Эта троица похожа на близких друзей. И двоих из них я узнала сразу. Мама и господин Сайлас. Здесь им на вид около двадцати, может, немного больше. Незнакомец, как и дядя, приобнимал маму за плечо, а на пальце у него красовался перстень с алым камнем. Сомнений нет. Это тот самый перстень, что сейчас был на мне!
В том, кто этот человек, у меня также сомнений не возникло. Я похожа на него так же сильно, как и на маму. Он мой отец. Пусть письмо Исы сгинуло в огне, но теперь у меня есть его портрет и перстень. Он точно не простой светлый. Такую реликвию не получить магу среднего звена.
И все же странная у них была компания. Темная ведьма, обычный человек и светлый маг. Мама была отшельницей и жила уединенно, она не связывала себя кругом с ковеном. Так как же умудрилась познакомиться с ними?
Оставив вопросы, на которые сейчас сложно получить ответы, следующие часы я потратила на изучение гримуара. В нем оказалось столько ценной информации, что я и вообразить не могла. Им обладала не только мама, но также бабушка и прабабушка. Каждая из них записывала лучшее из полученных знаний. Теперь гримуар мой. Хотя некоторые страницы скрыты мощными заклинаниями, и как бы я ни старалась снять их – не смогла.
Вероятно, там что-то, что мне знать не нужно или не положено. Но запретное, как известно, притягивает нас больше всего.
Жуть как хотелось испробовать несколько новых заклинаний, но вряд ли мадам Уна будет рыдать от счастья и аплодировать стоя, если я разгромлю ее драгоценную гостиницу. Скорее уж она будет плеваться ядом за порчу казенного имущества и гнать меня в шею. А там и солдаты подтянутся, и у костра народ попрыгает.
Лучше мне заняться поиском отца.
Через двадцать минут я уже ехала в общественном экипаже в столицу.
Я неспроста решила начать поиски оттуда. На портрете у отца на жакете есть эмблема, такая же, как и на мантии Элая. Риса, рыжеволосая работница постоялого двора, сказала, что это фирменный знак лучшего и известнейшего модиста в Свободных землях. И одевает он исключительно знатных особ. А магазин господина Эскумиена вот уже тридцать лет расположен на главной площади Дракса.
Скудная, но все же зацепка.
Столица разительно отличалась от пригорода Элишир и в первую очередь светлой энергией такой силы, что тошно стало. Каждая постройка вымощена мрамором и испещрена защитными рунами. В центре главной площади стоял невероятный храм из горного хрусталя, а ветерки из того же камня создавали тонкую, еле уловимую музыку.
Всего час от пригорода, но это был словно другой мир. Попадавшиеся мне горожане облачены в невероятные наряды и украшения, роскошные и наверняка стоящие целого состояния. Они выглядели так, будто все время мира и богатство в их руках.
Должна заметить, что на вершине города из экипажа вышла я одна, жители нижних «ярусов» сошли гораздо раньше меня и явно не собирались посещать этот мирок знати.
Я же старалась поменьше вертеть головой, но парящие горы всего футах в пятидесяти над землей, усеянные невероятными цветочными деревьями и словно не льющимися, а осыпающимися бриллиантовой крошкой водопадами, не давали оторвать от них глаз. Удивительным было то, что лепестки и капли исчезали, не достигая вымощенных белым камнем дорог.
Статуи драконов из цветного стекла выглядели настолько реалистичными, что казалось, сейчас они расправят крылья и воспарят к небесам.
Стройная блондинка в нежно-розовом платье веселила двух мальчишек в саду роз, умело управляя огненной иллюзией. Кто-то медленно прогуливался, кто-то распивал ароматные напитки из хрупкого фарфора в пристройке ресторации под открытым небом.
Светлая магия здесь ощущалась слишком остро. В какой-то момент мне стало физически плохо. Лоб покрылся испариной, перед глазами поплыли разноцветные пятна, в висках барабанила кровь. Такое чувство, словно из-под ног уходит земля. Магия будто угасала, принося пробирающий до костей холод.
Демоны искусай этих светлых с их непомерным количеством охранных рун, подавляющих тьму!
– Проклятых богов на ваши головы! – зашипела я, опустившись на колени у колонны с драконом.
Вынув из ножен кинжал, я прямо на коже запястья вырезала руну на архаическом темном. Зашептала заклинание, следя за тем, как кровь обернулась черной дымкой, а рана превратилась в выжженный татуированный символ. После быстро потянулась к медальону и с силой сжала его в ладони. С момента ритуала прошло уже достаточно времени, Эстион можно активировать.
