Приватизация по Чубайсу. Ваучерная афера. Расстрел парламента
Сергей Полозков
Приватизация по Чубайсу. Ваучерная афера. Расстрел парламента
Иван Миронов
Расстрелянный парламент
В книге народного депутата РФ Сергея Алексеевича Полозкова подробно излагается история противостояния Верховного Совета и гайдаровско-чубайсовской группировки, приведшей к кровавым событиям осени 1993 года. Автор один из немногих членов Верховного Совета, голосовавший против беловежских соглашений и против дополнительных полномочий Бориса Ельцина. С. А. Полозков был заместителем Председателя комиссии Верховного Совета по экономической реформе и организовывал сопротивление чубайсовской приватизации.
Автор подробно описывает скрытые механизмы уничтожения российской экономики, которые были запущены США руками своих подручных, которые сумели полностью подмять власть в стране. В 1993 году младореформаторы вынуждены были сбросить демократический камуфляж со своей политики, расстреляв мятежный парламент. Противники шоковой терапии, залоговых аукционов и приватизации были уничтожены или изгнаны из правительства.
В книге рассказывается о методах, которые использовались против команды Полозкова. Почему они проиграли? Почему не удалось консолидировать патриотические силы, отстаивая коренные национальные интересы?
Мне самому пришлось столкнуться с тем, как Чубайс привык расправляться со своими оппонентами. Пять лет я подвергался уголовному преследованию по сфабрикованному делу о покушении на главного либерального реформатора.
Допрашивая «потерпевшего» Чубайса в суде, мне было неожиданно наблюдать трясущиеся руки, багровые пятна, испарину на лбу этого человека, сломавшего и выкинувшего на политическую помойку ельцинских генералов и генерального прокурора, против него восставших. В нем не было ни железной воли, ни бесстрашия, ни фатализма. Я видел лишь страх перед неминуемой расплатой замешанный на остатках фанатизма сверхчеловека, для которого мы всего лишь расходный материал.
Иван Борисович Миронов
Кандидат исторических наук. Член Союза писателей России. Автор книг «Аляска преданная и проданная. История дворцового заговора», «Замурованные. Хроники Кремлевского централа», «Родина имени Путина». В апреле 2005 года обвинен в покушении на Анатолия Чубайса. Два года без суда и следствия провел в застенках самой жесткой тюрьмы России. Вызволен из тюрьмы поручительством депутатов Государственной Думы. В 2010 году коллегия присяжных заседателей полностью оправдала Ивана Миронова. Организатор «Русского марша – 2012», прошедшего по Крымской набережной в Москве 4 ноября 2012 года. Лидер и организатор забастовки студентов РГТЭУ в декабре 2012 года.
Приватизация по Чубайсу
Рассказывают, что когда товарищу Сталину демонстрировали только что отснятый фильм «Незабываемый 19-ый» атмосфера в просмотровом зале с каждой минутой становилась все более напряженной.
На экране товарищ Сталин неторопливо переходил из одной исторической ситуации в другую, одаряя Революцию единственно верными решениями, и тут же суетился Владимир Ильич, то и дело озабоченно произносящий: «По этому поводу вам надо посоветоваться с товарищем Сталиным» – все было путем, но лицо Вождя, сидевшего по обыкновению в заднем ряду с погашенной трубкой, порождало у присутствующих все более тревожные предчувствия.
И когда фильм окончился товарищ Сталин с трудом поднялся и, ни на кого не глядя, произнес с напором: «Нэ так все это было, совсем нэ так!..» Так вот. Не так все это было. Совсем не так!
(А и Б. Стругацкие «Отягощенные злом или сорок лет спустя»)Предисловие
Когда вечером 21 сентября 1993 года Ельцин выступил по телевидению с Заявлением о подписании им Указа № 1400 о роспуске Верховного Совета и Съезда народных депутатов, междугородняя телефонная связь в Белом Доме была отключена через 15 минут после окончания трансляции.
