Лесной экстрим. В погоне за снежным человеком

© Веркин Э., 2016

© Оформление. «Издательство «Эксмо», 2016

1. Ведро для болвана

В одну прекрасную пятницу, когда Генка лежал на верстаке и размышлял, как бы поменять колесо у своего мотика, а Витька думал, как бы сделать кресло-качалку из старых лыжных палок, дверь гаража отворилась с внезапным скрипом.

– Гниёте, медузы? – сказал Жмуркин и шагнул через порог.

Пластиковое ведёрко с опилками, закреплённое над дверью, опрокинулось и наделось Жмуркину на голову. Витька и Генка засмеялись.

– Опять «жёвку» проиграл, – пожаловался Генка.

– В смысле? – Жмуркин снял ведёрко с головы и принялся отряхиваться.

– В смысле Витьке, – улыбнулся Генка. – Я ему говорю – могу поспорить, что до вечера к нам в гараж никто не сунется, а Витька говорит: нет, этот болван Жмуркин обязательно придёт посмотреть, чем мы тут занимаемся. Витька выиграл…

– А ведро зачем приставили? – спросил Жмуркин.

– Так, – пожал плечами Витька. – Для смеху…

– И вправду смешно, – Жмуркин поставил ведёрко на пол. – Два здоровенных лба сидят на каникулах и, как всегда, маются дурью… И ещё говорят, что я болван… Летние каникулы, можно столько сделать, столько денег назарабатывать…

Жмуркин вышел на улицу и вернулся с большим белым мешком.

– Денег, говорю, можно назарабатывать, – повторил Жмуркин, пристраивая мешок в углу. – Хороших денег…

– Ты нас в своё кино не заманивай, – сказал Генка. – Мы с тобой в прошлый раз связались, и что? Весь день подметали пол в кинотеатре, а получили по стакану лимонада и по бутерброду! А на фиг нам твой лимонад? А на фиг нам твой бутерброд? Нам пятьсот рублей нужно, колесо на мотике поменять…

Генка кивнул в сторону своего железного коня.

– Всё равно вы лодыри, – сказал Жмуркин. – Вам бы только в этом вашем сарае сидеть да штаны протирать!

– А что нам ещё делать? – спросил Генка. – Предки наши смотались по путёвке…

– В Крым, – уточнил Витька. – Решили дружить семьями…

– А нам с ними неохота ехать, – продолжил Генка. – Они там на пляже будут валяться, а ты хоть вешайся со скуки…

– Ага, так я вам и поверил! – ухмыльнулся Жмуркин. – Предки уехали, а вас оставили одних. Чтобы вы тут друг друга поубивали и полгорода взорвали!

– Ну, не одних, – вздохнул Генка. – Ко мне брат приехал двоюродный. Из Тюмени.

– А меня к Генке на две недели переселили, – добавил Витька. – Мой папахен сказал, что Генка за мной присмотрит…

Оба опять засмеялись.

– А тут этот брат припёрся, – оборвал смех Генка. – И вся жизнь насмарку. Не успели мы, можно сказать, полной грудью вздохнуть…

– Он только что из армии, – сказал Витька. – В институт приехал поступать. В морской пехоте оттрубил.

Витька и Генка вздохнули.

– И насквозь испорчен строевой службой, – пожаловался Генка. – Завёл дома армейские порядочки: то подъём, то отбой, то дежурство по кухне. Утром отжиматься заставляет, портянки[1] учит наматывать… А чуть что – так сразу щелбан прописывает! А пальчищи-то у него, как у Терминатора!

– Только тут, в гараже, от него и спасаемся. – Витька взял ведро и снова принялся наполнять его опилками.

– Так это вы для брата опилки припасли? – спросил Жмуркин.

Ребята промолчали.

– Это не для него ведро, – сказал Генка. – Это ведро для болвана. Каждый, на кого падает такое ведро, – болван. Вот как ты. На нормального человека вёдра не падают…

Витька снова пристроил ведро над дверью.

