Деревня кишела туристами в ярких куртках и модных ботинках. Возле магазина велосипедов продавец что-то поправлял в своём товаре. Я стоял и смотрел на него, жалея, что не смог привезти свой велосипед сюда. В этот момент я заметил Стива Скотта и его вечно хнычущего подпевалу Алекса.
Какой-то автобус подъехал и остановился прямо возле меня, со вздохом открыв двери.
Алекс заметил меня и что-то сказал Стиву, тот повернулся в мою сторону. Я собирался ему кивнуть, но от его ухмылки меня охватил ужас, буквально в последний момент я вскочил в автобус. Двери закрылись. Я смотрел, как Стив и Алекс спешат ко мне, петляя между туристами. Автобус тронулся, они побежали. Нагнав его, Стив успел только хлопнуть по окну. Лицо его перекосил совершенно звериный оскал, но водитель не остановился.
* * *
Мы ехали по долине. Езда вернула воспоминания: серый волк посреди дороги, удар. Я вцепился в поручень на спинке сидения передо мной и закрыл глаза. Когда я их открыл, из-за угла на нас выезжала машина. Я остолбенел. Машина просвистела мимо. Я попытался сконцентрироваться на разговоре двух старух. Они говорили об овце, убитой на холмах.
– Собака какого-нибудь туриста, мне кажется, – сказала одна из них.
Автобус остановился в Кендале около станции. Я вышел на платформу и сел на скамейку. Небо было огромным и простиралось далеко над круглыми холмами. Мирный пейзаж помог, я начал успокаиваться. На платформе было всего несколько человек. Первый поезд шёл в Карлайл. Остальные пункты назначения тоже звучали неплохо: Ланкастер, Оксенхолм, Манчестер. Я представил, как сбегаю в одно из этих мест. Подальше отсюда, от проклятых машин и автобусов, школы, волка. Потом я подумал, чем бы я мог заняться, сбежав, и понял, что заняться было особо нечем. Поэтому я встал со скамейки и отправился в город.
В Кендале было несколько мощёных улиц, речка, закрытые магазины. Парни, которые учились со мной в одной параллели, собрались тесной кучкой возле игрового центра. Проходя мимо, я чувствовал на себе их взгляды. Здесь было так же плохо, как в школе, и я решил спрятаться в библиотеке. По крайней мере, там спокойно. Я сел в справочном отделе, поднял голову и уставился на старомодную стеклянную крышу.
Мама водила меня в детстве в городскую библиотеку. Там был большой деревянный корабль с мягкими скамейками. Мама любила читать. Папа любил гулять. Иногда по субботам он брал меня с собой на работу. Он осматривал растения и показывал мне разные вещи: упавший дуб, который дал новый побег и возродился к жизни, точно птица Феникс, сгнивший бук, весь заросший грибами. Если подумать, маме и папе гораздо хуже, чем мне. Они потеряли больше – свои жизни. А я всего лишь потерял их.
Я задумался о том, можно ли, умерев, почувствовать утрату собственной жизни. Или вообще хоть что-нибудь почувствовать. Или это просто конец, тебя больше не существует.
Я выпрямился.
Школьник склонился над заметками, потрёпанный человек читал газету. Оба были поглощены своими занятиями. Я прошёлся вдоль полок, добрался до отдела дикой природы и вытащил книгу про лес. Изображения больших деревьев. Это как раз то, с чем работал папа. Я почувствовал ком в горле и был готов расплакаться, но сдержался. И тут я увидел на корешке другой книги название. Волки. Я подумал о звере посреди дороги, и одна часть меня порывалась сбежать отсюда прямо сейчас и бежать так далеко, как это возможно. Но другая часть – хотела встретить этого зверя и убить его. Поэтому я, чувствуя, как колотится моё сердце, протянул руку, положил большой палец на книгу и стянул её с полки. На обложке были изображены два волка – серый и белый. Корешок скрипнул, когда я открыл книгу. Волчья стая в глубоком снегу. Волк плавает в озере. Волк ест добычу.
Чего хочет волк?
Я захлопнул книгу и понёс её к стойке.
– Билет, пожалуйста, – сказала библиотекарша.
Я смотрел на неё.
– Пожалуйста, дайте ваш читательский билет.
– У меня его нет.
Она беспомощно развела руками.
– Похоже, тебе не везёт с библиотеками, – сказал кто-то.
Обернувшись, я увидел Дебс. Только теперь в её носу был пирсинг, в ушах серьги, а на глазах – кривая подводка. Ещё на ней было ожерелье из ботиночных шнурков, длинный дождевик поверх чёрной футболки и драные чёрные джинсы. Она походила на помесь гота, панка и бомжа. Её дыхание пахло перечной мятой и сигаретами, а челюсть ходила туда-сюда, жуя жвачку.
Она забрала у меня книгу про волков и протянула библиотекарю вместе со своим билетом.
– Вы не можете выписать книгу для него, – сказала библиотекарша.
– Я и не собиралась. Мне очень нравятся, – она прочитала обложку, – волки.
Библиотекарша поджала губы, почти готовая спорить, но всё же выдала книгу.
– Спасибо большое, – сказала Дебс, мило, но саркастично кивнула и вышла.
Я отправился за ней.
Книга ударила меня в грудь, и мне пришлось схватить её, чтобы не уронить. Дебс шагала, не замедляясь.
Я не знал, идти мне за ней или нет, так что просто крикнул ей вслед: «Спасибо!» Но получилось слишком громко, и единственное, что я получил в ответ от Дебс – это поднятую руку с зажатым кулаком и выпрямленным средним пальцем.
Она определённо была странной.
Я бесцельно бродил по улицам, пока не наткнулся на какую-то забегаловку, где и решил почитать мою книгу, и в которой за столиком сидела единственная клиентка. Дебс, в наушниках и с книжкой.
Несколько секунд я раздумывал, не уйти ли мне. Всё равно она меня пока не видела. А потом я подумал: с какой стати? Ожидая, когда мне подадут мой напиток, я смотрел, как она читает. Но даже если она заучка, всё равно она помогла мне.
– Хей, – сказал я, подходя к её столику.
Она подняла глаза и угрюмо уставилась на меня из-под чёлки.
– Почему ты взяла для меня эту книжку? – спросил я.
Она смотрела мне в глаза.
Я повторил вопрос.
Она уткнулась взглядом в свою.
Я сорвал обёртку с трубочки, пробил ею крышку стакана, уселся напротив Дебс и открыл «Волков».
– Что ты, позволь узнать, делаешь? – спросила она, выпрямляясь на стуле и выдёргивая наушники.
– То же, что и ты. Как тебе… Сильвия Плат[11 - Сильвия Плат (1932-1963) – американская поэтесса и прозаик, преимущественно работавшая в жанре исповедальной поэзии.]?
– Я разрешала тебе подсаживаться?
– Почему ты взяла мне книжку?
Дебс открыла рот так широко, что я увидел посеревшую жвачку. А потом начала жевать с открытым ртом. При этом она смотрела мне в глаза, будто бы подначивая меня сделать ей замечание.
– Почему? – настойчиво повторил я, игнорируя её жевание.
– Потому что мне не нравятся, когда люди говорят другим, что им можно, а что нельзя. Как эта библиотекарша. Теперь можешь идти.
Я улыбнулся. Это, похоже, её раздражало, поэтому она надела наушники, увеличила громкость и вернулась к Сильвии Плат.
– Меня зовут Люк, – сказал я.
Она перелистнула страницу.
– А тебя?
