Распадаясь

Неоновый дракон

«Ужас! Новый смертельный вирус охватил восточные степи. Люди падают замертво прямо на улицах. Неужели это крах цивилизации, предсказанный пророками?»– апокалиптические увещевания радио прорывались сквозь раскаленный влажный воздух. Громкие слова, однако, не возымели эффекта на посетителей кафе «Неоновый дракон».

Само здание представляло собой нагромождение дерева и стекла: основное здание и бесчисленные пристройки. Над входом виднелась вывеска в виде мифического существа, подарившего название заведению. Вечером она загоралась оранжевым светом. Внутри кафе украшало множество трофеев и сувениров: большая рыбья голова, оленьи рога с ловцами снов, фотографии в сепии из дальних стран.

– Выключите уже шарманку, – воскликнул молодой человек, сидящий за барной стойкой, – у нас тут свой Рагнарек намечается, а они еще на мозги капают.

Сидящая рядом с ним невысокая темноволосая девушка слегка улыбнулась и опустила голову к столешнице – так сильно жара била по всем. Юноше ответила работница кафе, рыжеволосая кудрявая девица, сверстница возмущающегося:

– Ганс, нам не пришлось бы слушать новостную муть, если бы кто-то выполнил свое обещание и закончил сборку «лампового синтезатора», который, в свою очередь, подарил бы музыку Неоновому дракону.

При этом она кивнула головой на угол, где стояла машина, напоминающая рояль, его уменьшенную версию, если точнее. На крышке было около двух десятков ламп.

– Все будет, Альва…

– Но потом, – закончили они вместе.

Темноволосая подняла голову от стойки и тихонько засмеялась. Похоже, это устройство стало локальной шуткой.

Гнетущая атмосфера, царившая в Неоновом драконе несколько минут назад, развеялась, чтобы окончательно добить уныние, Альва сжалилась и выключила радио.

– Сама-то не жалеешь, что ушла после шестого? – Темненькая вернулась к теме одного из прошлых разговоров, прерванного восклицанием Ганса.

– Ох-хо! Что нет, то нет. Это подвергать себя такой пытке как у вас? Да вы почти седые!

– Будем надеяться, что окончательно не поседеем, – бойко ответил Ганс, – завтра последний бой – отстреляться и всё! – тут он изобразил в воздухе – пальцы-пистолеты.

– И что у вас? – поинтересовалась Альва.

– Физика!

– Не боитесь? Ганс, Лилиан?

– Я переживу что угодно. А Лилиан. Лилиан – машина со сто процентным КПД. Она разнесет экзамен.

– Не каркай, – перебила Ганса Лилиан, та самая низенькая темноволосая девчушка.

– Обязательно забегите, когда все кончится.

– Ввалимся и напьемся.

Через час подобных разговоров друзья стали собираться. Оплатив по две кронмарки, они вышли на свежий воздух, два таких непохожих человека. Высокий и чрезвычайно тощий блондин Ганс Шнайдер контрастировал с маленькой темноволосой Лилиан Рае. В местном городском институте они были своего рода легендой: друзья, для которых не существует преград. Оба учились хорошо, но Ганс немного хуже, так как ему не доставало концентрации.

С террасы у кафе открывался хороший вид на Город. День клонился к закату, и улицы одна за другой стали загораться огнями фонарей. От леса за пустырем на востоке поднимался туман, вдали, на севере, виднелась старая заброшенная церковь, где они так любили прятаться в детстве. Загадочно тихо стояли районы вокруг кольца благополучия Города. Друзья были готовы встретить ночь, а за ней день, полный испытаний.

В сумерках особо ярким столпом света был небоскреб «Иггдрасиль», своего рода город в Городе, а также резиденция правительства. У «подножий Иггдрасиля» разрослась великая торговая зона, где, в практически прямом смысле, текли реки кронмарок, валюты, которая является лицом союза двух наций, населяющих Город. Торговая зона переливалась оранжевыми и зеленовато-желтыми огнями фонарей с использованием благородных газов. Из самого центра торговой империи стволом дерева поднимался небоскреб. «Крону дерева» в свою очередь составляли десятки воздушных шаров вокруг шпиля Иггдрасиля – частные парящие дома правящего олигархата.

