– Нечего тут ребенку делать, – возразила бабка Агафья.
Но тут из горницы раздался слабый голос роженицы:
– Пустите ее.
Женщины ахнули: пришла в себя?
Пока никто ее не остановил, девочка быстро прошла к матери. Та лежала на постели, бледная, без кровинки в лице. Только увидев дочь, она в беспамятстве откинулась на подушки. Оля села рядом с ней, взяла за руку и начала что-то шептать. А через полчаса Анна как-то глубоко вздохнула, пришла в себя и села на постели. А еще через пятнадцать минут на свет благополучно появился здоровенький мальчик.
Теперь Ольга почти все время проводила у матери – помогала управляться с младенцем. Та все еще была слабая после родов, еле вставала.
Иван у дочери не спрашивал, где та пропадает, только хмурился.
Как-то все же спросил, будто невзначай:
– Как Анна дите-то назвала?
– Владимиром, – чуть замешкавшись, ответила девочка.
Он помолчал, потом кивнул, будто одобряя.
– Ты б сходил к ней, а? – умоляюще попросила Оля, заглядывая ему в лицо. Но он неожиданно рассердился, и вышел из избы, громко хлопнув дверью.
Но через несколько дней он снова не выдержал, смущаясь, спросил, на кого похож малый.
– Весь в мать, – улыбнулась Оля.
– А Анне не нужно ли чего?
– Да вроде все есть.
– Понятно, – насупился Иван.
Тем же вечером он постучался в хату Анны и, осторожно протиснувшись внутрь, тихо сказал:
– А я к тебе, Анюта…
Колодец
С апреля Акимовы стали жить все вместе – Иван с детьми снова перебрался в дом Анны. На деревне посудачили, посудачили да и перестали…
А в самом конце мая Ольга вновь увидела чудной сон.
На этот раз ей снилось какое-то другое, чужое село, в котором она никогда раньше не бывала. Девочка стояла перед полуразрушенной церковью, в последнее время много церквей превратили в неприглядные развалины. Светило яркое солнце – все вокруг так и дышало жизнью. Оля решила обойти храм. На пустыре за храмом в зарослях бурьяна виднелся ветхий сруб заброшенного колодца. Оля услышала приглушенные крики. Она подошла к покосившемуся, заросшему мхом срубу и заглянула внутрь. Далеко внизу чуть поблескивала застоявшаяся вода, а на дне, примостившись на каком-то выступе, сидел, дрожа от холода, мальчик примерно ее возраста и плакал.
Проснувшись, Оля удивилась – сон помнился ей до мелочей, словно все это происходило наяву. Она рассказала его матери.
Анна задумчиво выслушала дочь и спросила:
– А колодец-то какой был?
– Такой старый, весь во мху и лишайниках, на цепи крюк ржавый, и одно бревно толстое рядом лежит – вроде как чтобы сидеть на нем.
– А церковь? – быстро спросила Анна. – Церковь какая?
Девочка наморщила лоб, потом сказала:
– Да там стены одни… Внутри на них остались синие и позолоченные полосы. Она у луга стоит. А за лугом речка.
– Странно… – прошептала Анна, – ну, ладно, дочка. Иди-ка в школу, опаздываешь небось.
Описание местности вокруг церкви девочки очень напоминало Анне одно из сел округи, часах в полутора ходьбы от Лошаково. Там у нее жила родня.
Оля ушла в школу, Вася побежал гулять на реку с мальчишками, а у Анны все не шел из головы сон дочери. Еще свежо в ее памяти было предупреждение девочки про то, чтобы она не губила ребенка. Что-то тут есть… Конечно, это могло быть просто совпадением, но…
Анна попыталась было заняться хозяйством, но все валилось из рук. Наконец, она плюнула и решилась – запеленала младенца и отправилась в Сныхово. Так называлась деревня, подходившая под описание Оли.
«Ходу не так уж много, зато все сомнения развею…» – подумала она.
Шла она медленно, но часа через два была на месте. Едва Анна вошла в село и показались первые дома, она тут же увидела свою двоюродную тетку Арину.
После приличествующих случаю приветствий, причмокиваний над Володенькой Анна спросила как бы невзначай:
– Теть Арина, у вас тут никто не пропадал?
– А ты откуда знаешь? – насторожилась та.
– Да так, слышала.
– Точно, парень пропал один, – энергично закивала тетя Арина и тяжело вздохнула, – со вчерашнего дня всем селом ищем.
– А кто?
– Да Петя Смирнов. Хороший был мальчик, добрый, единственный сын у родителей. А они высокие должности занимают в нашем-то колхозе… Да толку-то что? – она безнадежно махнула рукой. – Надежды уже никакой нет, что найдется. Искали, искали – нетути нигде. Думают, волки утащили.
– Да какие же здесь волки-то? – подняв брови, удивилась Анна.
– Знамо какие… К тому же некуда ему больше деться – все перерыли. Убежать он не мог – мальчик домашний был, смирный.
– А вы это… – Анна опустила глаза, – смотрели в колодце-то за церковью?
– Да нет вроде, – насторожилась тетя Арина, – а что? Ты знаешь что-нибудь?
– Откуда мне, – пожала плечами Анна, – вы все ж поищите там. Мало ли…
– А ты сама-то какими судьбами у нас? – опомнившись, поинтересовалась тетка.
– Да за медом гречишным пришла, мне тут обещали, – неопределенно ответила Анна.