– А чего у тебя в мешке-то? – спросил он Жмуркина.

– Потом покажу, – ответил Жмуркин.

– Это он старушку-мороженщицу кокнул, – объяснил Генка. – А выручку всю забрал. На Каннский фестиваль[2] рвануть собирается…

– Дураки вы. – Жмуркин повертел пальцем у виска. – И никогда не исправитесь. Болванометры просто…

Витька осторожно проверил ведро над дверью. Ведро держалось крепко.

– Собирались завтра на рыбалку рвануть, – сказал Генка, – да вот колесо на мотике погнули. Теперь обломилось… Придётся с братцем все две недели дома торчать… От рассвета до отбоя…

– Скажите мне спасибо! – Жмуркин принял благородную позу. – Скажите мне спасибо, суслики ненадобные! У меня для вас предложение, от которого вы не сможете отказаться!

– Опять? – в один голос спросили Витька и Генка.

– Снова. – Жмуркин вытащил из рукава смятую областную газету.

– Дай я угадаю с одного раза, – лениво сказал Генка. – Конкурс «Дурак дурака», да? И ты предлагаешь нам с Витькой поучаствовать…

– Вы такие тупые, что наверняка в этом конкурсе проиграете, – ответил Жмуркин. – Даже пробовать нечего. У меня другое предложение, серьёзное. – Жмуркин развернул газету и стал читать: – «Небывалый случай произошёл с жителем села Чемоданово, механизатором М., в прошлую субботу. Отправившись в лес за вениками, в двух километрах от колхозного овощехранилища он наткнулся на необычное существо. По рассказу М., в существе было более чем два с половиной метра роста, оно было покрыто шерстью и больше всего походило на огромную обезьяну. Увидев М., существо издало угрожающий рык и скрылось в кустах. М. поспешил вернуться домой. Сам он считает, что встретился в лесу со снежным человеком. Следует отметить, что это первый подобный случай в нашей области, раньше снежные люди к нам не заглядывали. Наша газета уже направила на место происшествия журналистскую группу и обязуется информировать читателя о развитии этой истории».

– Да он, наверное, какого-нибудь бродягу встретил, – сказал Генка. – И принял его за снежного человека.

– А может, и вовсе показалось, – покачал головой Витька.

– Дурачьё дремучее, – сказал Жмуркин. – Это же сенсация! Снежный человек в нашей области! Представьте только – на место происшествия приезжает съёмочная группа с центрального телевидения, обследует весь лес и… ничего не обнаруживает. А тут появляемся мы и снимаем снежного человека на кинокамеру! Слава…

– А если никакого снежного человека нет? – оборвал мечтания Жмуркина Генка. – А что, если на самом деле этот механизатор грибами отравился и снежный человек ему попросту приснился?

– Всё в наших руках. – Жмуркин загадочно подмигнул и подошёл к принесённому мешку. – Жмуркин растянул лямку, стягивающую горловину, и сказал: – А теперь момент истины!

Жмуркин запустил в мешок руки и извлёк два длинных коричневых костюма.

– Медведи, что ли? – предположил Витька.

Жмуркин встряхнул костюмы, они расправились, и выяснилось, что это не медведи, а Чип и Дейл.

– Отличные костюмы! – Жмуркин примерил Чипа к себе. – У нас в кинотеатре с Недели детского кино остались…

– Ни за что! – сразу же сказали Витька и Генка.

– Погодите пока отказываться! – Жмуркин разложил Чипа и Дейла. – Вы ещё ничего не знаете…

– Мы всё уже знаем. – Генка приподнялся на верстаке. – Ты хочешь, чтобы мы нарядились в эту фигню и изобразили счастливое семейство снежных людей. Фиг тебе!

– Но почему? – заволновался Жмуркин. – Вас ведь никто не узнает! Побегаете немного по кустам, порычите, палками помашете… Никто и не увидит, что это вы…

– Не поедем, – сказал Генка.

– Почему?

