– Бррр… – помотал головой Сеня и потрогал шишку на лбу, – видно здорово ты долбанулся, Сеня, коты тебе мерещатся!
Он сел, коты злобно скалились и переминались с лапы на лапу, но не приближались.
– Что за …мерзкие твари?!
– Они демоны, – услышал Сеня и повернул голову.
– Это ты сказал или…
– Да, Сеня! Ты не поворачивайся к ним спиной!
– Ты знаешь, как меня зовут? А ты – то, кто, что за птица, как звать?
– Я Фимиам Божий!
– Чего, чего ты Божий?
– Ангел я.
– Ну, дела!!! А чего серый тогда?
И тут адские создания, почуяв, что добыча уходит от них, стали приближаться. Запах гари усилился, Сеня вскочил и чертыхнулся.
Голубь застонал:
– Нет, Сеня, нет, не надо его призывать!
Твари приближались.
– Ах, мать… а ну, понял, да: «О, Господи!»
И, не раздумывая, стал размахивать пакетом с продуктами, пытаясь отогнать котов. После слов: «О, Господи!» прыти у котов поубавилось.
Сеня смекнул:
– Ааааа, не нравится, нечисть!
И стал выкрикивать: «Слава Господи! Матерь Божия! Господи помилуй!» Всё, что мог припомнить из своего немногочисленного религиозного арсенала.
Твари, пытавшиеся напасть, стали вдруг таять и, с противным шипением, лопались, как мыльные пузыри, оставляя за собой чёрный след в воздухе и запах гари.
– Ёшкин кот! Во, дела! Слышь, Фимыч, рассказать кому – в психушку отправят.
– А ты, правда, Ангел? Я думал, это сказки. Он вынул голубя из – за решётки и почувствовал, что-то липкое на руках.
– Э, да ты ранен, по ходу…
– Хороший ты человек, Сеня, добрый, я буду тебя охранять до конца твоих дней. Открой мне окно, пожалуйста, мне надо к моим братьям.
– Лети, Фима, лети! Я тоже тебя не забуду до конца моих дней.
Он открыл окно и бережно посадил голубя на карниз.
– Когда на море шторм, мы поём, чтобы он утих. Знаешь, где старый заброшенный причал?
– Конечно, любой пацан знает его с детства!
– Приходи в шторм послушать, ты услышишь нашу песню, это музыка ангелов. И выпорхнул с карниза, издавая прощальное – «пока»:
«Угу – гу, угу – гу… угу – гу»
Сеня стоял у окна и молча смотрел на тёмную улицу. Тихо падал снег, его медленное кружение выхватывал, раскачивающийся свет фонаря, и в его свете появился силуэт прохожего в длинном пальто, застёгнутом до подбородка. На какое – то мгновение он обернулся и посмотрел на Сеню, а потом быстро зашагал в темноту, наступающей ночи.
И, что-то в этом взгляде было очень знакомое…
– Угу – гу, угу – гу, угу- гу, – ответил Сеня.
Я, Зита, Жако и велосипед мечты.
Однажды, в Париже…
Я допоздна завозился в своей мастерской, даже забыл, что нужно идти на ужин, деталь велосипеда не хотела вставать на прежнее место. Поправив очки, я уже решил, что всё, нет моих сил больше, пора отдыхать. Дверь открылась, при этом никого не было видно, пока я не привстал со стула. Тогда я разглядел, что это Зита, моя маленькая соседка по дому, осторожно, чтобы не наступить на разбросанные инструменты, пробирается ко мне.
– Привет, Зита, что привело в моё скромное жилище прекрасную маленькую госпожу?
Она вздохнула:
– Он хочет летать, – и добавила, – Жако!
– Это твой друг?
– Да, он очень хочет…
– Я думаю, что не смогу ему помочь, моя милая, – я развёл руками и присел на корточки рядом с девочкой.
Зита, она ещё малышка совсем, прекрасное милое создание четырёх лет, миниатюрная барышня с удивительными карими глазками и тёмными волосами, с причёской в стиле «паж». Мы с ней подружились этой зимой, когда её саночки сломались, и няня не могла её катать, а я их починил. Она решила, что я добрый волшебник, который всё умеет.
– Ты же волшебник!
Нужно сказать, что Зита (по- настоящему она Розита) была необыкновенной выдумщицей, но почти не разговаривала, она могла молчать целыми днями. Её родители служили в крупном банке, и с ней сидела няня. Родители в ней души не чаяли и всячески старались побудить её к общению с людьми. По выходным они всегда отправлялись втроём гулять по Парижу, катались на маленьком катерке по Сене. Ходили в синематограф или в кондитерскую «Де Брини», самую лучшую в нашем районе.
– Ну, видимо, ещё не совсем настоящий, – я улыбнулся и поправил очки – не всё у меня получается.
– Ты настоящий, – она вынула руку из-за спины и сказала, – это Жако!
Жако оказался плюшевым медвежонком, непонятного розово-фиолетового цвета. Я поднялся и не смог удержаться от смеха.
– Прости, моя милая, а я думал, что это мальчик, твой друг.