Во время зачитывания Указа я находился в своем кабинете заместителя Председателя Комиссии по экономической реформе в Белом Доме, на 6-ом этаже. Я успел позвонить Председателю областного совета Нижегородской области Евгению Крестьянинову, чтобы оценить обстановку в родном регионе. Он то ли пошутил, то ли поерничал, мол, привет бывшим депутатам, настроение у него было кислое. Затем, я на всякий случай позвонил своим старикам в Нижний, переговорил с мамой, чтобы не беспокоились. Уже всякое бывало. В марте Ельцин нечто подобное уже заявлял, а потом взял свои слова обратно. В СМИ потом выдвигали смехотворную версию о том, что он, якобы, выступал тогда не как Президент, а как частное лицо. Мол, я не я и хата не моя. «Может быть, и на этот раз прорвемся?» – подумал я. Однако наступившая через несколько минут мертвая тишина в трубке говорила о том, что на этот раз все будет «по-взрослому». (Для сравнения можно отметить, что в 91-ом во время опереточного ГКЧП телефоны исправно работали все 3 дня.)
Народ – депутаты, находившиеся еще в Белом Доме (Был уже 9-ый час вечера, но многие засиживались на работе допоздна), работники аппарата, невесть откуда взявшиеся журналисты, начали быстро собираться в зале Совета национальностей. Началось…
Конечно же происшедшее не было неожиданностью. Все это уже носилось в воздухе. Разговоры про готовящийся переворот давно велись и в кулуарах, и в больших кабинетах. Буквально накануне в выходной день нас с Игорем Муравьевым – зам. Председателя Комитета по вопросам работы Советов народных депутатов и развитию самоуправления, являющимся сопредседателем нашей фракции «Смена – Новая политика» пригласил к себе заместитель председателя Верховного Совета – Юрий Михайлович Воронин. Состав заседания был пестрым. Присутствовало почти все руководство Верховного Совета, кроме Хасбулатова, представители оппозиционно настроенных фракций. Воронин озабоченно сообщил нам о том, что по просочившейся из Кремля информации в понедельник нам попытаются не дать выйти из домов. В связи с этим необходимо предпринять меры для предотвращения такого развития событий. Дело в том, что почти все депутаты, работавшие в Верховном Совете на постоянной основе (разумеется, кроме москвичей), жили в 3-х домах, разбросанных по Москве, и перекрыть подъезды можно было очень даже легко. Игорь как мне помниться горько пошутил: «Что же нам на простынях из окон, что ли спускаться?»
Но в понедельник мы как обычно приехали в Белый Дом и во вторник. А началось все в среду.
И, пожалуй, не могло не начаться. Слишком уж далеко зашли разногласия между Парламентом и исполнительной властью. На осенней сессии мы готовились дать настоящий бой горе-реформаторам. Нам, находящимся в гуще событий, было видно, что абсолютно авантюристическая экономическая реформа ведет к уничтожению всех высокотехнологичных отраслей промышленности и разворовыванию собственности. Те формы приватизации, которые провозглашались командой Чубайса, теперь не ругает только ленивый, но тогда оголтелая пропаганда демократических СМИ изображала любые попытки изменить ситуацию, как покушение на святое. Однако здравый смысл уже начинал побеждать. С июня 1993 года Комиссию по экономической реформе вместо С. Н. Красавченко, который выполнял любые указания команды Гайдара, возглавлял Владимир Мазаев, член нашей фракции, а я был его заместителем. Поэтому мы успели на весенней сессии кое – что поменять, ограничив, например, полномочия Госкомитета по имуществу, возглавляемого Чубайсом, в вопросах принятия решений о приватизации предприятий. Теперь они не могли это делать без согласования с Правительством. К осени мы подготовили поправки в закон о приватизации, в программу приватизации, которые бы поставили заслон на пути злоупотреблений и разбазаривания госсобственности. Готовились менять ситуацию и другие Комитеты и Комиссии. Сейчас, когда официальные власти до сих пор хранят молчание по поводу тех событий, хотя прошло уже 20 лет, подобно тому, как в брежневские времена хранили молчание по поводу Хрущева и Сталина, возникло много различных мифов.
