила она и холодным, бесстрастным голосом поведала о самых мучительных событиях своей жизни: – Я тогда сбежала из приюта, жила на улице. Ночью неподалеку остановился фургон. Вышел мужчина и… схватил меня. Швырнул в кузов, связал…
Нина не стала озвучивать, что случилось потом. Подробности нескольких часов, проведенных с похитителем, невысказанным грузом повисли в тишине.
– Утром я смогла сбежать, – оборвала она рассказ, а затем обратилась к Ингерсоллу: – Как это относится к делу?
– Минувшей ночью в Джорджтауне[6 - Джорджтаун – район, расположенный на северо-западе Вашингтона, округ Колумбия, вдоль берега реки Потомак.] убили шестнадцатилетнюю девушку. Она сбежала от приемных родителей, – тихо произнес начальник отделения и еле слышно добавил: – Тело нашли в мусорном контейнере.
– Делом занялась местная полиция, – подхватил Коннер. – Убийца затолкал в рот жертве послание. Криминалисты извлекли бумажку, поместили в пакет и запечатали.
Нина в красках представила себе сцену преступления, и боль, таившаяся глубоко внутри, чуть не пробилась наружу. Жизнь юной девушки оборвалась, а монстр по-прежнему бродит по городу, выискивая новую жертву…
Ингерсолл достал из папки очередной лист.
– Послание было напечатано на обычной бумаге для принтера. – Он извлек из нагрудного кармана очки, встряхнул, чтобы отогнуть дужки, и водрузил на нос.
С замиранием сердца Нина выслушала слова убийцы.
– «Я искал много лет и уже думал, что потерял Надежду. Но сегодня все изменилось. Теперь она зовет себя Воительницей. Для меня же она навсегда останется Той, что ускользнула…
Ингерсолл взглянул Нине в глаза.
– Ниже идут три пустые строчки, а в конце – еще одно слово заглавными буквами.
Она затаила дыхание, и шеф дочитал:
– «…Ненадолго».
Глава 4
Как в тумане, Нина взяла протянутое Ингерсоллом послание. Лист подрагивал в руках, пока она пробегала глазами строчки, которые, несомненно, предназначались ей.
Одно мгновение – и она вновь в темном затхлом фургоне. Рот заклеен скотчем, вместо криков – сдавленное мычание…
Понимая, что боссы внимательно наблюдают, Нина подвигала челюстью, будто избавляясь от клейкой ленты, и выдавила единственный по-настоящему важный вопрос:
– Полиция его схватила?
– Пока никого не задержали, – вздохнул Коннер. – Зацепок тоже нет.
Долгие годы Нина боялась, что этот момент настанет. Монстр погиб, надеялась она. Но больше ей себя не обмануть: покинув ночные кошмары, чудовище добралось до нее наяву.
Пытаясь справиться с волнением, она спросила начальников:
– Как вы догадались, что в послании речь обо мне? Там ведь нет имени. Только намек.
– Ваше имя всплыло благодаря третьему подразделению ОПА.
Нина молча обдумала эти сведения. В отделе поведенческого анализа, или ОПА, работали лучшие профайлеры[7 - Профайлеры – специалисты, которые составляют психологический портрет, или профиль, подозреваемого и пробуют предсказать его дальнейшие действия, анализируя индивидуальные особенности – внешность, вербальное и невербальное поведение, и так далее. Этот метод помогает установить личность преступника и чаще всего используется для поиска серийных убийц и насильников.] ФБР. «Охотники за разумом». А третье подразделение расследовало преступления против детей.
