Шарм, или Последняя невеста
Диана Билык
Острые грани #2
Генри согласился жениться, не собираясь впускать любовь в своё каменное сердце. Снять проклятье – единственное, о чем он мечтал, а случайная девушка вполне годилась на роль последней невесты. Только не знал он, что у неё тоже есть тайна.–ОднотомникСодержит нецензурную брань.
Диана Билык
Шарм, или Последняя невеста
Глава 1
=Валерия=
– Лера, ты должна ему понравиться, – небрежно поправляя мою прическу, ворчит мачеха. Заплетенные косы неприятно стягивают кожу, а булавки больно впиваются в затылок.
– А он мне нет?
Отстраняюсь и недовольно шикаю, но, столкнувшись с гневным, почти черным взглядом мамаши, покорно киваю.
– Не смей даже думать! – Валентина грозит ухоженным пальцем. Длинный ноготь под цвет алого платья такой же кривой, как ее нос.
Сколько грима не накладывай, лучше рожа мачехи не станет.
Опускаю глаза и сжимаю губы, сдерживая порыв высказаться. Коварная дрожь страха пробирает меня от шеи до поясницы. Знаю, что выхода нет, потому и терплю папину стерву-жену.
Запахи лака для волос, приторного парфюма Валентины и растаявшего снега забивают нос. Хочется приложить ладонь к груди – вытащить тягучую боль, что будто лапой дикого зверя сковала сердце.
Я знаю, на что иду, грех жаловаться.
Сама виновата.
Смотрю сквозь мутные слезы в боковое окно, впускаю в себя холод и безразличие. Любить мне теперь не положено, а богач, которому меня приготовили, вряд ли окажется принцем и нормальным человеком. Это вам не сказка о Золушке. Это вообще не сказка…
Если честно, Генри Север не вызывал во мне негативных эмоций, ведь я его лично не знаю, а слухи и обрывочная информация из сети – это не то, чему стану верить. Другое дело, что сама ситуация с желанием мачехи быстрее меня выдать замуж – по-настоящему раздражала и унижала.
Было бы просто его соблазнить, олигарх давно бы женился. Значит, что-то за этим кроется.
Глотая встречные неоновые огни, наша машина тащится по ночному городу, унося меня дальше и дальше от дома. Страшно дышать, до дрожи коленей боязно шевелиться. Пальцы рук немеют, когда я пытаюсь вытолкнуть обиду на жизнь через сжатые кулаки. Чем ближе банкетный зал, тем глуше под горлом бьется сердце, острее ногти впиваются в ладони, прокалывая кожу.
Я – кукла, которую собрались выгодно продать, а, точнее, подсунуть под богача, как элитную проститутку. И он дал на это согласие, скорее всего, потому что мачеха выглядела очень счастливо и уверенно, словно наш брак – дело времени, и все давно решено.
Я не задавала вопросов, не перечила, лично мне все равно – только бы отцу помочь и вытащить его из больницы.
– А если я Северу не приглянусь? – из последних сил цепляюсь за шанс отступить – все еще живы иллюзии о взаимности и хочется выйти замуж по любви.
В пролетающих огнях города вылавливаю взглядом широкую и яркую афишу с надписью «Блеск». Мое время блистать закончилось. И почему я не плачу, не сопротивляюсь, не пытаюсь найти выход?
Потому что его просто нет. Что я могу предложить в девятнадцать лет, вместо себя?
– Дура, – запоздало отсекает Валентина и, глядя в карманное зеркальце, поправляет помаду на сморщенных губах. – Пока Анатолий жив, у тебя есть возможность все исправить. Или решила повесить долги папаши на мою шею? – Она даже не поворачивается, но я и так знаю, что в глазах пылает неприязнь.
– Нет, – отвечаю тихо и опускаю голову. – Но вы же знаете, как…
– Какая ты тряпка? Знаю. – Валентина с хлопком закрывает зеркальце, отчего я вздрагиваю. – Вся в отца. Включай мозги, доченька, – ее перекашивает на этих словах, будто она случайно горький перец разжевала. – Иначе вылетишь вместе с инвалидом-родственничком на улицу! – Она стучит ногтем по виску.