Например, недавно я услышал о том, что Юрий Гильбо (он был помощником у Вениамина Соколова – последнего Председателя Совета Республики[1] Верховного Совета), в своих воспоминаниях написал о том, что события сентября-октября 1993 года развернулись именно из-за вопросов приватизации. Что даже танки, стреляя по Белому Дому, избрали своей мишенью этаж, где хранились документы комиссии по расследованию злоупотреблений в ходе приватизации, в частности по Москве.
Это, конечно, преувеличение, разногласия возникли по всему спектру вопросов дальнейшего развития страны. Мы выступали не только против «прихватизации», как ее стали называть в народе. Мы были и против людоедской социальной политики, обрекавшей миллионы людей на нищенское существование, и против юродивой внешней политики, проводимой министром иностранных дел Козыревым по-лакейски, раболепно заглядывавшим в глаза любому американскому чиновнику.
Именно эти разногласия, а не пресловутая борьба за личную власть, к которой пытаются все сейчас свести современные горе-историки, привели к трагическим событиям 1993 года. Мы мешали команде разрушителей, и они решили нас устранить.
Конечно же, никакой критики не выдерживают черные мифы, распространяемые коллективным Сванидзе, в соответствии с которыми расстрел Парламента необъяснимым образом стал важнейшей вехой в победе демократии, включая последовавшее за этим принятие сверхпрезидентской Конституции. (Сейчас эти же люди вопят о том, что стране нужен сильный Парламент и Конституцию надо менять!)
Слыхивал я и совсем нелепые вещи о том, что столкновение 93 года это победа русских сил над чеченцами. Хасбулатов то чеченец, так что сами понимаете.
Или, например, заявления о том, что все мы, депутаты созыва 90-го года были агентами КГБ, так как в тоталитарном режиме не могло быть иначе, и поэтому борьба с Белым Домом была борьбой с секретными спецслужбами.
А совсем недавно один молодой человек с грустью поведал мне о том, что активность людей на выборах 89 и 90 годов объяснялась большими денежными вливаниями!
Из этих примеров видно, что давность лет, противоречивость информации, вносят несусветную кашу в головы граждан нашей страны, в первую очередь молодых.
И в этом нет ничего удивительного, потому что, как сказал в своих воспоминаниях: «Люди, годы, жизнь» Илья Эренбург, известный советский писатель:
«Когда очевидцы молчат, рождаются легенды».
И поэтому я решил не молчать.
Потому что я очевидец. Очевидец и участник тех самых событий.
РАЗРЕШИТЕ ПРЕДСТАВИТЬСЯ
И так разрешите представиться.
Я Полозков Сергей Алексеевич. Год рождения 1959. Место рождения город Горький, рабочий район Сормово, то самое где разворачивались события романа Максима Горького «Мать», изучавшегося в школе всеми гражданами СССР, окончившими школу до 1992 года.
Я ее окончил в 1976 году, среднюю общеобразовательную № 77 г. имени Н. П. Хмелева (народного артиста СССР). В 1981 окончил Горьковский государственный университет имени Лобачевского – физический факультет. Работал по распределению четыре с половиной года в Институте химии Академии наук СССР, занимаясь физикой низких температур и выращиванием особо чистых веществ. В 1986 году перешел работать программистом в отраслевое НИИ судостроительной промышленности «Сириус», где занимался системами автоматического программирования технологических процессов, а в 1990 году был избран народным депутатом РСФСР по 357 Сормовскому избирательному округу. С 1991 года член Верховного Совета.
Избирался на альтернативной основе, победил 5-х конкурентов, среди них первого секретаря горкома партии, по тем временам шишки немалой.
Автор нескольких законов, связанных с местным самоуправлением и бюджетным процессом, автор многих поправок в другие законы, координатор самой молодой и задиристой фракции Верховного Совета «Смена – Новая политика».
Последняя должность в Верховном Совете – заместитель председателя Комиссии по экономической реформе.
