– Там же холодно! Он может простудиться.
– Он сильный и умный и не боится холода, – возражала мать, – скоро вернется, нужно еще подождать.
Вика ждала. Подружки зачастую дразнили ее, обвиняя во лжи. Между тем, она в старании приукрасить вымышленного отца, была готова броситься в драку.
– Никакого папы у тебя нет, – твердили девочки.
– Есть! Скоро я докажу вам!
В один момент Вика замолчала, а тяжелые воспоминания, навсегда запечатлелись в ее памяти. Тот проклятый день поминутно она прокручивала в голове, ощущая все большее разочарование.
Она в нарядном сарафанчике, в ярких розовых сандалиях в тон старалась поспевать за широкими мамиными шагами по пути домой из магазина, как на их пути возникла та злополучная игровая площадка: разноцветные качели, горка, песочница, разрисованная голубой краской.
– Мам! Ма-а-а-м! – тянула она за руку.
– Доча, давай завтра, я так устала.
– Я сейчас хочу, – начала хныкать капризная малышка.
Мама, как всегда сдалась. Ее девиз: «Лишь бы доченьке было хорошо» играл с ней плохую шутку.
– Разве на минутку. Иди, поиграй.
– Ура! – взвизгнула Вика, убегая навстречу к развлечениям.
Нисколечко не жалея платьице, Вика скатилась с горки прямиком в кучу песка, а после, натирая колени белоснежных колгот зеленой травой, свалилась с качелей. Потом с легкостью она взгромоздилась на самый верх лесенки.
Как вдруг она почувствовала волнение, не обнаружив рядом мамочку. Стало тревожно и по-настоящему страшно. Повертев головой, она увидела маму в обществе мужчины. Спрыгнув вниз, Вика помчалась к маме, которая громко спорила с незнакомцем. Мужчина с недельной щетиной, в помятом пиджаке, в стоптанных ботинках и рубашке с оторванным воротником, скорее походящий на бродягу, что-то отчаянно пытался внушить ей. В его голосе, манере поведения было слишком много от хищника, застигшего свою жертву в подходящем месте.
– Уходи! – кричала мама, отчего Вика испугалась до дрожи в коленках.
– Она должна знать! – спорил мужчина, нависая над мамой, уступающей ему в росте.
Вдруг они оба замолчали, заметив приближение Вики.
Злодей закашлялся, отбрасывая сигарету. Пусть Вика была слишком мала, но и уже тогда она заметила, насколько неприятен этот незнакомец. Еще сложнее понять, почему сердится мама, до этого всегда сдержанная и спокойная.
– Мама, что случилось? Мне страшно!
Вика подошла к ней близко-близко и спряталась за ее спиной.
– Не бойся!
В голосе мамы было столько тревоги и боли, что стало жутко. Отвратительное чувство холодком спустилось по спине и ушло в пятки.
Между тем, мужчина, преисполненный решимости, не отступал ни на шаг.
– Если ты не скажешь – я это сделаю.
– Ты же обещал, – почти плача, умоляла мама.
– Не припомню такого!
– Ты бросил нас. Что же произошло, что так настойчиво преследуешь? Отстань!
– Моя личная жизнь потерпела крах. Я вернулся, чтобы начать все сначала. А ты должна принять меня, ведь у нас есть дочь. И, если честно, мне некуда больше идти.
– Мама! – завизжала Вика, когда мужчина ухватил ее за руку.
– Дочка! – закричал незнакомец.
Вика заткнула уши, не желая мириться с действительностью. С первого взгляда на этого опустившегося субъекта она поняла, кто перед ней. Она была не так мала, чтобы не принимать реальность со всеми ее недостатками.
Между тем неприятный мужчина тянул к ней свои руки, стараясь прижать к себе.
– Обними меня, доченька, – умолял он.
– Нет! Пусти! Убери руки!
Вика затопала ножками, завертела головой. Из ее глаз брызнули слезы.
– Не трогай меня!
– Я твой папа.
– Нет! Нет! Нет! Мама, мама, мама! – У Вики началась истерика.
Лариса отреагировала, как и подобает заботливой родительнице. Оттолкнув бывшего мужа, она закрыла собой, трясущуюся в плаче дочку.
– Если ты сейчас не уберешься, я за себя не ручаюсь, – прошипела она сквозь зубы.
– Кишка тонка, – тотчас ответил тот, закидывая кулак над головой.
– Только попробуй!
В голосе бывшей жены и в ее взгляде было столько отваги, что злодей отступил, опуская руку.
– Ты еще пожалеешь об этом, – кричал он им вслед, – да, кому ты нужна разведенка с прицепом! Умолять будешь, на коленях ползать!
– Не перед тобой. Не дождешься!
Гордо подняв голову и стряхнув слезу, Лариса не обернулась ни разу на того, кто прежде являлся центром Вселенной. К своему стыду, первый порыв, когда его увидела – броситься на шею, принять со всеми недостатками, обласкать, отмыть, накормить и пустить в свою жизнь. Быть одинокой женщиной – тяжелое бремя. Все же она не успела забыть, насколько лживы его обещания. Столько раз надеялась, что может изменить его одной только своей беззаветной любовью, но с каждым новым днем иллюзии таяли, лишая последней капли веры. Постоянные измены, вранье она прощала, притворившись глухой и слепой, лишь бы сохранить видимость семьи, о которой мечтала больше всего на свете. Что же сейчас?
Лариса делала шаг за шагом, чувствуя пристальный взгляд, сверлящий спину. Понимала, что в ее силах вернуть все назад, стоит лишь смириться с условиями, полностью уничтожающими ее человеческое достоинство. Обернуться, тогда у дочери будет отец, а у нее какой-никакой муж. Она будет ублажать его, мирясь с его отвратительным настроением. Свежая рубашка, вкусный ужин, теплая постель. Ей не сложно быть заботливой женой, но нет никакой гарантии, что бывший муж изменился, и, пребывая в тихой гавани, не отправится на поиск приключений на чужой территории. Вокруг столько свободных одиноких женщин, целое море не выпитого вина.
Не обернулась. Тяжело вздохнула. Острой болью в груди зашлось сердечко, скованное ледяной коркой. Хорошо, что ведьма, заранее предчувствуя такой вариант развития событий, позаботилась о защите.
– Я ничего не чувствую, – зачем-то вслух сказала Лариса.
