Атлантида Сумрачного Солнца. Мир Грапы
Алекс А. Алмистов
Атлантида Сумрачного Солнца
Мир Грапы[1]
Пролог
Второе пришествие Мессии
– Молитесь, братья мои, молитесь! И наш спаситель непременно снизойдет с Небес! – в очередной раз прогнусавил «Святейший владыко» Дэ-Куруаефф и с горящими от религиозного исступления глазами протянул свои короткие, толстые пальцы к импровизированному алтарю.
В туже секунду сотни губ самозабвенно зашептали ему в ответ мало кому из собравшихся понятный речитатив на одном из «мертвых» языков Земли:
– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки! Аминь!..
– Аминь, братья и сестры! – удовлетворенно подытожил первосвященник-патриарх новохристианской Ортодоксально-правоверной автокефальной Церкви Вселенной, прежде чем вальяжно-самодовольно – наотмашь от бочкообразного, «пивного» пуза до лоснящегося от жирного пота и вызывающе покатого лба – осенить себя крестным знамением.
– Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея: осанна в вышних. Благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних! – тоже усердно крестясь и выбивая поклоны, дружным хором и покорно-безропотно, вторила ему благодарно-бездумная паства. Последняя состояла из нескольких сотен оборванных и, судя по всему, месяцами не мывшихся и, уж точно, никогда в жизни не стригшихся жителей небольшого флоридского городишки Тайтусвилла.
В ответ на это «Его Святейшество» Дэ-Куруаефф уже было открыл рот, что бы с нескрываемым высокомерием и непреклонностью закончить свою и без того затянувшуюся воскресную проповедь-литургию, как…
Как вдруг в толпе, с неподдельным подобострастием и покорностью взиравшей на Вселенского «пастыря», вспыхнул ослепительно белый шар. Небрежно раскидав в разные стороны молящихся, он произвел на всех окружающих столь неизгладимое впечатление, что среди жалких и угрожающе покосившихся развалин некогда величественной христианской обители воцарилась мертвая, но вместе с тем тревожная, тишина.
Между тем, загадочный посланец небес, так некстати обрушившийся на голову верующих и ввергнувший их в пучину искреннего ужаса и парализующего оцепенения, нежданно-негаданно развалился на две части. Одна из них продолжала сверкать белизной и лучезарным сиянием. Другая же, напротив, приобрела чуть заметный, неоново-фиолетовый оттенок и заискрилась электромагнитными сполохами и голубым ореолом электрических разрядов.
– Братья мои, чудо – свершилось! Так воздадим же Хвалу Господу нашему Иисусу Христу за то, что мы, грешники, стали его свидетелями! – если бы «Высокопреосвященнейшего Владыку» Дэ- Куруаеффа впоследствии спросили про то, как он решился на сей дерзкий и самоотверженный поступок, пожалуй, он впервые в жизни не знал бы, что на это ответить. Более того, ему пришлось бы судорожно напрячь всю свою фантазию, дабы произнести нечто большее, чем банально-восторженное прославление «воли божьей» и «снизошедшей на него, истого христианина, благодати».
Что же касается других свидетелей Чуда, значительно менее искушенных в хитросплетениях теологии, чем их «батюшка», то всё, что происходило на их глазах, явно не пошло на пользу их красноречию и скорее способствовало укреплению веры, но, отнюдь, не ее рациональному толкованию.
Однако, на появлении загадочных шаров светопреставление не закончилось.
Самое интересное и шокирующее публику зрелище было еще впереди!
Потому что один из шаров, тот самый, чья «небесная» чистота и сияние были вне всякой конкуренции, вдруг ослепительно вспыхнул и самым невероятном образом исторг из своих недр серебристо-сиреневую фигуру… ГОСПОДА БОГА Иисуса Христа?!
На вид это было поистине бестелесное существо, состоящее из одного лишь сияния и тусклого мерцания звезд.
Однако, несмотря на все библейские догмы и заповеди, незнакомец не имел ничего общего с иконным стереотипом Иисуса Христа.
Он был чрезвычайно высок ростом. Имел правильные, если не сказать, безукоризненные, черты лица. Обладал гладко выбритым, скорее даже, идеально отполированным черепом. Вдобавок, и что самое невероятное, глаза небесного гостя вызывающе сверкали адским, выворачивающим все сущее наизнанку, огнем.