Когда я избирался в депутаты секретарём комитета комсомола завода «Красное Сормово» был небезызвестный Сергей Кириенко, ставший впоследствии на несколько месяцев премьер министром страны, и мы с ним в процессе избирательной кампании активно общались. С будущим нижегородским губернатором Борей Немцовым, а ныне «вечным оппозиционером», мы также познакомились еще в 1990 году на предвыборном митинге. Николай Травкин, вербуя меня в комитет по местному самоуправлению, водил меня под проливным дождем через Красную площадь, а ельцинский министр иностранных дел Козырев на званом обеде объяснял своей жене, которую посадили рядом со мной, что это враг и с ним надо язык держать за зубами.
За все эти бурные годы жизнь свела меня с огромным количеством известных поныне, а некоторых уже позабытых людей: Александр Руцкой, Ельцин, Хасбулатов, Зюганов, Анатолий Собчак, Аркадий Вольский, кинорежиссеры Меньшов и Говорухин, академик Прохоров и Зорькин, люди разных политических взглядов, оказавшихся впоследствии по разные стороны баррикад в прямом смысле этого слова.
Так получилось, что я оказался на самом острие борьбы с всесильным Председателем Госкомимущества А. Б. Чубайсом и неоднократно с ним «бодался». Я был одним из 6 членов Верховного Совета, кто проголосовал против Беловежских соглашений, означавших развал СССР, одним из немногих, кто выступил против предоставления Ельцину дополнительных полномочий для проведения радикальных реформ.
Об этом и о многих других событиях происходивших в коридорах власти, на площадях и улицах, в цехах заводов и других местах, участником которых я являлся непосредственно или был о них хорошо осведомлен, описанию людей, которые активно делали и делают политику, а также размышлениям о дальнейших путях развития России посвящается эта книга.
Часть 1. Путь в Верховный Совет
Отыщи всему начало, и ты многое поймешь.
Козьма ПрутковПерестройка и ее плоды
Когда одни наши соотечественники говорят, что четверть века назад, начав перестройку, мы вырвались на свободу из проклятого убогого прошлого, что, несмотря на все издержки этих лет, мы, наконец-то, влились в «цивилизованный мир», я предлагаю им посмотреть на данные статистики.
Причем я не хочу говорить об экономических показателях, о том, что мы почти перестали производить самолеты, станки, текстиль и т. д. На это некоторые могут ответить так, зато мы теперь можем пить пиво на любом углу. У каждого свои представления о благоденствии.
Я возьму другие, самые очевидные показатели:
Это рождаемость и смертность.
(График представлен по данным: «Белая книга реформ» Глазьев С. Ю., Кара Мурза С. Г.)
А вот табличные данные.
Как видно из этих данных начало радикальных экономических реформ в 1992 году привело к резкому (почти в полтора раза) падению рождаемости, а смертность с 10,5 человек на тысячу населения в 1987 самом благополучном году возросла до 16,1 в 2005 году и, хотя и снижается, по-прежнему, выше доперестроечного периода.
По поводу рождаемости некоторые пытаются ее падение объяснить следствием урбанизации и изменения стиля жизни по аналогии с тем, что произошло в развитых странах в 60-70-е годы. При этом начисто игнорируется тот факт, что такое падение рождаемости в СССР произошло в те же годы. Специалисты об этом не могут не знать, поэтому разговоры на эту тему просто научная недобросовестность. Такие заявления тем более не обоснованы, потому что никак не объясняют рост рождаемости в последние годы, когда страна частично оправилась от разрухи, учиненной реформами.
Что касается смертности, то апологеты реформ ни под каким соусом не могут объяснить, почему вдруг россияне при новых прогрессивных изменениях своей жизни начали гораздо в больших количествах умирать, чем раньше.
Анализ причин смертей наших граждан показывает, например, что в 1994 году было убито, по сравнению с 1985 годом, почти на 38 000 человек больше! От алкоголя отравилось на 41 000 человек больше и т. д.
Можно провести следующий анализ. Возьмем за точку отсчета показатели рождаемости и смертности 1985 года, и предположим, что при благополучной социально-экономической ситуации они, как минимум, не должны бы были меняться. Тогда за годы реформ, включая 2012 год, у нас не родилось почти 22 млн. человек, а умерли раньше срока почти 10 млн. 200 тысяч человек!
