– Видели, – сухо ответила супруга, продолжая жечь меня взглядом зелёных (зелёных?!) глаз. – Ну и?..
– Так вот, видеть-то его могут только те, кто уже одной ногой сюда ступил. Он просто дорогу указывает, дабы не заблудились вы между мирами. И такое случается. А ворота… Они совсем на другое влияют.
– На какое «другое»? – поинтересовалась Рита, постукивая пальцами по столу.
– Не важно. – Подорожник, против воли затронув эту тему, теперь, похоже, пытался от неё откреститься. – Вот кто из вас выбирал Вр… Этот путь?
– Ну – я. – Чего отнекиваться?
– И мне он тоже показался правильным.
Старик посмотрел на Риту, потом на меня и покачал головой.
– А вы, стал быть, желали прямиком идти, – констатировал он, обращаясь к Сергею и Вере. – Всё понятно.
– Да ни хрена не понятно! – взорвалась Вера и в несколько глотков опорожнила чашку. – Какое такое волшебство?! Дальше-то как быть?!
– О-хо-хо, – схватился за косматую голову Подорожник. – Егорка, вот же мерзавец! Бросил старика одного. Волшебство – волшебство и есть. И существа тут всякие чародейские имеются: оборотни, лешие, упыри, русал… Ну, в общем, все, о ком вы в книжках читали и в кино смотрели. Поаккуратнее вам нужно быть, особливо попервой. Как дальше быть? Для начала кое-кому не мешало бы поспать, вон, ваши друзья с ног валятся. А как отдохнёте и дальше двинете, так, может, и встретите кого, кто вам лучше моего растолкует.
Все эти попытки уйти от щекотливой темы следовало пресечь, если бы не один нюанс: желание уснуть стало воистину непереносимым. Дошло до смешного: я и на ноги-то сумел встать, лишь опёршись о стол, а Риту так и вовсе пришлось ловить, когда она начала падать с табурета.
Подорожник засеменил впереди, придерживая меня за руку, словно я был слепцом, а он – моим поводырём.
– Вот сюдой, сюдой, – бормотал старичок, нащупывая какой-то крюк на стене. – Здеся дверка имеется. Её не видать, а она есть, как тот суслик. Ага, так, переступай порожек… Батюшки, убьёшься! Я ж тебе говорю: порожек. Темновато тут, конечно, так это потому как окошек нет. Ну, это ничего, это даже хорошо. Так, ты сюдой ложись, а твоя подруга – сюдой.
Я хотел поправить его, объяснить, что Рита – не моя подруга, но вместо этого провалился в сон. И странный это оказался сон… Чудилось, будто я лежу с открытыми глазами и крохотная комнатушка наполнена мягким голубым сиянием. Я всё вижу, а пошевелиться не могу, словно тело спеленали невидимой, но очень прочной верёвкой. Рядом на низкой кушетке лежит Маргарита, и её бледное лицо напоминает мраморное изваяние.
Время от времени входная дверь открывалась и кто-то входил посмотреть на нас. Чаще всего это был наш хозяин.
Он топтался на пороге, дёргая себя за длинную бороду, и неразборчиво бормотал под нос. Почему-то во сне у него были круглые совиные глаза. Пару раз заглядывали Сергей с Верой. Сновидение странно искажало их тела, то покрывая кожу чешуёй, то приделывая перепонки между пальцами, а то и вовсе заменяя ноги рыбьими хвостами.
Когда парочка уходила второй раз, мой друг ущипнул женщину за ягодицу и обнял за талию, по-хозяйски прижимая к себе. Жена засмеялась, пихнула его локтём под ребро, но вырываться не стала. Я холодно отметил этот факт, и только.
Последним на пороге комнаты появилось нечто совсем странное: спутанный клубок шерсти с тусклыми жёлтыми глазами в глубине торчащих нитей. Это непонятное нечто прокатилось по полу и вскарабкалось на мою грудь. Я ощутил раздражение. Круглые глаза ощупали моё лицо цепким взглядом, и существо явственно пробормотало какое-то ругательство. Потом спрыгнуло с меня, тут же растворившись в голубом сумраке.
Что-то хлопнуло – и я проснулся.
Как ни странно, но всё осталось без изменений: то же бледное сияние и дверь, открытая после визита непонятного создания. Рядом медленно поднялась Рита и уставилась на меня тёмными угольками раскосых глаз. Хм, странный у неё разрез, а я прежде и не замечал. Впрочем, как и её вполне приличные формы: грудь и бёдра плотно заполняли ткань костюма. Наваждение, не иначе.
– С добрым утром, – сказала она и улыбнулась. – Вот это отдохнула, чувствую себя заряженной батарейкой!
Сравнение оказалось очень точным. Но с утром она немного ошиблась: был глубокий вечер. Дом казался абсолютно пустым, и Марго отправилась наружу поискать хоть кого-нибудь. Однако только она вышла, как «кто-нибудь» обнаружился сам. Под протяжное кряхтение с печи начал сползать абсолютно заспанный Подорожник. Старик напялил на себя длинную, до пят, белую рубаху, низ которой, казалось, кто-то пытался употребить в пищу.
– А, проснулись… – Он сочно зевнул. – Прошу прощения, но не дотерпел, дрёма сморила. Привык ложиться пораньше: старость не радость. Вот, друзей ваших на сеновал устроил – и баиньки. – В глазах старика появился хитрый огонёк. – Вот уж парочка! Хе, хе… Такие оба горячие! Он её и за попку, и за титьку, а она только взвизгивает!
– Дед, – мрачно сказал я, – вообще-то Вера – моя жена, а Сергей – муж Риты.
