– Насколько я понимаю, – заметил Бейли, покрывая тонкой пудрой поверхность чашек, – с алиби здесь полный порядок?
– Полный порядок? – переспросил Аллейн. – Этот чертов полный порядок есть у всех, кроме мисс Грант. Эта особа начала с того, что наврала с три короба, а закончила тем, что хлопнулась в обморок.
Он открыл чемодан и принялся изучать его недра.
– А как насчет этого русского, доктор он или еще кто?
– Да, он вполне вероятный кандидат. Вы подозреваете его, Бейли?
– Судя по тому, что вы мне рассказали об этом кинжале и обо всем остальном, он похож. Но лично я склоняюсь в пользу дворецкого.
– Если Токарев наш человек, то он должен очень быстро бегать. Подумайте сами: его комната расположена далеко по коридору. К тому же он все время пел. Что же касается дворецкого, то он не выходил из помещения для слуг, и его видели там.
– А это точно, сэр? Ведь он же удрал.
– Это верно. Проворный старикашка. Вот когда вы добудете мне отпечатки с перил, тогда я смогу еще как-то определиться. Теперь, Бейли, займитесь ванной. Там должны господствовать Батгейт и Уайлд. Затем возвращайтесь сюда и пройдитесь по комоду, пока я буду работать в других комнатах. И еще, Бейли, вы не возражаете слегка отклониться от своей узкой специализации?
– С удовольствием, сэр. А что я должен искать?
– Перчатку. Возможно, из желтой лайки. С правой руки. Я не ожидаю найти ее здесь. Но все же попытаться стоит. И еще, пожалуйста, составьте список всей одежды.
– Хорошо, сэр, – отозвался Бейли из ванной комнаты.
Аллейн проследовал к нему и внимательно осмотрел гардеробную и ванную комнаты. Затем он перешел в комнату Найджела.
Здесь все оставалось в том же виде, как и прошлым вечером. Постель была нетронутой. От Банса инспектору было известно, что Найджел всю ночь провел на ногах, пытаясь дозвониться их семейному адвокату, в свой офис и, по просьбе местной полиции, в Скотланд-Ярд. Для Хендсли и Анджелы он оказался сущей находкой. Ему удалось убедить доктора Токарева закончить разговоры и отправиться спать, он погасил истерику миссис Уайлд, в то время как ее супруг опустил руки. Инспектор, конечно, хорошо помнил показания Этель о том, что, когда погас свет, она была вместе с Найджелом в его комнате. Все это было вполне достаточным доказательством его полной невиновности. Но тем не менее его комнату Аллейн также тщательно обследовал.
На прикроватном столике лежал роман Д. Конрада. В пепельнице были видны два окурка сигарет марки «Салливан Пауэлл». Это были как раз две последние сигареты из шкатулки. Этель ведь именно это и говорила, что, когда она вошла, мистер Батгейт докуривал свою последнюю сигарету.
– Итак, мистер Батгейт исключается. Полностью, – пробормотал инспектор себе под нос. – Он не мог выкурить у себя в комнате две сигареты, потом быстренько сбегать и убить человека, разговаривая в это же самое время с горничной. И все за десять – двадцать минут.
Не успел он прийти к такому заключению, как отворилась дверь и вошел Найджел собственной персоной.
Увидев в своей комнате человека из Ярда, Найджел тут же почувствовал себя виноватым. Такая уж у него была натура.
– Извините, – проговорил он, заикаясь, – я не знал, что вы здесь. Я сейчас уйду.
– Не надо, – дружелюбно улыбнулся Аллейн. – Я вовсе не собираюсь заковывать вас в наручники. А вот спросить кое о чем я бы вас хотел. Вчера вечером, когда вы одевались к ужину, не слышали ли, случайно, в коридоре какие-нибудь звуки?
– Какие именно?
– Ну, любые. Шагов, например.
– Нет, я ничего не слышал. Понимаете, я все время разговаривал с Уайлдом, он лежал там, в ванне. Я просто был не в состоянии что-то слышать.
– А миссис Уайлд, как я понимаю, все это время находилась в своей комнате. Вы точно помните, что слышали ее голос?
Найджел задумался.
– Да, – отозвался он наконец, – да. Я совершенно уверен, что слышал, как мистер Уайлд ей что-то говорил, а она ему отвечала.