– Обманывать нехорошо.

– Первая же экспертиза распознает, что это подделка! – сказал Витька. – Они на компьютере посмотрят, и всё ясно станет…

– Отнюдь, – возразил Жмуркин. – Я-то в кино кое-что понимаю. Моей кинокамере уже двадцать лет! Я её на базаре купил. А плёнка на пять лет просрочена. Так что там будут видны только силуэты и всякая муть! Это придаст достоверности. Мы продадим съёмку на телевидение. А ещё лучше какой-нибудь иностранной телекомпании…

Жмуркин взял костюм Дейла и сунул его Генке, а костюм Чипа всучил Витьке.

– Не поедем. – Витька зевнул. – Если узнают – засмеют. На всю жизнь позор…

– Это точно, – согласился Генка. – Ты, значит, с кинокамерой весь в белом, а мы с Витькой, как придурки, по кустам в мышиных костюмах скачем – труба! Не согласны.

Генка бросил костюм на пол. Витька тоже.

– Во бараны-то… – развёл руками Жмуркин. – От своего счастья отказываются…

– Нам счастья не надо – работу давай! – весело сказал Генка.

Жмуркин стал обиженно сворачивать костюмы.

– Ты, Жмуркин, сам себя сними, – советовал Генка. – Надень эту шкуру, к камере привяжи верёвочку. Потом за эту верёвочку дёргай и начинай по кустам скакать. Роскошно получится. Кучу денег заработаешь…

– Эй, доходяги, вы тут? – Дверь сарая содрогнулась от мощного рывка.

Генка свалился с верстака и стукнулся лбом об пол. Витька охнул. Жмуркин перестал сворачивать плюшевых бурундуков.

– Кто это? – осторожно спросил он.

– Герасим!!! – прошептал Генка.

– Какой еще Герасим? – не понял Жмуркин.

– Брат!!! – прошептал Витька.

Дверь снова дёрнулась. Жмуркин присел.

– Открывайте по-хорошему, – посоветовал с улицы Герасим. – А то дверь сломаю. А потом заставлю вас кросс бежать. Пять километров с полной выкладкой…

Генка попробовал спрятаться под верстак, но не влез. Витька пятился в глубь сарая.

– Считаю до двух, – предупредил Герасим. – Быстренько открывайте…

– Открыто, – робко сказал Витька. – Ты, Герасим, не дёргай, ты толкай…

Дверь стала открываться.

– Ведро, – уже даже не прошептал, а прошелестел Жмуркин.

Генка и Витька мгновенно повернулись к двери, и лица их исказились от ужаса.

Дверь открывалась медленно, ведро с опилками так же медленно опрокидывалось. Герасим, обряженный в тельняшку, шорты и армейские башмаки, вдвигался в сарай.

– Нет! – сказал Генка.

– Да, брат! – сказал Герасим. – Да, да и ещё раз да!

Ведро аккуратно водрузилось на голову морского пехотинца. Опилки потекли по плечам.

– Ведро для болвана, – сказал Жмуркин шёпотом.

– Сейчас я вам покажу болвана! – рыкнул Герасим, сбросив ведро, и принялся засучивать рукава.

2. Знакомство со снежным человеком

– Если кому-нибудь расскажешь – убью, – сказал Генка и показал Жмуркину кулак.

– Могила, – сказал Жмуркин. – Гробница фараона.

– Как в дурацком сне, – сказал Витька. – Мне часто такие снятся.

– А мне вообще сны не снятся, – улыбнулся Жмуркин. – У меня совесть чистая, я крепко сплю.

Они стояли посреди старого – каждое дерево в три обхвата – соснового бора. Тропинка, послушно струившаяся от деревни Чемоданово, внезапно оборвалась и растворилась во мхе, будто и не было её никогда. Впереди было обширное пространство чистого мачтового сосняка[3], а метрах в двухстах сосняк разбавлялся густым подлеском и сочными ореховыми кустами.

– Красота! – восхитился Жмуркин. – А воздух какой!