Уже в следующую после начала светопреставления секунду, всеобщий возглас искреннего изумления и страха гулко отозвался под дырявыми, поросшими мхом и местами облепленными птичьими гнездами, сводами купола то ли бывшего храма, то ли часовни-«переростка».
Таинственное божество, в свою очередь, это совсем не смутило. Скорее даже прибавило ему уверенности в себе и побудило решительно двинуться по направлению к бедняге Дэ- Куруаеффу и его обомлевшей от неожиданности пастве.
В тоже время, пока взоры всех собравшихся были прикованы к медленно плывущей над молитвенными скамейками фигуре БОГА, второй из незваных гостей, скромный и ненавязчивый неоново-фиолетовый шарик, тоже поспешил материализоваться в широкоплечую человеческую фигуру. Так и оставшись для всех незамеченным, он торопливо затерялся к толпе.
В отличие от своего «божественного» спутника пришелец номер два ничем не отличался от самого обычного человека. За исключением, разве что, одной, весьма незначительной, мелочи – своей одежды! Точнее – ее полным отсутствием…
Однако, во всеобщей суматохе и оцепенении, его вызывающей наготы никто из прихожан так и не заметил. Тем более, что незнакомец, подобно юркому и ловкому гаду, поспешил выскользнуть вон из развалин христианского храма.
Оказавшись на улице, он, как и подобает простому смертному, брезгливо поежился от холода, в задумчивости теребя пальцами свою роскошную черную бороду и пристально вглядываясь в окружающий его пейзаж и заваленные всевозможным мусором и органическими отходами руины некогда пышных дворцов и строений.
Ему понадобилось чуть больше минуты на то, что бы сориентироваться в окружающей действительности и принять единственно возможное в сложившихся обстоятельствах решение – любой ценой заполучить то, что ему в данный момент больше всего не хватало. То есть, одежду!
Что, не особо вдаваясь в философские концепции гуманизма и справедливости, он и не преминул сделать.
Резким и неуловимым для глаз взмахом руки отправив в нокаут первого же из попавшихся ему на глаза аборигенов, незнакомец поспешил содрать с бездыханного тела грязные лохмотья. Не особо страдая от угрызений совести, он сразу же натянул их на свое мускулистое, как бы выточенное из цельного куска сиренево-розового мрамора, тело.
Еще через минуту, давясь и кашляя от исходившего от лохмотьев смрадного запаха и откровенной вони, пришелец уже ничем не отличался от коренных жителей Тайтусвилла… Кроме, разве что, слишком уж спортивной фигуры и гордой, царственной осанки.
Вполне удовлетворенный происшедшими с ним переменами и, еще раз, на прощание, пристукнув так опрометчиво и самонадеянно начавшего приходить в себя хозяина лохмотьев, «гость с небес» уверенно вернулся внутрь храма и с чувством безукоризненно выполненного долга присоединился к толпе.
Между тем, за время его отсутствия в храме ровным счетом ничего не изменилось.
Бедняга Дэ-Куруаефф, отчаянно потея и бормоча себе под нос спасительное «Отче наш!», бил бесконечные поклоны лучезарному Богу. Его окончательно утратившая чувство реальности паства либо самоуверенно следовала его примеру, либо, уткнувшись лбами в грязный и лоснящийся от жира пол, пребывала в полной прострации и томительном ожидании развязки. В нависшей тишине изредка голосили неразумные дети, коих тщетно пытались успокоить и призвать к порядку их набожные мамаши и бабушки. Время от времени подвали голос – в форме заунывного воя и последующего лихорадочного гавканья – немногочисленные бродячие псы, полукругом обступившие полуразвалившееся и почерневшее от времени крыльцо храма.
Само же Божество с нескрываемым любопытством разглядывало людей, застывших в нелепых позах у него под ногами, время от времени пристально вглядываясь в их лица и тем самым приводя их хозяев в еще большее оцепенение и смертный ужас.
Наконец, выхватив взглядом из толпы фигуру своего не менее загадочного, хотя уже и внешне мало чем отличавшегося от окружающих спутника, БОГ устремился вслед за ним к свету и выходу из Храма.
Вот так, вдвоем, в полной тишине и безмолвии, они и покинули последнюю цитадель постхристиаской религии на Земле.
