Sans souci все нас зовут;
Не сравняться с нами:
Ноги больше не идут –
Ходим вверх ногами.
Неловкие
Ловили прежде мы куски,
А нынче – ну их к Богу!
Идем, стоптавши башмаки,
Мы на босую ногу.
Блуждающие огни
Сюда пришли мы из болот,
Откуда мы и родом;
Однако дан нам полный ход
Блистать меж этим сбродом.
Падающая звезда
Я с высоты упала, свет
Повсюду разливая, –
И вот, подняться силы нет:
Лежу в траве одна я.
Массивные
Нам места, места, тесно тут!
Ложись, трава, под нами:
То духи, духи к вам идут
С тяжелыми ногами.
Пук
Что за грубый шум и стук!
Вы, слоны, смирнее!
Хочет сам сегодня Пук
Всех быть тяжелее.
Ариэль
Мчись, кому даны судьбой
Крылья, кто душою
В край стремится неземной, –
На цветы за мною!
Оркестр
(pianissimo)
Мгла тумана на полях
Проясняться стала;
Ветер шепчет в камышах, –
Мигом все пропало.
Пасмурный день. Поле
Фауст и Мефистофель.
Фауст
В одиночестве! В отчаяньи! В страданиях долго блуждала она по земле – и вот теперь заключена, заключена в темницу на ужасные мучения, как преступница, – она, это несчастное, милое создание. Вот до чего дошло! И ты, изменник, недостойный дух, смел скрывать все это от меня! Стой же, стой теперь и вращай яростно своими сатанинскими очами! Стой и терзай меня невыносимым своим присутствием! В плену! В невыразимом мучении! Предана власти духов зла и бесчеловечно осуждающего человечества! И ты стараешься развлечь меня отвратительными удовольствиями, скрываешь от меня ее растущее горе, оставляешь ее гибнуть без помощи!
Мефистофель
Она не первая.
Фауст
Пес! Отвратительное чудовище! О дух бесконечный! Преврати его, преврати червя этого в его собачий образ, который он так часто принимал ночью, бегая предо мною, вертясь под ногами беззаботного путника и бросаясь на плечи, чтобы увлечь падающего. Преврати его в этот излюбленный им образ, чтобы он пресмыкался передо мной по земле, чтоб я мог ногами топтать его, отверженного. Не первая! О муки, муки, невыносимые для души человека! И не одно такое создание погибло в бездне горя и несчастья! И эта первая недостаточно искупила пред очами всепрощающего все грехи прочих в своем ужасном смертном горе! Мозг мой и мое сердце терзаются, когда я смотрю на одну эту страдалицу, а ты издеваешься хладнокровно над судьбою тысячи существ!
Мефистофель
Да, теперь мы снова приближаемся к границам нашего остроумия – туда, где человек теряет управление своим рассудком. К чему же ты вступаешь в сообщество с нами, когда не в силах поддержать его? Хочешь летать – и боишься, что голова закружится? Мы ли тебе навязывались или ты нам?
Фауст
О, не скаль же так на меня свои прожорливые зубы: это отвратительно! О великий, чудесный дух, удостоивший меня видеть лицо свое! Ты знаешь сердце мое, душу мою: к чему же было приковывать меня к этому постыдному спутнику, который во вреде видит свою жизнь, а в убийстве – наслажденье!
Мефистофель
Скоро ты кончишь?
Фауст
Спаси ее или – горе тебе! Тягчайшее проклятие на голову твою на тысячи лет!
Мефистофель
Не в моих силах разрывать узы мстителя и снимать его затворы. Спасти ее! Но кто, скажи, ввергнул ее в бездну погибели? Я или ты? (Фауст дико озирается кругом.) За громы схватиться хочешь? Счастье, что не вам даны они, жалким смертным! Раздробить невинного возражателя – вот известный прием тиранов, к которому они прибегают, когда их поставят в тупик!
Фауст
Веди меня туда: она должна быть свободна.
Мефистофель
А опасность, которой ты сам подвергаешься? Знай, что в городе ты оставил следы твоего кровавого греха. На месте убийства парят мстительные духи и ждут возвращения убийцы.