– Воздух… – Генка подтянул костюм и затянул на поясе ремень. – Смотри у меня тут… Если бы не братец-морпех, мы бы в лес и не сунулись…

Генка потёр нащелбаненный лоб и посмотрел на Витьку. Витька тоже потёр лоб. Жмуркин лоб не потёр, он приложил к своей шишке холодную рукоятку кинокамеры и поморщился.

– У вашего Герасима и впрямь пальцы железные, – сказал он. – Но теперь он вам не страшен. Куда он там пошёл?

– К сослуживцам в гости. – Генка водрузил на голову плюшевую бурундучью морду. – Они в нашем городе живут.

– Ну, значит, до завтра точно не вернётся! А до завтра мы всё успеем. Мы даже до сегодня всё успеем, до темноты. В город вернёмся на последнем автобусе. И всё будет тип-топ – получим деньги, купите себе новое колесо – и на неделю на Волгу!

– Посмотрим, – буркнул Генка.

– Поглядим, – сказал Витька.

– План такой, – Жмуркин перекинул кинокамеру на плечо, – вы идёте вон в те кусты и ждёте, пока не начнёт темнеть. А я сижу здесь. Потом я подаю сигнал, и вы медленно появляетесь. Медленно. Друг с другом не переговариваться, на меня не смотреть. Сделайте вид, будто что-то ищете. Уяснили?

– Не тупиковые, – презрительно сказал Витька и направился к кустам орешника, разросшимся на краю небольшого овражка.

– Только ты смотри, Жмуркин, не затягивай всю эту бодягу, – попросил Генка. – А то к вечеру холодно станет.

Жмуркин кивнул.

Ребята быстро дошли до кустов, пробрались через них и спустились в овраг, по которому протекал ручеёк. Генка попробовал попить, но у него ничего не получилось – голова Дейла была слишком тяжёлая и чуть не утянула Генку в воду, Витька с трудом поймал его за ремень.

– Чёрт! – громко ругнулся Генка и пнул кусты.

Из кустов тут же поднялась небольшая тучка комаров и заинтересованно закружилась над гигантскими плюшевыми бурундуками.

– Выглядим как идиоты, – буркнул Генка. – Сидим в овраге в лесу и изображаем из себя снежных человеков. А теперь ещё и комары…

– Это потому что вода близко, – сказал Витька. – Комары в воде разводятся…

– Может, наверх тогда поднимемся?

– А вдруг охотники пойдут? – предположил Витька. – Примут нас за медведей да и шлёпнут?

– Ты прав, – согласился Генка. – Лучше потерпеть. У меня семечки есть.

Ребята уселись на склоне оврага и стали грызть семечки. Грызть через неудобные маски было трудно, но других развлечений всё равно не было. Витька предложил было запускать наперегонки кораблики, но Генка сказал, что это развлечение для детей. Постепенно темнело и холодало, ребята прижимались ближе друг к другу.

– Лес такой густой, – сказал Витька. – От деревни отошли всего-то ничего, а уже как в чаще. А если плутанёмся?

– Расслабься, Виктор, – успокоил Генка. – Мы же сюда по тропинке пришли. По тропинке и назад уйдём. А если и заблудимся, то ничего. Ты ведь в деревне три года жил?

– В деревне жил, в лесу не жил. Только за грибами в лес ходил…

– Не колотись, – сказал Генка. – Мы не заблудимся. Только Жмуркин чего-то тянет…

– И вправду…

Витька прислушался. В лесу было тихо. Это была не обычная, глухая тишина, а тишина лесная – когда ветерок шумит, потрескивают веточки, вечерние птицы потихоньку переговариваются перед сном. В этой тишине не было места для Жмуркина с его кинокамерой и надеждами разбогатеть и прославиться.

– Тебе не кажется, что Жмуркин уже должен был нас позвать? – спросил Витька.

– Да его просто снежный человек утащил, – сказал Генка.

