Я сняла сковородку с плиты. Счистила остатки риса с тушенкой в тарелку. Сковородку сунула в раковину. Немного постояла, потом все-таки решила помыть. Помыла. Поставила чайник. Печенье закончилось. Пришлось пить пустой чай с сахаром. Спать не хотелось, просто сидела на диване и смотрела местный канал. Там мужчина с полным лицом вещал что-то про расселение. Глаза начали слипаться. Я медленно повалилась на диван. Протянула руку к пульту. В верхнем левом квадрате вспыхнуло лицо девушки и красным выделилось «Внимание: розыск!». Лицо показалось мне знакомым. Но не хотелось об этом думать. Выключила телевизор. Спать.
Нет, с занавесками что-то надо делать. Солнечный свет застилал комнату. Я подняла голову от подушки, повернулась, протерла глаза и уставилась навстречу новому дню. Неплохо бы помыться и постирать. Волосы сальные, от белья идет затхлый запах. Но чем? Надо бы еще раз обыскать комнату. Пробежав глазами комнату еще раз и остановив взгляд на обгоревшей дверце тумбочки, потянула за ручку. Вау! На полке лежала потрепанного вида мочалка, стоял початый флакон шампуня, иссохшее мыло лежало в красной мыльнице. Рядом валялся скрученный тюбик почти что закончившегося детского крема. На второй полке лежало белье, футболка и спортивный костюм, пара носок. Все было не новое, но чистое. Чего нигде не было, так это полотенца. Решила, что если ничего не найду в душевой, то придется вытереться футболкой. Душ находился напротив кухни. Из трех душевых кабинок работали только две. На входе к доске были прибиты крючки, на которых висели полотенца. Я повесила футболку на один из крючков. Разделась. Кинула вещи в машинку. На машинке стоял порошок. Отсыпала немного. Покрутила тумблер и запустила стирку. Пошла в душ. Вода шла еле-еле, попеременно то холодная, то горячая. Благо у меня короткие волосы – помыть голову не составило труда. Натерла жесткой мочалкой тело. Мыло пахло земляникой. Вытерлась футболкой. Скрутила тюрбан на голове. Дверь скрипнула.
– Ують! Ты ж поди какие мы! – раздался мужской голос. – Это я удачно зашел.
– Я тут моюсь, – я повернулась на голос.
– Не дурак, – поднял руки парень. – Я Паша.
– Лена. Лена Соколова. Никифорова, – спокойно ответила я на приветствие.
– Погодь. Вот те на! Тезка, что ли? Ладно, я тут по делу. Потом разберемся, – он засмеялся и пошел в сторону туалета.
Белье выстиралось. Развесила сушиться его тут же. Надо позавтракать. Обозрев свои запасы, решила доесть вчерашний рис не разогревая. К чаю ничего не было. Идти в магазин не хотелось, поэтому пришлось пить пустой чай с сахаром перед телевизором. Я запаковала платье обратно в пакет. Что теперь с ним делать? Я решила опустить его обратно в почтовый ящик по пути в магазин. В магазине я купила пряников, перловой крупы, хлеба, масла сливочного, банку тушенки, взяла одну луковицу, пару морковин, пакет картошки. Нагрузившись всем этим, почапала домой. Выложила покупки в холодильник, взяла все необходимое для похлебки и отправилась на кухню. Взяла со своей полки кастрюлю, налила воды, поставила ее на огонь. Почистила морковь, лук. Нарезала. Налила на сковородку растительного масла, высыпала порезанную морковь с луком. Попассеровала. Вода закипела. Высыпала содержимое сковородки в кипящую воду, убавила огонь, принялась чистить картошку. Картошка попалась вся в глазках и червоточинах – половину выбросила. Забросила картошку, убрала очистки из раковины. Помыла сковородку. Вытерла полотенцем. Поставила ее на полку. Попробовала картошку – сварилась. Бросила две горсти риса. Вытряхнула тушенку в кастрюлю. Бросила в похлебку лавровый лист. Поварила немного, чтобы рис дошел до готовности. Выключила огонь. Оставила похлебку настаиваться. Подошла к полке с посудой, половник висел на крючке рядом с кухонным полотенцем. Налила похлебку в тарелку. Взяла ложку, отломила хлеба от буханки и принялась есть.
– Вкусно? – в дверях показался мужик в майке и обвисших на коленях спортивных штанах.
– Вкусно, – ответила я.
– Может, и мне плеснешь пару половничков? – оскалился мужик. – Моя совсем на меня за пьянку разобиделась.
– Наливайте, – отстраненно ответила я, – я еще сварю.
Мужик подошел к полке, на которой была прибита табличка «Савельевы». Взял большую миску, ложку, походившую на черпак. Налил себе в миску похлебку. Так же как и я, отломил хлеба, покрошил в похлебку и начал есть.
– Неплохо, неплохо, – причмокивая, выдал он. – А ты сама откуда? Кем работаешь?
– Откуда? – подняла я голову от тарелки. – Кем работаю? Не поняла.
– Местожительство твое где?
– Местожительство? Город Новый Уренгой, ул. Зеленая, д. 19, – я еще немного подумала, – комната 29.
– Эм-м-м… – мужик заскоблил ложкой по миске, выедая остатки. – Все с тобой понятно. Шебутная ты. Ну а кем работаешь?
– Кем работаю?
– Что умеешь?
– М-м-м… Шить могу. Шила недавно.
– Ладно, держи, он засунул пятерню в карман спортивных штанов и выудил оттуда маленькую картонку, на которой что-то было приклеено. – Кофе себе возьмешь в «Маке». Все равно мне Васька еще напобирает.
– В «Маке»? – непонятливо мотнула я головой.
– В «Макдональдсе», дуреха. Я около него таксую. Бывает, что и в ночную, – потянулся мужик, – а так Васька мне напобирает этих картонок с наклейками. Я кофе себе бесплатно беру. Акцион вроде еще идет.
Мужик отправился к раковине, сполоснул свою миску с походившей на черпак ложкой под водой и поставил обратно на полку, ушел с кухни. Я тоже закончила есть, принялась за мытье посуды. Моющее средство закончилось, и из флакона полилась мыльная пена. В кухню вошла женщина.
– Прибился к тебе, значит? – прошипела она.
– Простите? – не поняла я.
– Я смотрю, мужа моего накормила? – все так же шипела она. – Пьяницу этого.
– Накормила, – ответила я.
– Ты смотри мне! Все воспитание насмарку пустила, – оскалилась она. – Кстати, теперь твоя очередь покупать моющее.
Я молча домыла тарелку, ложку и половник. Вытерла и положила на полку. Вернулась в комнату, засунула руку в подушку. Вытащила ворох купюр, выудила пятисотку и отправилась в магазин. Прошерстила все полки, но нашла только мыло. Купила хозяйственное, парочку шоколадных батончиков к чаю. Расплатилась, взяла сдачу и пошла обратно. На обратном пути отметила: бумажный пакет исчез. На кухне положила один кусок мыла на раковину, другой положила на мочалку в своей комнате. Включила телевизор. Пошла ставить чайник. Вскипятив чайник, опять закатала футболку, взялась за горячую ручку и понесла его в комнату. Залила заварку в кружке, подождала, пока заварится, и принялась пить, сплевывая чаинки на пол. Отгрызла верх от упаковки батончика, надкусила. По телевизору шел сюжет про митинги, люди настаивали на переселении из ветхого жилья. Надоело: балакают и балакают. Хотя без него было бы совсем скучно. Захотелось в туалет. Из моечной неслись приглушенные голоса.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