Так что все рассуждения на тему о том, что радикальные реформы были благом для России, разбиваются об эту смертоносную статистику.
Однако когда другие наши сограждане говорят о том, что все, что произошло за последние четверть века это козни кучки «предателей» из Политбюро и их прихвостней с телеканалов и газет, которые по злобе уничтожили идеальную государственную машину под названием СССР, я тоже не могу с ними согласиться.
Да, предательство элит имело место. Да, такие члены Политбюро, как Яковлев, Шеварднадзе, Горбачев очень постарались, чтобы альтернативное Западу мироустройство под названием «развитой социализм», было уничтожено, но нельзя сказать, что эти их действия не легли на благодатную почву.
Недовольство многими сторонами жизни советского общества начала восьмидесятых, такими как дефицит потребительских товаров, их низким качеством, кумовством, постоянным замалчиванием реальных проблем в СМИ и заменой их обсуждения приторным елеем, имелось во всех слоях населения нашей страны.
Ярчайшим доказательством таких настроений является следующий, очень популярный в те времена анекдот:
По радио передают сообщение:
На прошедшем Пленуме ЦК приняты 2 решения:
1) Снять Брежнева со всех постов.
2) Перекрасить все дорожные столбы в синий цвет.
Тут рассказчик анекдота замолкал, а практически все слушающие спрашивали:
– А почему именно в синий?
– Ага, выходит первое решение у вас вопросов не вызывает?
И действительно этот вопрос не вызвал сомнений ни у кого. Шамкающий, полуживой Леонид Ильич был символом эпохи застоя, героем многих анекдотов и за державу было обидно, когда в программе «Время» показывали, сначала Леонида Ильича, с трудом зачитывающего по бумажке любой даже самый простой текст, а потом граждан, восхищающихся: «его яркой содержательной речью».
И когда на смену плеяде «кремлевских старцев» пришел молодой 54-летний Горбачев с подвешенным языком, конечно же, практически все граждане, а особенно мы, молодежь, увидели в этом добрый знак.
Так, что и тем, кто изображает перестройку как заговор врагов и тем, кто воспевает ее как возврат на столбовую дорогу исторического развития, я хочу сказать словами эпиграфа к этой книге «Не так все это было, совсем не так!»
Говорящая голова № 1
То, что серьезные перемены грядут, стало ясно после апрельского пленума ЦК КПСС 1985 года. Это тогда впервые прозвучали слова о перестройке и о застое.
Я ужинал дома на кухне и слушал по радио отчет о прошедшем Пленуме, интервью участников и т. д. Даже не помню, что конкретно я тогда услышал, но, жуя котлету, как князь Болконский на Аустерлицком поле каким – то десятым чувством я понял: «Вот оно началось!» Впервые зазвучали нормальные человеческие слова, живая речь, а не сиськи-масиськи. Начался новый этап в жизни страны.
Конечно сейчас, когда говорящих голов на телеэкране много, а жизнь от этого лучше не становится, это кажется не таким уж важным.
Но тогда, когда в мае 85 года Горбачев поехал в Ленинград, гулял по городу, и встречался на улицах с рядовыми гражданами, беседовал с людьми – это произвело эффект взорвавшейся бомбы[2]. Нисколько не преувеличивая могу сказать, что на тот момент, он сразу же купил практически всю советскую интеллигенцию на корню. После стольких лет правления немощных старцев, не могущих без бумажки слово сказать – живой, нормальный человек!
И неважно, что ездил он тогда в Ленинград на городскую партконференцию, где избирали нового секретаря горкома, взамен только что снятого со всех постов Романова. Сейчас многие пишут о том, что этот человек был намного дальновиднее и умнее будущего «лучшего немца года» и представлял ему реальную альтернативу. Что поездки Горбачева по городу во время проведения выборов этого секретаря, символизирующие невмешательство в дела городской партийной организации, конечно же, были фарсом.
Никто тогда про это не знал, и поэтому наши, тогда еще очень наивные инженеры и научные работники, врачи и учителя были просто очарованы такой демократичностью.