– Когда-нибудь мы покорим и его, – заявил Ганс, указывая на самое высокое здание города.

– Не сомневаюсь, – ответила Лилиан, чье лицо казалось необыкновенно спокойным в последних лучах уходящего дня.

Они шли узкими, плохо-освещенными улочками спальных районов к своим домам. Не спеша, почти жадно хватая ртами свежий сумеречный воздух, наполненный запахами пыльцы и смолы.

– Сложно завтра будет? Как думаешь? – неожиданно спросила девушка.

– Думаю? Нам сейчас вообще думать противопоказано, а то еще голову замкнет.

– Да. Просто странное чувство, знаешь… четыре года все вело к этому.

– А что дальше – неизвестно, туман! Старая песня, у всех сейчас так. Мы стоим на пороге новой жизни, и нам страшно. Но стоит лишь сделать один шаг, и все будет хорошо, поверь мне.

– Надеюсь, – она слегка улыбнулась.

2. Призраки домов

В то время, как Лилиан и Ганс распрощались, разошлись по домам и улеглись спать, в кафе Неоновый дракон вошла необычная компания. Их появление предвещали громкие рокоты смеха со стороны западных поселков, большого слаборазвитого района Города.

Двери заведения распахнулись и на пороге появился высокий мужчина с ирокезом на голове, в кожаном плаще, с амулетом в виде черепа ворона на шее. У него были пронзительные глаза, на лице виднелись следы перенесенной оспы. Следом за ним вошли еще два существа (конечно же, это были люди).

Одним из них была девушка, с ног до головы закутанная в плащ из серой ткани. На голове её красовалась целая гора непослушных черных волос. Верхняя половина её лица была досконально измазана углем. В этой черноте сверкала пара светлых хитрых глаз, напоминающих кошачьи.

Её напарником был коренастый мужчина с козлиной бородкой в крутых темных очках. У него были металлические наплечники, украшенные триодными лампами. И у мужчины, и у девушки на поясах были закреплены оленьи рога.

Уставшая Альва подняла лицо от барной стойки и протерла глаза, пытаясь понять, не снится ли ей всё это.

– Вина! – приказал зашедший мужчина с ирокезом на голове.

– Какого именно?! – спросила ошарашенная Альва.

– Без разницы, их все равно разливают из одной цистерны.

В это время в Неонового дракона зашел последний член компании: паренек в белой рубашке с галстуком-бабочкой, в черных брюках и с лакированными туфлями.

– А может не надо? – спросил он у главаря.

– Если хочешь стать одним из нас, придется пройти испытание этанолом, – резко ответила девушка, на что вошедший паренек только вздохнул.

Все они уселись за стол. Главарь достал из кармана три кожаных мешочка. Когда подали вино и разлили по стаканам, он раскрыл один из них и засыпал в каждый стакан немного порошка. В воздухе повис запах пряностей. Вино выпито.

– Коньяк! – тем же властным тоном приказал мужчина с ирокезом.

– Сначала оплатите вино, – вдруг осмелела Альва.

– Вот, – Он выложил на стол бумажки денег, – и поторопись, черт побери. Коньяк.

– А зачем коньяк-то? – осведомился пацан в рубашке.

– Трехчастно испытание, – мужик в очках и с лампами вознес руки к потолку, – три зелья, три пряности, три товарища.

– Катод дело говорит, – заметил главарь, а потом добавил, – и все идет по нарастающей.

Парень понимающе кивнул кружащейся головой. В это время Альва подошла к охраннику и попросила пристальней наблюдать за компанией: чтоб не дебоширили.

– Между прочим, – вмешалась девушка с измазанным лицом, – нам, чтобы дебоширить, надо осушить все погреба этой дыры.

– Неплохо сказано, Никс, – Ирокез похлопал её по плечу.

Принесли и коньяку, в который была засыпана очередная порция специй, уже из другого мешочка. Все оставшиеся посетители кафе теперь просто наблюдали за необычной компанией. Альва пристально следила за парнем, чей вид уж больно не подходил остальной компании.