– А в какой именно момент? До или после того, как погас свет?
Найджел сел на кровать и схватился руками за голову.
– Вот в этом я не уверен, – произнес он через некоторое время. – Могу подтвердить под присягой, что слышал ее голос, и мне кажется, что это было и до, и после того, как погас свет. А разве это так важно?
– В нашем деле все очень важно. Но то, что вы говорите, совпадает с утверждением горничной Флоранс. Так что все в порядке. А теперь я попрошу вас показать мне комнату доктора Токарева.
– Мне кажется, это здесь, – сказал Найджел и провел инспектора по холлу второго этажа в коридор, затем, пройдя немного налево, указал на одну из дверей: – По-моему, звуки чудесного пения раздавались вчера отсюда.
Аллейн открыл дверь. В комнате царил идеальный порядок. Постель была неприбрана (ее убирает горничная, а сегодня в комнатах никто не появлялся), но едва смята. Похоже, доктор Токарев провел на удивление спокойную ночь. На прикроватном столике лежали словарь Уэбстера и зачитанный экземпляр «Крейцеровой сонаты» на английском языке.
– Большое спасибо, мистер Батгейт, – поблагодарил Аллейн. – Теперь я здесь поработаю один.
Найджел вышел, испытывая одновременно облегчение, что отделался от инспектора, и какое-то странное любопытство.
Оставшись один, инспектор по очереди открыл платяной шкаф, потом комод и переписал их содержимое. Затем его внимание привлек чемодан, аккуратно задвинутый под один из шкафов. В нем он нашел небольшой кожаный несессер для письменных принадлежностей, с замком. Замок был заперт. Но это проблемы не составляло. С помощью отмычки несессер был мгновенно открыт. Здесь Аллейн обнаружил некоторое количество документов, отпечатанных по-русски, несколько фотографий, на большинстве из которых был изображен доктор, и небольшой замшевый мешочек, в котором хранилась печать. Аллейн подошел к письменному столу и приложил ее к листу бумаги. На оттиске был отчетливо виден кинжал с длинным острым клинком. Тихо насвистывая, инспектор просмотрел все документы. На большей части из них были оттиски этой печати. Он переписал в свой блокнот несколько предложений, тщательно протер печать, аккуратно уложил все в несессер, запер его и поставил чемодан на место. Потом он сделал в блокноте запись: «Связаться с Сумиловым; см. выше» – и, бросив прощальный взгляд на все вокруг, покинул комнату.
Он прошел в комнату Анджелы, а оттуда к Розамунде Грант. В последнюю очередь он нанес визит сэру Хюберту Хендсли, посетив также его гардеробную и ванную. Везде он действовал примерно одинаковым образом – скрупулезно изучал все, что только можно: составлял подробный список вещей, обшаривал все карманы, сортировал, исследовал, а затем тщательно восстанавливал все в прежнем положении. Для себя он нашел здесь мало интересного и в гардеробной Хендсли сделал перерыв, чтобы выкурить сигарету.
В комнату кто-то тихо постучал. Вежливое бормотание снаружи показало, что это сержант Бейли.
Аллейн вышел в коридор.
– Прошу прощения, сэр, – сказал Бейли, – но, кажется, я кое-что нашел.
– Где?
– В комнате дамы, сэр. Я оставил там все, как было.
– Пошли.
Они возвратились в комнату Марджори Уайлд, встретив по дороге Мэри, которая глядела на них во все глаза.
– В чем дело, Мэри? – строго спросил Аллейн. – Ведь я, кажется, просил всех вас в течение часа оставаться в своих комнатах.
– Да, сэр. Я очень сожалею, сэр, но хозяину понадобилась его тужурка с поясом. Там в кармане лежит его трубка, сэр. И мистер Робертс послал меня за ней.
– Передайте Робертсу, что если я дал какие-то инструкции, то их надо выполнять. А тужурку сэру Хюберту я принесу сам.
– Да, сэр, – пробормотала она и стремглав бросилась вниз по лестнице.
– Итак, Бейли, что мы имеем? – спросил инспектор, плотно закрывая за собой дверь комнаты миссис Уайлд.
– Видите, как хитроумно придумана установка этих выдвижных ящиков?
Шесть ящиков, вынутых из георгианского комода, были аккуратно расставлены по полу.