А рабочий класс и крестьянство, которые могли и не обратить особого внимания на болтовню и панибратство, были в восторге от того, что практически одновременно с этой поездкой было разрешено, по просьбе патриарха, отмечать 4 мая Пасху.
Здесь необходимо пояснение. В связи с тем, что 1-ое и 2-мая были тогда праздничными днями, а 3-е мая выпадало на субботу, получалось четыре выходных дня подряд. В таких случаях четвертый выходной день, по сложившейся тогда традиции[3], обычно, решением Правительства, объявляли рабочем днем, а день отдыха присоединяли к отпуску. В этом случае получалось, что Пасха, выпадавшая на 4 мая, была бы рабочим днем. В 1985 году такой порядок был нарушен, и граждане отдыхали 4 дня подряд.
Причем это очарование распространялось не только на «плебс», но и на руководящие кадры. Много позднее, Г. А. Зюганов, который уже тогда работал в отделе агитации и пропаганды ЦК КПСС и прошел достаточно длинный путь по номенклатурной лестнице, рассказывал мне о том, что как раз весной 85 года был в Ставропольском крае в командировке и, посмотрев телевизор, радовался вместе со всем народом тому, что наконец-то к власти пришел новый человек, умеющий говорить без бумаги, с новыми идеями позарез нужными стране. В ответ на его восторженные высказывания он получил от местных функционеров, которые знали Горбачева как облупленного, холодный ироничный ответ:
– Зря радуешься, он только это и может.
– Что это? – переспросил Зюганов.
– Да очень хорошо болтать может и больше ничего!
Характеристика, конечно убийственная, но, положа руку на сердце, учитывая дальнейший ход событий, справедливая.
Однако до таких оценок в массовом масштабе было еще далеко.
Гласность, как норма жизни
В забеге на 100 метров Брежнева и Картера престарелый Генсек проиграл Президенту США.
В советских газетах по этому поводу опубликовали следующее:
Леонид Ильич занял почетное второе место, Президент США пришел предпоследним.
(Анекдот советских времён)Вначале была гласность. Началась она с показа положенных когда-то на полку кинофильмов, рассказов о расстрелянных полководцах: Блюхере, Тухачевском, о расстрелянном Бухарине, об убитом ледорубом Троцком и т. д.
Душещипательные истории о нашем неустроенном житье-бытье в программе «Взгляд», о репрессированных народах, статьи невесть откуда взявшихся экономистов типа Шмелева и Попова[4] и т. д.
При этом нам, простым гражданам, казалось, что все это появляется на экране телевизора, в газетах и журналах, вопреки противодействиям ретроградов чуть ли не с боем. Тогда-то мы не знали, что тот же «Взгляд» был создан под непосредственным руководством г-на Яковлева, и цензура на этой передаче была очень даже жесткой. Мой друг тоже впоследствии народный депутат РФ Владимир Маханов, один из руководителей забастовочного движения в Кузбассе, был приглашен тогда на одну из передач «Взгляда», посвященную этим самым забастовкам. Он приехал из далекого Прокопьевска, небольшого города Кемеровской области, в Останкино, но так и не был допущен на съемку. По чьей-то грозной команде его на передачу в последний момент не пустили, и Саша Любимов безропотно этому подчинился.
То есть цензура была жесточайшей и тот, кто очень тонко разрушал господствующую тогда коммунистическую идеологию, действовал по принципу: нужно говорить правду, только правду, но не всю![5]
Поэтому, когда рассказывали о Тухачевском, то не утруждали граждан информацией о том, что Тухачевский, как теперь известно, действительно готовил заговор, причем чуть ли не заодно с нацистами, что Блюхер был арестован не невинно, а за реальные многочисленные злоупотребления властью.
Нам говорили, что репрессированные народы пострадали, но никто не объяснял за что. Все, сваливая, на безумство тирана Сталина, нам забывали рассказать о том, что чеченцы и ингуши сорвали все проводившиеся в 41–43 годах мобилизации и по существу оказались народами дезертирами. Ранее и те и другие факты были засекречены, но вытаскивались факты только одной направленности.