Витька покачал головой, встал, повернулся в сторону Жмуркина и стал слушать.

– Ну чего? – спросил через минуту Генка.

– Да вроде тишина, – ответил Витька.

– Может, он над нами приколоться решил?

Вдруг с той стороны, где остался Жмуркин, послышался длинный дребезжащий крик. Витька поскользнулся и сел по пояс в ручей.

– Что это? – спросил он.

Крик был какой-то неопределённый. Разобрать, кто именно кричит, человек или животное, было сложно.

– Не знаю, – Генка подал Витьке руку и рывком вытащил его из воды. – Надо посмотреть…

– Я промок весь, – пожаловался Витька. – Вода холоднющая…

Крик повторился. На этот раз он был дольше и протяжнее. Генка быстро полез вверх по склону оврага, Витька за ним.

– Опять что-то случилось… – бормотал Витька. – Опять чёрт-те что…

Они быстро пролезли через орешник и выбрались на открытое пространство. И сразу же увидели Жмуркина. Жмуркин находился метрах в пятидесяти от них. Он стоял на четвереньках и прижимал к груди кинокамеру.

– Чего это с ним? – спросил Витька.

– Не знаю… – пожал плечами Генка. – Свихнулся, может… Эй, Жмуркин! Ты чего там делаешь?

Жмуркин покачал головой.

– Точно свихнулся, – сказал Генка. – Вот что значит жажда славы. Надо подойти посмотреть. Оказать первую помощь. При звёздной болезни очень удар по морде помогает…

Ребята двинулись к Жмуркину. Жмуркин продолжал сидеть на корточках в обнимку с камерой.

– Жмуркин! – спросил Генка, когда они подошли поближе. – Ты чего?

– Тише! – прошептал Жмуркин.

– Что – тише?! – громко сказал Генка. – Нас там комары заедают, а ты тут прохлаждаешься… Чего орал-то?

– Тише ты! – Жмуркин огляделся. – Он здесь!

– Кто здесь? – Генка тоже огляделся.

– Он! Снежный человек! – свистящим шёпотом объявил Жмуркин.

– Я сам – снежный человек… – заговорил Генка.

Но тут со стороны тропинки, ведущей в Чемоданово, послышалось негромкое рычание.

– Что это? – ошарашенно спросил Витька.

– Не знаю… – Генка попытался сунуть руку в карман, где у него всегда хранился его верный нож, но карман оказался скрыт костюмом Дейла.

– Это снежный человек, – снова сказал Жмуркин. – Я его видел. Он вон из-за того дерева выглядывал, а потом рычал. А потом на меня двинулся. Ну, я и заорал во всю дурь. Он вроде бы испугался…

Генка стащил с себя голову Дейла и попытался что-то увидеть в указанном направлении, но в сумерках угадывались лишь силуэты деревьев.

– Что делать будем? – спросил Витька.

Жмуркин шмыгнул носом.

– Главное – не бежать, – тихо сказал Генка. – Если побежим, у него сработает хватательный инстинкт. Тогда точно хана… Постоим лучше тихо здесь, авось он и уйдёт…

Со стороны тропинки снова послышалось рычание.

– Не уходит. – Витька снял голову Чипа и опустил её на мох.

– Я боюсь, – прошептал Жмуркин.

– Радуйся, дурила, – злорадно сказал Генка. – Ты же сам его искал. Вот теперь и снимай. Премию какую-нибудь получишь…

– За что боролись, на то и напоролись… – выдал Витька.

– Давай снимай! – повторил Генка. – Настоящие режиссёры всегда в гуще жизни.

Генка стал пробовать достать свой нож через ворот.

Жмуркин медленно приложил видоискатель камеры к левому глазу. И сразу же отдёрнул.

– Он там! – Жмуркин кивнул в сторону раздвоенной сосны. – Мохнатый! Тоже на карачках стоит.

– Это вас объединяет, – сказал Генка и сощурился в указанном направлении. – Сосну вижу, – для лучшего видения Генка растянул глаза пальцами, – пришельца… тьфу ты, этого, снежного человека не вижу… Чёрт! Вить, ты видишь?

