Поняла. Затихла.
Уже лучше.
– Я… – видимо, легкое удушье пошло ей на пользу, потому что во взгляде появилась осмысленность. – Не бей…
– Не буду, – Ивар с облегчением вздохнул. – Не буду, малышка. Теперь выслушаешь меня?
– Д… да…
– Вот и отлично, девочка, – он сознательно произносил ласкательные прозвища, пытаясь показать, что не опасен, что в его планы не входит ее физическое уничтожение, что он не зверь, каким его пытаются выставить в ее глазах. – Я уже говорил – повторюсь. Сейчас они вернутся. За зрелищем. И нам необходимо будет им это зрелище дать. Ты понимаешь, какое именно зрелище они хотят увидеть?
Блондинка мотнула головой, и ее волосы, когда-то наверняка очень красивые, а сейчас слипшиеся от грязи, пота и крови, разметались безжизненными паклями по бетонному полу клетки.
– Я… не… хочу… – было видно, что каждое слово ей дается с огромным, титаническим трудом.
Ивар зарычал сквозь сжатые зубы.
– Я тоже многое чего не хочу! Но меня сейчас никто не спрашивает! Все… достала! Не хочешь мне помогать – не надо! Значит, я тупо трахаю тебя – и все! И мне плевать – больно будет тебе или нет! Надоело нянчиться!
Девушка снова сглотнула и подняла руку к дрожащим губам, размазывая кровь и грязь. Ее несколько раз ударили по лицу, прежде чем кинули к нему. Скоты! Ваги обычно бережнее относятся к плененным женщинам, берегут товар.
В отношении нее они должны были быть более чем бережливыми.
Девушка была очень красива. Это было видно невооруженным взглядом, несмотря на то что в данный момент ее внешний вид оставлял желать лучшего. Алебастровая кожа, светлые волосы, голубые глаза. Про фигуру он вообще молчал.
Заставлял себя молчать.
Подавлял в себе инстинкты хищника.
Иначе – никак.
Тем удивительнее было то, что ее кинули на потеху вагам и другим ублюдкам, собравшимся на арене. Ивар знал – они их ждут. Ждут шоу.
И Ивар обязан будет его дать.
Иначе им не выжить. Он-то выберется. Она – точно нет.
А ей жизнь он сохранит.
Сохранит любыми путями.
А уж потом будет… потом.
Он хотел еще что-то сказать. Не успел.
Передвижная клетка с глухим скрежетом отсоединилась от рельсов, удерживающих ее, и покатилась, как Ивар уже знал, в сторону арены.
Шоу начиналось.
И одновременно с движением, с клетки сорвали абзар – тяжелое черное полотно, которым закрывали находящихся там рабов.
Блондинка подавилась воздухом, но смогла выговорить:
– Поняла… Ты?…
– Осторожен! – выдохнул Ивар, не размыкая губ. У них оставались считаные мгновения для разговора. – Не. Нежен! Осторожен! Потерпи, милая! Прошу, потерпи! Больно будет – кричи громче! Нет – имитируй боль! Так надо! Доверься мне…
Довериться ему?
Слова незнакомца доходили до нее сквозь пелену.
Она не может довериться мужчине…
Она больше не поверит ни одной особи мужского пола.
Все они предатели. Все без исключения…
В голове на краткий миг вспыхнула картина – молодая уверенная в себе девушка в белоснежном брючном костюме опускается на подлокотник кресла, в котором презентабельного вида мужчина, с головой, посеребренной временем, приподнимает бокал, приветствуя соглашение, заключенное только что с другим мужчиной – молодым, богатым, перспективным. Девушка счастлива. Она улыбается, не подозревая, что на нее пришел «заказ».
Агния не смогла сдержать очередного стона, мечтая лишь о том, чтобы ее накрыла чернота, чтобы весь ужас происходящего ушел, испарился.
Тогда у нее появится надежда, что, открыв глаза, она окажется свободной…
Их приветствовал рев. Злобный. Агрессивный. С привкусом крови и боли.
Десятки жадных лиц, допущенных на представление, заплативших нехилые суммы, уже готовились получить удовольствие. Кто-то расстегнул штаны, кто-то бесцеремонно нагнул шлюху… Те тоже чувствовали азарт – за посещение подобных мероприятий им платили двойную таксу. Правда, были и такие, кого не спрашивали. Привели за ошейники и поставили на четвереньки. Все предельно просто. Последние тоже когда-то были в подобных клетках и на собственном опыте знали, что все только начинается.
Для той, что сейчас лежала обнаженной, распластанной на бетоном полу, и ждала своей участи.
Она не кричала. Не билась. Не умоляла.
Некоторые шлюхи испытывали жалость. Некоторые – злобное удовлетворение, что Вселенная не только их судьбу перемолола.
– А вот и наша парочка! – мерзкий смех раздался через динамик, вызвав торжествующие предвкушающие крики.
– Давай их сюда!
– Покажи все в красе!
– Пусть он ее натянет во все дыры!
– Во все!
Крики продолжались, смешиваясь с чьими-то стонами.
На переднем ряду, расположившемся на железном пьедестале, огороженном сеткой из специального сплава, восседали особо почетные гости. Их было не более десяти. Таков был порядок.
Двое или трое из почетных гостей уже вовсю развлекались с девками, так сказать, приступили к прелюдии. Остальные – жадно уставились на клетку.