– Ась? Не понял. – Подорожник потёр лоб, потом хотел что-то сказать, но передумал и, постояв с открытым ртом, тихо пробормотал: – Вона чё… А я-то! И чё делать?
– Да откуда я знаю! – Я обошёл его и вышел на улицу. – Может, ничего и не надо.
Риту я нашёл не сразу. У входа в дом её не было, только на плетне сидела, нахохлившись, смутно знакомая птица. Она, или очень похожая на неё пернатая, наведывалась к нам прошлой ночью. А может, это и не птица вовсе, хрен его знает. Очень трудно усваивалась мысль о потере родного мира.
Завернув за угол, я обнаружил Марго, которая задумчиво рассматривала небольшой сарай с островерхой крышей, крытой потемневшей соломой. Видимо, это и был сеновал, о котором упоминал Подорожник. Рита повернулась ко мне, и я увидел загадочную ухмылку на её бледном лице.
– Ты чего? – спросил я вполголоса и кивнул на сарай: – Наши?
– Закончили трахаться и легли спать, – так же негромко ответила женщина и покачала головой: – Уму непостижимо! Как поступим?
– Ты уже вторая, кто меня об этом спрашивает. – Я взял её за руку и повёл прочь: – Пошли. Уже один чёрт, ничего не изменишь, пусть спят. Не портить же людям впечатление.
Мы посмеялись. Нет, конечно, лёгкая горечь осталась, но я будто уже был готов к такому исходу. Тем не менее утром следовало обсудить всё начистоту – достаточно проблем и без нелепых тайн.
Знакомая птица уже успела улететь, и мы спокойно расположились на крохотной лавке, прильнувшей к ограде. С вершины холма открывался совершенно восхитительный вид, который просился на холст или хотя бы в чьи-то стихи. Золотой шар луны утопал в звёздном небе, отражаясь от тёмной полосы, петляющей в полях. Лес, через который мы прошли минувшим днём, казался издыхающим костром, так много в нём было всяких сверкающих точек, блуждающих звёздочек и прочей пиротехники. Кроме того, я заметил, как бутоны цветов, растущих на склоне холма, светятся призрачным розовым цветом.
– В любой ночи есть волшебное очарование, – негромко сказала Рита, когда я попытался выразить обуревавшие меня чувства, – но в здешней его просто через край. А если представить, как там внизу рыщут всякие монстры из сказок, аж мурашки по коже! Думаешь, дед не соврал?
– Не похоже. – Я накрыл ладонью её пальцы, ощутив их вздрагивание. – О матери беспокоишься?
– Да, но уже не так, как во время того разговора, – покачала она головой. – Столько всего… Да ещё и такое странное ощущение, будто я – это не совсем я, а кто-то другой. Мой балбес ещё… Ну, я ему утром устрою! – Она рассмеялась. – Знаешь, с тех пор, как мы попали в Страну, во мне словно что-то открылось. Я больше никого и ничего не боюсь. А ведь мне с самого детства хотелось стать такой: смелой, гордой, к ногам которой падают мужики и шепчут: «О, моя богиня!»
Я опустился на колено и, протянув руки к Марго, пафосно провозгласил:
– О, моя богиня!
– Дурень! – Она вновь засмеялась и хлопнула ладонью по моему лбу. – Но порыв мне понравился. Хотелось-то хотелось, но получалась всякая ерунда. То пыталась наколку сделать, то пирсинг в пупке, но всё боялась, как бы родители не заругали. А какой был дома скандал, когда я чуть готкой не заделалась!
– Ты – готкой? – Я покачал головой. – Ну да, сейчас типаж почти соответствует, ещё бы одежонку сменить…
– А что! – гордо задрала она подбородок, но, покосившись на меня, не удержалась и хихикнула: – Ну я же тебе рассказывала о своих кинопристрастиях. Одно время я вообще была без ума от всей этой тематики: с кладбищами, склепами и вампирами. О, это такие няшки! Нет, не эти современные сладкие мальчики. Брэд Питт в «Интервью с вампиром», о! Я от него просто кончала, прости за такие подробности.
– А чем я хуже какого-то Бреда? – Я повернулся и так, и сяк. – Ну? Ведь ничем не хуже.
– Ну да, ну да, – согласно покивала она. – Пару десятков пластических операций – и даже лучше. Ладно, не обижайся, ты тоже очень красивый и на вампира, кстати, похож. Хм, а я этого раньше даже не замечала…
Я сделал большие глаза и тут же получил дружеский хлопок по коленке:
– Да не парься, я пошутила. Но всё равно ты – очень красивый мужчина. У меня таких никогда не было. – Она вдруг порывисто вскочила: – А знаешь, чего я сейчас хочу?
Вопрос оказался настолько неожиданным, что я даже растерялся. В голове вертелось самое разнообразное: от кекса до секса и чуть дальше. Рита же, взяв меня за руку, потянула к себе. В её тёмных глазах плясали лунные чертенята.
– Я хочу, – с придыханием сообщила она, склоняясь к моему уху, – побегать!
– Что?!
– Пошли! – Меня потащили с такой силой, что я едва успевал переставлять ноги. – Идём, идём. Смотри, какая чудесная ночь! Сколько в ней тайн и странных ароматов! Луна какая! Неужели у тебя нет желания нестись куда глаза глядят и ни о чём не думать?
Как ни странно, но такое желание присутствовало. Действительно, прозрачный ночной воздух струился вокруг и дикие запахи в нём вынуждали сердце биться подобно обезумевшей птице, запертой в клетке из рёбер. В мышцах скользили крошечные электрические искры, заставляя ноги двигаться быстрее и быстрее.