Стоило провернуть все эти манипуляции, и я смогла вдохнуть полной грудью. Лихорадка медленно, но верно отступала.
Я и подумать не могла, что город попытается меня выпить! В Элишире все было совсем не так, да и темных я там видела. А с этим местом что не так?
Пришлось быстро брать себя в руки. Всплеск моей магии в этой светлой обители с трудом, но я смогла скрыть, однако не стоит рисковать. Не хватало еще на стражу или солдат нарваться. Иначе мне не поздоровится.
Но что уж там. Страсти начались с моим прибытием к трехэтажной домине из светло-голубого камня, переливавшегося в лучах солнца. Когда двое громил не впустили меня в это святилище кружев и рюшек за неимением записи на прием, я решила пробраться к модисту через черный ход.
В другой ситуации я бы потратила время на тщательно обдуманные действия, но это в другой ситуации. Однако все же не свезло. Поймали у черного хода, вынесли через парадный. И пока несли, я то брыкалась, то выдумывала объяснения на ходу, приправив жалобную сказку воплем: «Это вопрос жизни и смерти!»
Сочувствием не прониклись, на брыкания внимания не обратили и таки вынесли. Причем не церемонясь, сбросили на вымощенную цветной плиткой дорожку. А мое послание к Проклятым богам в самых изощренных формулировках не услышали, скрывшись за двустворчатыми дверьми.
– Чтоб вам водяные кикиморы в жены достались! – рявкнула я.
И что теперь делать? Караулить этого модиста у крыльца? Не вариант. Появятся будущие мужья кикимор и унесут подальше. Да и что-то мне подсказывает – он в этом голубом доме еще и живет. Ну или, на худой конец, творит неделями напролет, не вылезая на свет божий.
– Так дело не пойдет!
Я уж было решила принять вторую попытку штурма, когда услышала:
– Лу… Луцирия?!
Резко обернувшись на удивленный голос, не могла поверить своим глазам. Передо мной стоял мужчина с портрета, разве что старше лет на двадцать. Медового цвета волосы связаны белой лентой и перекинуты на плечо. Высокий и кареглазый. Светло-голубой костюм сидел как влитой, подчеркивая крепкое телосложение.
Но мой мимолетный всплеск радости скончался в агонии. Мужчина смотрел на меня так, словно злобного духа увидел и тот сейчас нашлет на него страшнейшее проклятие или сожрет внутренности. Должно быть, так выглядит человек, который понимает, что сейчас все потеряет.
Я много раздумывала над тем, что скажу отцу, как поведу себя, но выражение его лица вызвало у меня лютый гнев и вынудило ляпнуть:
– Ага. Она самая. Явилась по твою душеньку из мертвого царства Эгросса.
И добавила, алчно оскалившись:
– Душеньку отдавать собираемся?
Мужчина растерянно моргнул. Прошла минута, вторая, третья…
Достал моргать!
– Я ее дочь!
Мужчина тотчас отмер и просто в мгновение ока преобразился. Страх и растерянность на лице сменились холодным спокойствием, на губах даже улыбка появилась!
Какие разительные перемены.
Но с чего вдруг? Он ведет себя так, словно совершенно не видит во мне свою дочь. Нет, это больше похоже на неведение.
– Прошу меня простить, моя реакция, должно быть, тебя озадачила.
«Разозлила», – хотелось исправить, но я благоразумно промолчала.
– Ты очень похожа на Луцирию. Знаю, что это невозможно, но на какое-то мгновение я принял тебя за нее, – снова улыбка. – Выходит, Сайлас и Луцирия все же остались вместе.
В этой реплике проскользнули горькие нотки, и адресовалась фраза не мне. Будто он размышлял вслух.
Но эти его мысли навели меня на собственные и не очень-то приятные. Отец не поддерживал связь с дядей, иначе бы знал о смерти мамы. И эти его слова. Он думает, господин Сайлас мой отец? Тогда понятно, к чему такая перемена. Зачем ему волноваться о дочери, о существовании которой он даже не знает!
Мама не рассказала ему! Дядя не сообщил и по сей день!
Иса часто ворчала и с проклятиями выплевывала реплики типа «Ирод проклятый, обрюхатил ведьму и трусливо сбежал, поджав хвост!». Мне казалось, она ненавидела мужчину, благодаря которому я появилась на свет, и за себя, и за маму. Со временем ее ненависть передалась и мне. Поначалу я так же презирала отца, который бросил нас, а после стало просто все равно. Я не собиралась его искать, даже не думала о нем до появления Омаса.