Прийдя ниоткуда и сразу же уйдя в никуда…
Часть Первая
Варвары с Небес
Глава первая
Триумф Силы Воли над Властью
Первые часы и минуты пребывания атлантов на ныне чужой, а некогда для них родной, планете выдались на редкость знойными и тревожными.
– Кто были эти люди, учитель? – вполголоса и без особой надежды на ответ поинтересовался у своего «обожествленного» спутника Царь-Диктатор Священной Атлантиды Евэмон. – Тиррены? Эллины? Пеласги? Или, быть может… Далекие потомки нашего народа?
– Ни те, ни другие, и не третьи! – не сразу, в задумчивости произнес ему в ответ Звездный Призрак, окончательно растворяясь в солнечном свете и предутренней дымке тумана. – Если честно, то я, так же как и вы, мой юный друг, мало что понимаю в сути всего здесь, на Земле, в настоящий момент происходящего?
– Но у меня сложилось впечатление, что эти люди… – предположил было Нерей, но под иронично-насмешливым взглядом собеседника так и не закончил свою мысль до кона.
– Не торопись называть их людьми, достопочтенный Царь! – бесцеремонно перебил его «Звездный» собеседник. – Мы пока еще о них ровным счетом ничего не знаем? Кто они? Откуда? Почему оказали нам столь странный прием?!
– Но, все же, они, эти странные и оборванные люди – нам друзья или враги? – не унимался Нерей.
– Пока не знаю! – холодно процедил сквозь зубы Призрак, на какие-то доли мгновения теряя свою невидимость и четкую ориентацию тела в пространстве. – Не будем торопиться с выводами, Царь-Диктатор! Дождемся хотя бы того, когда твои верные воины вновь окажутся с нами…
– Пожалуй, вы правы, Учитель! – «заразившись» от своего собеседника глубокой задумчивостью согласился с ним Нерей, не сразу обратив свое внимание на то, что говорит уже в пустоту.
И хотя, он уже давно успел привыкнуть к непредсказуемости поведения своего могущественного покровителя, как то – его стремительным и ничем не объяснимым исчезновениям и появлениям вновь, Нерею, оставшемуся один на один с враждебным ему миром, все же стало как-то не по себе.
Его окружали странные и непривычные для мироощущения благородного сына Атлантиды пейзажи, звуки, запахи и, главное, априори непредсказуемые инопланетные существа.
Приторно синее небо. Грязно-серые, местами ослепительно сверкавшие в лучах Золотого солнца постройки аборигенов. Чуть было не сбившая его с ног самодвижущаяся колесница, громко и мерзко урчавшая всеми своими внутренностями и оставлявшая тучи серо-бурого дыма на своем пути.
И, наконец, сами хозяева всего этого явно неблагополучного мира. Чумазые, облаченные в лохмотья из серебристой и полупрозрачной ткани, с безумными и воспаленными от постоянного недосыпания глазами, они были больше похожи на огромных, волосатых обезьян, чем на представителей человеческого рода.
А еще Царя-Диктатора Атлантиды приводил в смятение и ужас запах, точнее тошнотворная, выворачивающая душу наизнанку вонь всего этого мира.
Нерей, привыкший к чистому и ароматному воздуху своей Родины, был явно не готов к подобному испытанию своего обоняния и на полном серьезе задыхался.
Однако, очень скоро он понял, что он не единственный представитель человеческого рода, оказавшийся недовольным окружающей его действительностью.
Один из попавшихся ему на пути аборигенов, показался ему совсем непохожим на всех тех, с кем Нерей уже успел познакомиться ранее.
Незнакомец выглядел более и менее цивилизовано, был облачен в опрятный и ухоженного вида костюм из серого то ли металла, то ли блестящей ткани.
Точно и так же, как и Царь-Диктатор Атлантиды, он брезгливо зажимал нос и отворачивался в сторону при встрече и даже недолгом общении с «облезлыми обезьянами», как не преминул окрестить остальных жителей Ойкумены сам Нерей.