– Погоди, – вдруг сказала она, – ты случайно не с одного института с Гансом Шнайдером?

– Угадали, – парень расплылся в пьяной улыбке, – только я с другого факультета.

– Не отвлекайте мальца, – спокойным, но властным тоном поправил Альву главарь.

– Прошу простить, – резко ответила она, примирительно подняв руки.

– Остался последний шаг, -Ирокез обратился к своим подопечным, – абсент.

Студент широко раскрыл глаза в неподдельном испуге. Когда все закончилось, и компания уволокла пьяного студента (сами они при этом даже не шатались), в кафе повисла зловещая тишина.

– Что это было, Альв, – спросил работницу хозяин заведения, также наблюдавший за сценой.

– Панки, сэр…

Банда шла по темным улицам на запад Города: Ирокез впереди, Никс и Катод сзади, они несли на плечах юного последователя, который крайне медленно приходил в себя.

– Теперь твои эзотерические потоки очищены и раскрыты, мы готовы продолжать. Как самочувствие?

– Все ваши ритуалы связаны с потреблением алкоголя?

– Ты его переоцениваешь. Этанол всего лишь полезный инструмент. Молекула. А люди превратили его в бога.

– А куда мы, кстати, идем? – спросил студент, после чего Никс повернулась к нему лицом и заулыбалась, глаза её прищурились.

– В «Красное здание», голубчик.

– Нет, стойте, сегодня же четное число!

– Когда придем на место, будет нечетное, – успокаивающим тоном пояснил Катод.

Тут стоит объяснить, что из себя представляет большое «Красное здание». Около полувека назад там должен был быть построен невообразимый комплекс. Бассейн, театр, библиотека, обсерватория и гигантский торговый центр – всего лишь малая часть задуманного там. «Красное здание» должно было стать культурно-экономическим центром не только Города, но и страны, если даже не мира, такими амбициозными были планы. Возможно, если бы все пошло по плану, там мог бы вырасти второй Иггдрасиль, а западные районы, наконец-то стали развиваться.

Лес, который разросся за западной чертой города, необходимо было расчистить. Для этого прибегли к контролируемым пожарам. Не самый экологичный и безопасный метод, но действенный. Поговаривают, что в ходе пожаров сгорело несколько человек. Это была первая монета в копилку слухов о жутком комплексе «Красного здания». Огонь расчистил местность, превратив лес в выжженный пустырь, не заросший до сих пор.

Строительство шло полным ходом, поток инвестиций вырастал и вырастал. Но в один момент на великой стройке разгорелся пожар – горькая усмешка судьбы. Предполагают, что начался он в крыле театра. После того случая еще раза четыре предпринимались попытки возобновить строительство, но все они по неизвестным причинам провалились. К тому же в здании начали пропадать люди. Еще одно поверье гласило, что пропажи случались только по четным числам.

– Всё духи леса, они решили отомстить, – заявила Никс.

– Дорогая, – перебил её Катод, – ты не права. Во время строительства такого разностороннего объекта здесь сталкивалось столько разных и непохожих друг на друга энергий, что они просто не могли не вспыхнуть.

– Ой! – вдруг вскрикнул студент.

– Что случилось, Ролан?

– Мне показалось, что дома справа от нас движутся…

– Не показалось, так и есть, – ответил Ирокез, – призраки домов. В них не живут даже крысы, вот дома их ходят от одиночества. Они безвредны, но лучше в них не заходить: не захотят тебя отпускать.

– Серьезно?

– А может быть ты просто перепил. В любом случае, сейчас мы идем прямо в чрево самого страшного дома-призрака.

Подошли к красному зданию, что напоминало умершего великана. Множество черных окон фасеточными глазами смотрели на улицу. Зрелище жуткое. Было бы еще страшнее, если бы в одном маленьком окошке горел свет. Что делать свету там? Для кого он? Но чрево здания оставалось темным.

– Пять минут первого, – объявил Катод, посмотрев на наручные часы, когда подошли к постройке.