Витька видел. От раздвоенной сосны отделилась какая-то низкая тень и не спеша двинулась к ним.

– К нам идёт! – скачущим голосом сказал Жмуркин. – Сюда!

– Да уж… – только и смог сказать Витька.

Тень приближалась.

– Главное, не бежать! – уже во весь голос сказал Генка. – Не бежать!

Он лихорадочно доставал из кармана нож. Витька подумал, что если Генка даже и успеет достать свой швейцарский нож, то особой пользы от этого ножа не будет. Снежному человеку этот нож на один зуб.

Витька сунул руку за спину, где у него было кое-что припасено на случай опасности.

Тень недовольно заворчала.

– Значит, так, слушайте меня… – начал было Генка.

– А-а-а! – Жмуркин выпрямился, развернулся и бросился бежать по направлению к оврагу.

– Стой! – крикнул Генка. – Стой, придурок!

Но Жмуркин не собирался стоять – он уже во всю прыть мчался к кустам.

Тень заворчала громче и перешла на быстрый шаг.

– Блин! – не выдержал Витька.

Чувство паники внезапно захватило его, и он рванул за Жмуркиным.

– Идиоты! – крикнул им Генка. – Он же вас догонит!

Но оставаться наедине со снежным человеком ему не хотелось, и он, выждав секунду, бросился бежать за товарищами.

3. Хмурое утро

Витька проснулся.

Солнце поднялось над верхушками елей и нагло светило прямо в правый глаз. Пришлось его открыть, потереть кулаком и закрыть обратно. Потом проделать подобную процедуру с глазом левым. И лишь затем он открыл оба глаза вместе.

Открывшееся зрелище мгновенно вышибло из Витькиной головы все остатки сна. Витька обнаружил свои ноги болтающимися в воздухе, обнаружил побелевшую руку, тоже болтающуюся в воздухе, а ещё обнаружил под правой щекой кусок застывшей смолы.

Витька лежал на толстом сосновом суку на высоте нескольких метров от земли.

Он собрался с силами и сел, прислонившись спиной к стволу. Огляделся.

На соседнем суку примерно в такой же позе висел Генка. Чуть ниже спал Жмуркин. Жмуркин устроился лучше всех – он не лежал, а сидел в развилке сосны, обхватив ствол обеими руками.

– Вот тебе и снежный человек, – сказал сам себе Витька и стал припоминать события вчерашнего вечера.

От снежного человека они удирали долго, часа четыре. Бежали по лесу, пару раз перепрыгивали через ручьи, а один раз даже перебрели через небольшую речушку. Снежный человек не отставал. Трещал позади ветками, пыхтел, порыкивал, загоняя ребят всё дальше в лесную чащу. Но сам не показывался. То ли опасался, то ли имел какие-то другие планы.

Пробираться через ночной лес было тяжело. То и дело ребята запинались за торчащие из земли корни, натыкались на ветки и проваливались в ямы и какие-то норы. В конце концов они выбились из сил и решили залезть на дерево.

Остановились возле высокой, с тремя развилками сосны.

– Подойдёт, – сказал Генка. – Ветки низко и развилка есть. Развилка – это главное. Залезаем.

– А он это… – спросил запыхавшийся Жмуркин, – по деревьям лазить не умеет?

– Умеет, – ответил Генка. – Но по земле он ещё лучше умеет. Так что вперёд. Вернее, вверх.

Генка подпрыгнул, подтянулся, забрался на ветку и полез дальше. Витька подсадил Жмуркина, а затем подтянулся сам.

Жмуркин хотел было забраться до самого верха, но Генка сказал, что чем выше они заберутся, тем больнее будет падать. Поэтому они расположились не очень высоко. Все трое так устали, что почти сразу же заснули.