Кроме того, незнакомец имел при себе «нечто», очень похожее на короткий, с двумя ответвлениями, древесный «сучок-рогатку» из черного материала. Этот самый «сучок-рогатку», без всякого сомнения, представлявший собой оружие, он без всякого стеснения пускал в дело, периодически отгоняя от себя как назойливых оборванцев-попрошаек, так и лохматых, больше похожих на внебрачных детишек Эмпусы [2], чем на обычных животных, чудовищ. При этом чудо-оружие незнакомца с диким грохотом и свистом исторгало из своих недр голубовато-сиреневые молнии, чьи ослепительно сверкавшие языки не просто жалили свою очередную жертву, но отбрасывали ее на добрых два-три метра от «повелителя» керавноболии [3].
Что же касается самого перунометателя [4], то, сохраняя на своем лице печать равнодушия и невозмутимости, он как ни в чем не бывало продолжал свой путь по захламленным мусором улицам небольшого городишки, методично переходя от одной из городских лачуг к другой. С надменным и нетерпящим никаких возражений видом незнакомец вызывал обитателей лачуг на улицу и, для начала, перебрасывался с ними парой-другой резких и односложных фраз, смысл которых был абсолютно непонятен Нерею. И это даже несмотря на все телепатические способности Царя-Диктатора Атлантиды и образное восприятие им любой, в том числе и на незнакомом для него языке, человеческой речи.
Но больше всего Нерея озадачило даже не это его, поистине невероятное, «бессилие» разобраться в сути происходящего, но…
Но то, что по окончанию столь загадочных и скоропалительных переговоров незнакомец самодовольно улыбался и, воровато оглядываясь по сторонам, вручал своему очередному собеседнику маленький, полупрозрачный пакетик с белесым порошком. После его как бы взамен же он сразу получал от грязных оборванцев либо бесформенные кусочки золота и серебра, либо какую-либо безделушку, которую обе стороны называли не иначе как «электроника». Ну а если же «клиент», как периодически называл своих собеседников незнакомец, вдруг начинал с ним о чем-то спорить или, наоборот, о чем-то его умалять, обладатель драгоценных «пакетиков» тут же приходил в бешенство, немедленно пуская в дело «перун». А то и просто давая волю своим кулакам и, судя по его мимике и жестам, сквернословию.
Так продолжалось до тех пор, пока незнакомец, наконец, не поравнялся с застывшим в растерянности Нереем и не принялся с нескрываемым любопытством его разглядывать. Царь-Диктатор не преминул последовать его примеру, чисто по привычке придавая всему своему виду величие и гордое презрение к представителю низшего, по его мнению, сословия.
Так они и стояли, друг напротив друга, в течение нескольких минут, сохраняя почтительную дистанцию и гробовое молчание.
Наконец, незнакомец не выдержал и первым обратился к Диктатору-Царю.
– Кто ты такой, неудавшийся сын собаки? И что ты делаешь на моей территории? Да ещё и без моего разрешения? Если ты чужеземец и ищешь «счастье» [5], то я могу поделиться с тобой одним его глотком! Только знай, что после этого тебе придется стать моим безропотным рабом! – именно так прозвучала мыслеформа его слов в сознании Диктатора-Царя.
Если первая часть брошенной ему в лицо незнакомцем фразы и не была воспринята Нереем как откровенное оскорбление, так как собаки считались в Атлантиде Сумрачного Солнца священными и почитаемыми животными… То вторая ее часть, касающаяся предложения Нерею стать рабом незнакомца, не могла не вывести из себя благородного атланта.
Царь-Диктатор побледнел от неожиданно нахлынувшего на него приступа ярости, степенно приблизился к незнакомцу и обрушил на его угловатую челюсть всю сокрушительную мощь своего кулака.
Тот, совсем не ожидая подобной стремительности и вероломства со стороны оборванца, только и успел приглушенно вскрикнуть и беспомощно рухнул на землю.
Но уже через минуту, с трудом придя в себя после падения, незнакомец, не задумываясь, направил в сторону Диктатора-Царя свой «перун» и хладнокровно привел его в действие.
Само собой, Нерей не имел ни малейшего представления о том, что такое электричество и как оно действует на человеческий организм. Поэтому, когда миллиарды иголочек-невидимок кровожадно впились в каждую из клеток его тела, а сердце Диктатора-Царя судорожно вздрогнуло и сбилось с ритма, Нерей вначале пришел в ужас, цепенея от невыносимой боли и собственного бессилия. Но уже через мгновение, собрав в единый кулак всю свою волю и самообладание, с удвоенной яростью и энергией бросился на своего противника.