Внутрь компания попала через разбитое окно гардероба, так как главный вход был надежно заперт. Поднялись на второй этаж – торговый центр. Осколки битого стекла сверкали в темноте как глаза, освещаемые светом луны, проходящим через недоделанную крышу. Просторное помещение напоминало железобетонную улицу, таким просторным оно было. Этаж был обставлен стеклянными витринами, по большей части, разбитыми, и манекенами чьи лица были либо разорваны, либо закрашены. На каждой из четырех стен были надписи, по одной строчке:

Черная страна

Пропитая судьба

Убитая свобода

Ненужная мечта.

Этакий лирический палиндром: читать можно в любой последовательности, смысл не изменится.

Компания прошла в центр зала и уселась кругом, каждый в позе лотоса.

– Красное здание, – заговорил Ирокез тихим, но твердым голосом, – вместило в себя столько надежд, иллюзий и разочарований, что их можно слышать.

– Не ушами, конечно, – продолжил за него Катод.

– Но антеннами и глазами, – закончила Никс.

Катод достал небольшой радиоприемник и поставил в центр круга. От радио отходило четыре пары проводов каждую из которых взял отдельный член банды. На конце каждого повода располагались разрезанные пополам резиновые шарики.

– Подставьте их к глазам, – скомандовал Ирокез.

– Бред, – стал перечить студент, – человеческий глаз не способен улавливать звуковые или радиоволны.

– А мы и не их ловим, – объяснила Никс.

Ирокез снял амулет с черепом ворона и нацепил его на радиоприемник.

– Можем начинать.

Сначала была видна лишь темнота, затем по глазам пошла рябь и поплыли блики. Было так тихо, что зазвенело в ушах, а звон, в свою очередь, перерос в монотонную мелодию, почти приятную слуху. Судя по всему, резиновые шарики слетели с глаз Ролана, так как он внезапно увидел зал. Он нагнулся вниз, чтобы поднять их, но не нашел.

– Ребят, кажется, я потерял устройство.

– Оно все еще на тебе.

Студент взглянул на своих друзей: на их глазах все еще располагались шарики. Он огляделся. И тут сердце Ролана чуть было не остановилось: все манекены оказались повернуты к ним, а по верх их искалеченных лиц проступали черты нормальных человеческих лиц. «Черт меня дернул заинтересоваться оккультизмом», – испугался про себя Ролан.

– Что ты видишь, юный послушник?

– Манекены… повернулись к нам. И, кажется, у них теперь есть лица.

– Все хорошо, это призрак здания наблюдает за тобой. Это всё одна сущность, но скоро зайдет и «гость».

– Г-гость?!

– Сейчас поймешь. Не бойся, все через это проходили. Утром угостим тебя вином, оно тебе понадобится.

На краю глаз началось движение. Студент повернул голову и увидел, как с лестницы, которой раньше не было, ведущей ни вверх, ни вниз, спускалось черное существо.

– Черный человек, черный человек…

Он был около двух-трех метров ростом (каждую секунду, казалось, он был разного роста). Необычайно тонок. Его руки были аномально длинными. На голове – оленьи рога. Из его лопаток, предплечий, правого и левого плеча росли крылья ворона. Все существо Ролана превратилось в одну до предела натянутую струну.

Черный человек обошел зал, а затем и друзей. Встав за спиной у Никс, он потрепал её волосы, Катода обнял за шею. Когда существо подошло к Ирокезу, который загадочно улыбался, оно встало у него за спиной в полный рост и раздвинуло руки, крылья его забились. Студент почувствовал поток ветра, а затем покалывание по всему позвоночнику. Электрический треск. Каждый дендрит отделился от тела, устремившись в пустоту. Внезапно, Ролан ощутил себя в каждой лампочке, в каждом радио. И вдруг молния ударила в позвоночник и все стало так темно, что плакать хочется. Странное чувство посетило молодого оккультиста. Словно в разуме его что-то открылось или, наоборот, исчезло.

– Все закончилось, можешь снимать проводники с глаз, – объявил Ирокез, – поздравляю, ты теперь один из нас, часть города.

Отдыхать пошли в недостроенный театральный комплекс. Устроились на сиденьях для зрителей.

– Что он делал? Ну, черный человек, – с любопытством ребенка интересовалась Никс.

