Мещанство есть. Оно ползет из трещин.
Но все-таки при чем тут чей-то дом,
Цветы, собаки, птицы или вещи?!
Есть вкус плохой, и есть хороший вкус,
Как есть на свете заводи и реки.
И все-таки я утверждать берусь:
Мещанство не в цветах, а в человеке!
Живя судьбою сытенькой своей,
Он друга в горе обойдет сторонкой.
Мещане – совы с крохотной душонкой,
Чей Бог не вещь, а стоимость вещей.
Тут не герань, не плюшевый диван
В просторной кухне, в спальне ли, в столовой.
Нюх мещанину в этом смысле дан,
Все – первый сорт. Все – ультрамодерново!
Но вещь почти не служит мещанину.
Он сам как сторож при своих вещах:
При хельгах, лакированных полах,
Не пользуясь добром и вполовину.
Любой урон считая за беду,
Он, иногда в душе почти что воя,
Готов убить за кляксу на обоях,
За сорванное яблоко в саду.
Нет, суть здесь не в гераньке на окне,
Все дело тут совсем иного сорта.
Мещанство – это: «Я», «Мое» и «Мне»!
А мир хоть провались, хоть лопни к черту!
Оно живуче! Там оно и здесь —
Тупое, многоликое мещанство.
На службе это подленькая лесть,
А дома это мелкое тиранство.
При чем тут зонт, калоши иль замки?
Мещанство – это пошленькие песни,
Мещанство – это слухи и слушки,
Злорадный шепот, гаденькие сплетни.
Сражаться с ним все яростней и злей,
Не выбирая средств или ударов,
Все время, жестко, до последних дней,
Ибо мещанство часто пострашней
Открытых битв, невзгод или пожаров.
1967
«Забыв покой, дела и развлеченья…»
Забыв покой, дела и развлеченья,
Пренебрегая солнцем и весной,
При каждой нашей встрече мы с тобой,
Страдая, выясняем отношенья.
Нет, мы почти никак не поступаем.
До ласки ли? Раздув любой пустяк,
Мы спорим, говорим и обсуждаем,
Что так у нас с тобой и что не так.
Ну что еще: мы вместе, мы одни!
Так нет же ведь! Как варвары, наверно,
Мы медленно, старательно и верно
Друг другу укорачиваем дни…
Мы быть ужасно мудрыми стараемся,
От всех себя ошибок бережем.
И скоро до того «довыясняемся»,
Что ничего уже не разберем!
Размолвки, споры, новые сомненья…
И нам, наверно, невдомек сейчас,
Что вот как раз все эти выясненья
И есть ошибка главная у нас.
И чтоб не кончить на душевной скупости,
Давай же скажем: «Хватит! Наплевать!»
Возьмем и будем делать кучу глупостей,
Да, да, десятки самых чудных глупостей,
И ничего не будем обсуждать!
1967
Любовь и трусость
Почему так нередко любовь непрочна?
Несхожесть характеров? Чья-то узость?
Причин всех нельзя перечислить точно,
Но главное все же, пожалуй, трусость.
Да, да, не раздор, не отсутствие страсти,
А именно трусость – первопричина.
Она-то и есть та самая мина,
Что чаще всего подрывает счастье.
Неправда, что будто мы сами порою