Между ними завязалась отчаянная и лишенная каких бы то ни было правил схватка.
Несмотря на то, что незнакомец был значительно массивнее и физически сильнее Диктатора-Царя, ему явно не хватала борцовского опыта и ловкости атлантского воина.
И как следствие – Нерей очень быстро подмял его неповоротливую тушу под себя, прежде чем одним лишь движением своего правого плеча свернуть ему шею.
В итоге, все в этом мире Ойкумены было для незнакомца кончено. А Царь-Диктатор, устало поднимаясь на ноги и разминая затекшие от напряжения мышцы, праздновал свою очередную и заслуженную победу над противником.
Немного погодя и руководствуясь исключительно нормами действующих в Атлантиде обычаев и правил, Царь-Диктатор совершено беззастенчиво воспользовался честно завоеванным трофеем-одеждой побежденного врага и не замедлил вооружиться его смертоносным «перуном».
Однако, он не учел одной маленькой, но весьма существенной детали, имевшей самое непосредственное отношение к их скоротечному бою.
Все дело было в маленькой, неприглядной на вид коробочке из черного материала, которую Царь-Диктатор далеко не сразу обнаружил в числе своих других, помимо одежды, боевых трофеев.
И очень даже зря!
Потому что в недрах этой самой коробочки, представлявшей из себя на самом деле портативное связное и контрольно-наблюдательное устройство, весь их бой с незнакомцем уже давно был тщательно и скрупулезно зафиксирован. После чего чуткий и исполнительный прибор немедленно передал получившееся видеоизображения и сигнал тревоги тем, кто все это время следил за каждым шагом разносчика «счастья».
Одним словом, стоило только Нерею отойти от распростертого на земле тела незнакомца всего на полшага, как на него со всех сторон набросились мрачные и безмолвные личности. Своей серо-блестящей одеждой и жалящими «перунами» они были подозрительно похожи на того ойкуменца, с кем Царь-Диктатор только что имел дело и которого победил в честной схватке.
Нерей попытался было оказать нападавшим достойное сопротивление, но их было слишком много. К тому же силы Диктатора-Царя и так уже были на исходе…
Но все же, он даже и не думал сдаваться…
Он сражался до последнего! До того самого момента, пока не потерял сознание от боли и уже знакомых ему на практике парализующих укусов «перунов» нападавших.
* * *– А он не так уж и плохо выглядит, этот твой взбесившийся оборванец, Рой?! – Рикки Карлос, один из самых влиятельных наркобаронов Севера, уже битый час слушал доклад своего «Впередсмотрящего» на мысе Канаверал Роя Биенвенидо [6], и с нескрываемым любопытством разглядывал то доставленного к нему пленника, то загодя и предусмотрительно отобранный у него «перун». – Все же хорошие штуки – эти наши новые, полученные от Азиатских Драконов, «электрошокеры». Удобные, компактные, не слишком часто требуют подзарядки на солнце или замены гелиевых аккумуляторов. Да и режимы работы этих ПЭП [7]-2055: «тупо валить», «надолго оглушать» или «навсегда отправлять к праотцам» – очень даже мудро и толково были выбраны и неплохо настроены их изобретателем. Вот бы нам ещё и такую же пушечку… Ну, мощностью этак раз в десять-пятнадцать поболе, чем у этих «пукалок»…
– Ладно, разберемся, – в последний раз подбросив на своей пухлой ладони «перун» и небрежно сунув его за пазуху, полностью сосредоточил всё своё внимание на необычном пленнике Рикки Карлос.
Тот выглядел слишком уж холеным и упитанным для того, чтобы принадлежать к племени варваров. И, в тоже время, достаточно независимым и самолюбивым для того, чтобы быть услужливым и исполнительным эмиссаром одного из наркобаронов Североамериканского континента.
И, вместе с тем, было в пленнике что-то такое, что сразу же насторожило Рикки Карлоса и дало волю его природной мнительности и подсознательному недоверию ко всему, что не было в его безраздельной власти.
И все потому, что пленник был совсем не похож ни на одного тех людей, с которыми Рикки когда-либо ранее в жизни приходилось встречаться.