– Ну, тебя, Никс, он потрепал по голове, – отвечал Ролан.

– Их-хи, – взвизгнула она, – думаю, я ему понравилась.

– А тебя, Катод, он обнял за шею.

Мужчина с триодными лампами на плечах заметно нахмурился, а затем сглотнул.

– Что такое? – удивился студент, – это означает что-нибудь плохое?

Катод молчал, но Ирокез ответил за него:

– Это значит, его скоро убьют.

3. Распад

День экзамена выдался необычайно жарким. Редкие городские тополя осыпали пухом, из-за чего глаза неимоверно слезились. Лишь иногда легкий бриз залива сглаживал ситуацию.

Здание института на самом деле являлось переоборудованной крепостью, которая уже несколько веков не участвовала в сражениях, хотя последние из них отгремели всего пару десятков лет назад. Форт просто не попал на территорию, где велось сражение. Так крепость Нордштадт оказалась на задворках истории.

– Наш институт-крепость можно назвать аллегорией на судьбу всего Города. Вроде и не последняя деревня, но всегда в стороне от истории, – любил рассуждать Ганс Шнайдер.

Но сегодня было не до истории. В аудитории царило напряжение, невидимое поле его пронизывало всех. Ганс расположился недалеко от Лилиан. Раздали работы. Вопросы были не слишком сложные, учитывая, что к ним весь год студенты и готовились.

Решив отдохнуть, Ганс отвлекся от заданий и поднял глаза. Он взглянул на свою подругу, а затем нахмурил брови: Лилиан была бледна как смерть. Она перебирала пальцами и нервно хваталась за голову. За девушкой такое замечали впервые. Она начала тяжело дышать.

– Фройлен Рае, всё в порядке? – спросил у неё наблюдающий за экзаменом учитель.

– Нет. Да. Простите, – она опустила голову к работе.

Теперь было видно, что её колотило.

– Лилиан, вам нужно к врачу, – сказал подошедший к ней смотритель.

– Нет, я допишу, – она чуть ли не плакала.

– Вот еще! Я не допущу, чтобы вы тут умерли прямо на месте.

– Но…

– Давайте, выходите, ничего страшного, допишите потом.

Пошатываясь, Лилиан Рае встала из-за стола. Большая часть студентов смотрели на нее, остальные просто продолжали работать.

– Я провожу её к медику, – вскочил Ганс.

– Не будь идиотом, – прошептала умирающим голосом Лилиан.

– Шнайдер! Садитесь и продолжайте работу.

– А я уже все, – Ганс сложил руки на груди, – хочу сдать.

Теперь у организаторов просто не оставалось выбора. Позже вечером их наставник хватался за голову, понимая, что два его лучших ученика не дописали работы.

Ганс и Лилиан шли по коридору, а затем спускались по лестнице, девушка цеплялась руками за перила. Ганс помогал ей идти.

– Дуралей, имбецил, – ругалась Рае, что опять было ей не свойственно, – у нас сопровождающие есть. Только себя подставил.

– Успокойся и не трать на ругательства силы.

Медик пожал плечами и отпустил студентку домой, когда двое студентов все же добрались до медкабинета.

– Не вздумай только провожать до дома.

– Не отвертишься. Может еще нести тебя придется.

– Ты неисправим.

Домой шли медленно, размеренно. Лилиан то и дело останавливалась и вздрагивала.

– И все же, что произошло? – спросил её в одни момент Ганс.

– Я не знаю. Я просто забыла, просто забыла, Ганс. Всю Физику, я ничего не помню. Кинематика, динамика, прочее… все пропало.

– Ты перенервничала.

– от этого не лучше. Что со мной происходит? – она выставила дрожащую руку перед своим лицом. Ганс обхватил её своей ладонью.

– Все будет хорошо, – сказал он, но девушка вырвала свою руку.

– Что со мной происходит? Еще вчера не волновалась ни капельки.

Многоквартирный дом, где жила Лилиан, находился на севере Города, ближе к предгорьям. Это был трехэтажный деревянный дом, довольно длинный, чердаками переходящий в соседние дома. Подниматься надо на третий этаж. Лилиан вновь цеплялась за перила и тряслась.