Но спать на дереве оказалось на редкость неудобно. Во-первых, всю ночь Витька боялся свалиться и, чтобы этого не произошло, крепко обнимал толстый сук. Во-вторых, смола с этого самого сука перемазала всю Витькину одежду и запуталась даже в волосах. А в‑третьих, от неудобной позы затекла спина, и, проснувшись, Витька едва-едва смог распрямиться. С хрустом.

– Я вижу, граф, вы уже проснулись, – сказал сбоку Генка. – Это хорошо. Нам надо срочно выработать план выхода из этой неприятной ситуации.

– Какой уж тут план, – Жмуркин тоже проснулся и стал осторожно сползать вниз. – К деревне надо возвращаться… К Чемоданову…

– Тут у нас маленькое затруднение, – Генка пролез по суку ближе к его концу, сел на него верхом, схватился за тонкие ветки и повис на них.

Ветка согнулась, и Генка опустился чуть не до самой земли. Он почти уже коснулся ногами мха, как ветка сломалась и Генка шлёпнулся на землю.

– Баран, – сказал Жмуркин. – Сломаешь ногу – как мы тебя потащим?

– Это точно, Ген, – согласился Витька. – Ты бы поосторожнее, что ли…

Генка не ответил. Витька добрался до нижней ветки, но прыгать не стал, обнял покрепче ствол и сполз по нему вниз. Жмуркин спустился последним. Он слезал медленно, потому что обуви на ногах у него почему-то не было.

– Жмуркин, а где твои ботинки? – спросил Витька.

– Ботинки? – Жмуркин посмотрел на свои ноги. – Ботинки… Я их вечером снял, чтобы ноги отдохнули, и поставил рядом на ветку. А утром их там уже не было. Наверное, ночью упали.

И Жмуркин принялся искать ботинки, обходя вокруг дерева. Генка и Витька внимательно наблюдали.

Через минуту Жмуркин сказал:

– Нету.

– Отлично! – Генка постучал себя по голове. – Ты уронил ботинки, а снежный человек их подобрал и утащил.

– Я не могу босиком…

– А придётся, – сказал безжалостный Генка. – Ничего, закалишь пятки.

Жмуркин попробовал пройти босиком и сразу же свалился в мох.

– Больно… – сказал Жмуркин.

– Погоди-ка, – вмешался Витька. – Сейчас мы что-нибудь придумаем… Ген, дай-ка свой ножик…

Генка кинул Витьке ножик. Витька стащил с себя костюм бурундука, осмотрел его со всех сторон и вырезал со спины большой квадрат плюшевой материи.

– Да ты у нас просто модельер, – усмехнулся Генка.

Витька разрезал получившийся квадрат на две равные части.

– Наматывай портянки, – Витька кинул Жмуркину тряпки.

– Я не умею, – Жмуркин развёл руками с тряпками.

– Герасим бы тебя в два щелбана научил, – сказал Генка. – Смотри и делай, как я, салага.

Генка стащил ботинок и продемонстрировал Жмуркину, как правильно наматываются портянки. Жмуркин неловко повторил. Витька осмотрел работу и остался доволен.

– Пойдёт, – сказал он. – Теперь сделаем так.

Витька отрезал со своего костюма рукава и кинул их Жмуркину.

– Натягивай рукава на портянки.

Жмуркин послушно натянул отрезанные рукава поверх портянок. Встал, попрыгал.

– Нормально, кажется, – сказал он. – И не жмёт. Всегда так буду ходить.

– А вообще обувь можно из бересты сделать. – Витька сложил ножик. – Если ничего другого нет, береста – лучший материал. Сдираешь берёзовую кору и загибаешь вокруг ноги навроде лаптей, привязываешь… Но здесь берёз совсем нет…

– Ещё успеешь сделать, – Генка всё-таки стащил свой костюм до пояса и обвязался рукавами. – Теперь о главном надо поговорить. Как нам отсюда выбираться…

– А что выбираться, – повеселевший Жмуркин продолжал подпрыгивать. – Надо двигать назад, к этому Чемоданову…