Черты лица пленника были вызывающе благородны, если не сказать большего – аристократичны и даже изысканны. Его идеально сложенная, вызывающе поигрывающая прекрасной мускулатурой и дикой, почти животной, силой и грацией, фигура делала его похожим на легендарного Тарзана, о котором Рикки слышал от своих родителей еще в детстве. И, наконец, кожа «варвара» имела пепельно-сиреневый оттенок, несвойственный ни для одного из известных Рикки народов Земли. Равно как и его волосы таинственно и чарующе серебрились на свету. Как если бы они состояли из благородного металла с примесями горного кварца, а не из банальной белковой проформы.
Одним словом, доставленный в апартаменты Карлоса с мыса Канаверал пленник был кем угодно, но только не тем разбушевавшимся дикарем, за которого его вначале приняли люди наркобарона.
А значит…
– По-моему, нашему гостю есть, что нам такого поведать интересного?! Да и кое-что объяснить по поводу своей собственной персоны, – окончательно собрался с мыслями и глубокомысленно изрек в адрес все еще пребывающего в беспамятстве Нерея Рикки Карлос, не выпуская из губ смрадной дымящейся кубинской сигары и небрежно поправляя на своей голове ковбойскую шляпу.
– Развяжите его и приведите в чувство! – выдержав положенную его высокому рангу в Куполе паузу, приказал он уже своей личной охране.
Четыре здоровенных, облаченных в черную «кожу» мулата, прежде совершенно безучастно и со скучающим видом обозревавшие мир из-за спины своего босса, немедленно пришли в себя и как заведенные бросились выполнять приказание.
Минуты через две, Царь-Диктатор, мокрый и все еще с трудом державшийся на ногах, уже стоял перед чинно восседавшем в старинном кожаном кресле Рикки Карлосом и совершенно невозмутимо взирал своими бледно серыми, практически лишенными радужной оболочки, глазами на кокаинового барона.
– Ну, и кто ты такой, мучачо? – под обжигающим взглядом пленника выдавил из себя Рикки. – Только коротко и без лирических отступлений!
Несмотря на неприкрытую угрозу в голосе этого чванливого ойкуменца, ни один мускул не дрогнул на лице Нерея.
Царь-Диктатор все также невозмутимо и равнодушно продолжал разглядывать своего явно высокопоставленного собеседника, как будто тот был экспонатом в этнографическом музее или даже бездушным статистом в старомодном театральном шоу. Тем более, что наряд ойкуменца, состоявший из одетой прямо на голое, волосатое тело и увешанной золотыми цепями и всевозможными блестящими побрякушками кожаной куртки-жилетки; опять же кожаных, уродливо расклёшенных [8] книзу и обшитых с боков густой и длинной бахромой штанов [9] и высоких, с остроконечными носками и инкрустированные золотом и драгоценными камнями сапог – больше подходил для уличного балаганного скомороха из неприкасаемой гильдии кудесников [10], чем для добропорядочного и достойного всеобщего уважения вождя племени или просто знатного воина.
– Ты вообще-то говорить-то умеешь? – перефразировал свой вопрос Рикки, так и не дождавшись от своего пленника должной реакции на вежливое с ним обращение. – Или… Совсем тупой и немой?!
Царь-Диктатор высокомерно усмехнулся, но, все же, ответил Рикки на ломанном испанском:
– Я есть гость! Очень, очень издалека… Не из вашего мира!
Конечно, он мог ничего и не говорить. А, просто воспользоваться своими телепатическими, полученными от жрецов Сумрачного Солнца и прилежно усвоенными им в Пирамиде Маха Пралайи, способностями и без особого труда внушить этому надменному ойкуменцу все то, что тому так не терпелось узнать.
Между тем, Нерей, за те недолгие часы, что он провел среди жителей Ойкумены, уже успел обратить свое внимание на то, что сознание аборигенов, коих он теперь считал далекими потомками пеласгов, было априори не способно правильно интерпретировать многогранные и напрямую передаваемые им мыслеобразы. И предпочитало все и вся вначале облекать в форму лингвистических стереотипов, достаточно примитивных и лишенных абстрактной составляющей. И уже только потом, выхолостив полученную извне информацию до неузнаваемости, пытаться хоть как-то ее проанализировать и использовать с выгодой для себя.