И опять на память пришел разговор. Он не давал мне покоя. Но на этот раз желание поделиться с Лилькой ощутимо уменьшилось.
Вдруг за стеной, на улице, послышался какой-то отдаленный вой.
Я невольно вспомнила, что бар находится у самого леса.
– Тут что, волки?.. – прильнув к Лильке, опасливо вопросила я, желая найти в ее ответе успокоение. Но неожиданно та вывернулась от меня, вернув на место банку из-под сельди.
– Скажешь тоже, волки! Мы же в городе почти!
И она опять взглянула на меня своими прозрачными глазами. На этот раз мне показалось, что в душу мне заглянули две льдинки.
– Странная ты! – засмеялась она. – То кошка привиделась, то волков боишься!
И Лилька, погасив окурок в банке, заразительно рассмеялась.
Этот смех почему-то показался мне неискренним.
В комнатку заглянула Таня.
– Лилиана, на сцену, – сурово возвестила она.
Лилька одернула стильную майку-алкашку и двинулась к двери. Неожиданно она обернулась и как бы между прочим спросила:
– Марианну видела? Она была сегодня.
Если бы она задала этот вопрос в ту минуту, когда ее рука легла на мое плечо, я, пожалуй, выложила бы все: и про Марианну, и про странный разговор, и про свои сомнения. Но момент был упущен голубоглазой певичкой. И я, глянув в ее мерцающие глаза-льдинки, беспечно ответила:
– Не-а. Если увидишь ее, передай привет.
– Она уже ушла, – ответила Лилька и исчезла за дверью. Я услышала ее быстрые удаляющиеся шаги.
Глава восьмая
Странный вой раздался вновь – дикий, заунывный. Потом вдруг резко стих, будто оборвался. Я приложила ухо к стене. Если это не волки, тогда кто?..
Дверь снова распахнулась, и вошел дворник Прохор – высокий старик в теплой куртке, стеганых штанах, заправленных в валяные сапоги, и с метлой в руках.
– Ух, умаялся!.. Снегу опять по пояс намело, – пожаловался он, отставляя метлу в угол и тяжело присаживаясь на скамейку.
– Я вам сейчас чаю принесу, – посочувствовала я.
– Ой, спасибо, Аринка, а то я уж спину разогнуть не могу…
Я метнулась к двери и на секунду остановилась.
– Дядя Прохор, а кто так страшно выл на улице?.. Я думала, волки…
Дед, прищурившись, поглядел на меня.
– Волки?.. Так волков тут, Аринка, лет шестьдесят уж нет, почитай, с самой войны.
Я еще больше поразилась.
– А кто же тогда так воет?
Дед прислушался.
– Да вроде нет ничего…
Я тоже прислушалась. С улицы доносился только неистовый свист пурги.
– Мне пару раз послышалось какое-то звериное завывание… – неуверенно произнесла я.
Дед Прохор недоуменно покачал головой.
– Не слышал я ничего. Да я, правду сказать, глуховат на одно ухо, а вторым и вовсе не слышу.
Я вздохнула, отворила дверь и, пройдя мимо стойки и маячившей за ней сцены, где залихватски приплясывала Лилька, побежала по лестнице вниз.
– Ариша, я тебе блинчиков с черникой оставила, – душевно сообщила Лидия Никитична, – твои любимые!..
В углу у раковины мыла посуду Полина – высокая, гибкая, как пантера, черноволосая девушка. Она протянула мне бокал.
– Налей себе чайку.
Слезы едва не навернулись мне на глаза. И сразу припомнилась бытность в библиотеке, когда я, поставив чайник и сев готовить лекцию, через некоторое время находила его опустошенным Катей и Аней. Девочки наливали себе бокалы и мило сплетничали, не удосужившись оставить кипяточку.
– Я еще Прохору Яковлевичу чай обещала, – сказала я, наполняя чаем два бокала.
Интересно, куда делась кошка?..
Я незаметно провела глазами по кухне. Никаких следов животного.
Мне показалось, что спина Полины как-то напряглась.
– Спасибо, – поблагодарила я кухонных работниц и, взяв чай и блинчики, удалилась обратно.
Вовка, стоящий у стойки, наливал кофе сидящей перед ним девушке в короткой юбке и ботфортах. Увидев меня, он подмигнул.
Девица перегнулась к нему через стойку и, выпустив в сторону струйку сигаретного дыма, что-то развязно спросила. Мне почему-то стало неприятно. Я ускорила шаг и пробралась в свою каморку под лестницей.
– Вот, дядя Прохор, – оповестила я, ставя перед дедом блюдце и чашку. – Приятного аппетита!
Дворник довольно закряхтел, а я, тяжело вздохнув, взяла ведро и швабру и побрела мыть подсобки.
Как же все-таки хочется спать! Надо потом выпить еще чашечку чая – я заметила, что чай здесь какой-то необычный. Сон после него как рукой снимает.
Проходя мимо Вовки, я не хотела смотреть в его сторону. Но в последний момент, уже почти завернув к лестницам, не выдержала и глянула. Девица, уже явно подшофе, успела положить на стойку роскошную грудь в декольте и что-то проникновенно вещала Вовке. Тот, раскладывая ложечки, улыбался и кивал. Мне стало еще неприятнее, и я, прибавив шаг, змейкой ускользнула в полумрак коридора.
