– Да вот… не поглядите ли?
Погляжу, конечно. Тем более что повязку на руке видно издали.
Я привычно развернула бинты, сразу сматывая их в рулончик. Рана выглядела нехорошо. Красные края… Пока не заболело всерьез – ходил, гулял. А как разболелось – мигом ко мне бросился!
– Что случилось?
– Да Угря ловили.
– Угря?
– Контрабандист такой. Нам тут чайка капнула, где у него встреча будет, – посплетничать Мирий никогда не отказывался, но только о делах прошедших. – Подстерегли, да они не растерялись, с ножами на нас пошли…
– Вот ножом вам и досталось?
– Да. Хотя Угря мы тоже приложили. Авось сдохнет.
Жаль вас разочаровывать, господин Мирий. Не сдохнет, в том числе и благодаря моим усилиям. И сегодня ночью я опять пойду менять ему повязку.
– Зато кораблик их захватили, добычу взяли, вчера весь день в бегах. Пока отчет, пока то-се, рану наш коновал промыл, перевязал, вроде вчера и ничего было, а сегодня как-то… Вы лучше делаете. Уж помогите, госпожа Ветана?
Я кивнула. Дело привычное. Промыть, прижечь, перевязать… Но почему рана такая странная? Принялась осторожно промокать выделяющуюся жидкость. Мутноватая. Воспаление? Неужели плохо промыли? Или бинты не слишком чистые?
Или…
– Кинжал чистым был?
Мирий задумался.
– Знать бы…
Такое тоже могло быть. Если кинжал чем-то смазали, а их лекарь рану как следует не прочистил, не промыл… Всякое бывает.
– Придется потерпеть.
Мирий печально вздохнул.
– Ну, надо так надо.
Кусок кожи он закусил и честно терпел, пока я промывала рану, пока осторожно исследовала ее, пока делала примочку со специальным отваром, чтобы вытянуть попавшую в рану грязь. Пот с мужчины лился ручьями, пару раз мне даже показалось, что он смешивается со слезами, но я благоразумно промолчала. Мирий тоже.
Под конец я наложила примочки с чистотелом и подорожником, приготовила настои, перевязала чистой тряпицей и вопросительно посмотрела на стражника.
– Есть возможность ко мне завтра забежать?
– Обязательно забегу, госпожа Ветана.
Я подумала, что вечером надо бы расспросить контрабандистов. Мало ли чем они ножи мажут?
* * *
Оказалось все намного проще. Ножи у них для всего и сразу. И рыбу, и стражников пытались выпотрошить одним и тем же ножом, а вымыть его не догадались. Вот и пошло. Но хоть не яд, и то радость. Мирий точно на поправку пойдет, у меня на это рука легкая. Даже если я своим даром не пользуюсь в открытую, все одно раны быстрее заживают. И воспаления никогда не случается.
Дар…
Вот и Угорь чувствовал себя лучше. Пока в беспамятстве, но жара, считай, почти не было, гноя тоже, плохого запаха из живота не наблюдалось, и чутье говорило мне, что заживление идет более-менее прилично. Через пару дней можно будет давать ему что-то вроде бульона.
Братья выслушали мой прогноз, но выглядели сомневающимися. Я вскинула брови – что случилось? Признался младший брат:
– Лита нашла лекаря. Тот утверждает, что ранение в живот – верная смерть.
– Он ведь не видел больного?
– Лита хотела, но мы не позволили приводить кого попало.
– А я не кто попало?
– О вас, госпожа Ветана, слава хорошая. Говорят, что вы неглупая и не болтливая, – усмехнулся старший брат.
Я посмотрела на него впрямую. Глаза в глаза.
– Жемчуг – ваша идея или брата? Учтите, я его все равно не верну. Будет мне платой за риск.
Мужчины переглянулись и усмехнулись. Напряжение чуть спало.
Я не знаю, откуда у людей такое странное убеждение, что все продается и покупается, но сейчас они считали, что знают мне цену, и смогли чуть-чуть расслабиться. Купленный человек не так опасен. Разубеждать их я не собиралась.
– Вы догадались, госпожа Ветана?
Это старший брат. Забавно, их имен я так и не знала. Я покачала головой.
– Я ни о чем не собираюсь думать. Вот больной человек, – движение рукой в сторону кровати, – я его лечу. Все.
Братья переглянулись.
– Мы надеемся, госпожа Ветана, что вы и дальше будете придерживаться этого же мнения, – озвучил старший. – Верьте, мы умеем быть благодарными.
Надеюсь, благодарность будет выражаться не в безболезненности моей смерти?
Жить хочется.
* * *
Никогда не была на простонародных гулянках.
Сейчас смотрела вокруг во все глаза. Все было ново, все интересно.
На площади в Зеленом городе горели костры, стояли длинные столы, на которые выкладывали угощение. Можно было присесть к столу, а можно – взять тарелку и отойти в тень. Улицы предоставляли достаточно возможностей для уединения.