Вот бы пробила там дырку!
Но мачеха правду говорит. Ей ничего не стоит оставить нас ни с чем и выбросить на улицу. Папа хоть и жив, но слаб. Защитить меня не может, а счета контролирует мачеха – исполнительный директор сети магазинов «Sun-sound». Она и свою дочь подложила бы под первого встречного, да только та мала еще, вот и приходится мне платить за все.
Около пяти лет назад Валентине понадобилось две недели, чтобы совратить отца и навсегда изменить мою спокойную жизнь. После отдыха в Париже они сразу поженились, а у меня появилась вредная и несносная десятилетняя сестра Клава. Следом потянулись тяжелые годы нового этапа. Половину этого времени мы боролись с папиной болезнью, а в перерывах я пыталась учиться и свыкаться с тем, что не такая, как все.
– Не умею соблазнять, в отличие от некоторых, – опрометчиво смелею я. – Предлагаете раздеться прямо на приеме?
Терять все равно нечего. Моя школа – несправедливая жизнь, без возможности поступить в университет счастья.
Валентина замахивается, а я по привычке прикрываюсь локтем. Ее ладонь замирает у моей щеки, сжимается в кулак, а в страшных глазах мачехи загорается ядовитая ярость. Знакомая, горькая, обжигающая. Так и хочется съязвить: «Слабо?», но я сжимаю челюсть до хруста и упорно молчу.
– Жалко потраченных денег на твой марафет. – Мачеха поджимает и без того тонкие губы мачеха и отворачивается. – И зачем я на это согласилась? Неблагодарная ты…
А я снова радуюсь, что не поддалась на уговоры и не стала называть ее мамой.
– Я не заставляла, – вырывается у меня. – Это была ваша идея.
– Думай, что ляпаешь языком, – шипит мачеха. – Я тебе подобрала завидного жениха. Да, не красавец, но богат и влиятелен. Свободен, что для нас очень выгодно.
– Так берите его себе, – выплескиваю остатки смелости и сутулюсь. Для меня эта наглость несвойственна. Обычно я терплю унижения до последнего, а здесь, от переживаний и усталости, сорвалась. Все сегодня идет не так, как хочется.
– Предлагаешь отправить твоего отца на тот свет?
Мучительница ехидно скалится, а у меня холодеет в груди. Валентина может все, даже самое страшное.
– Молчишь? Правильно, молчи, а то обнаглела. Лучше сопи в две дырки и делай, что говорю. Как обжиматься с озабоченным и пустоголовым, так ты не против, шлюха малолетняя, а здесь струсила перед богачом раздеться? Сиськи свои покажешь, покрутишь задом – мужики это любят.
От мерзости к горлу подступает тошнота. Что она несет?
Да и вовсе я не малолетка. Мне давно полные восемнадцать, скоро девятнадцать будет. И Вася, мой парень, да, бывший, хоть и поверхностный, но очень хороший. Правда, после того случая избегал встреч со мной и не отвечал на звонки. А позже Валентина решила выдать меня замуж, мол, кандидат выгодный попался – тот самый, знаменитый Генри Север. Здесь мои любовные похождения закончились.
Мне пришлось согласиться на ее план, оставить подростковые увлечения, потому что на прошлой неделе папе стало намного хуже. Валентина намерено забросила его лечение, поставив мне жесткое условие. Мол, жизнь отца – теперь моя забота. Смогу выгодно выйти замуж – вытащу его из больницы.
И шаг во взрослую жизнь оказался прыжком в бездонную пропасть.
Машина тормозит у входа, ныряя под огни фонарей. Стискиваю пальцами колени до сильной боли, заставляя себя принять настоящее, отбросить страх и скованность, забыть о чистоте тела, прекратить мечтать о взаимной любви.
Как же у меня замерзли руки! Да и сердце тоже.
– Ты все запомнила? – по раздраженному тону понимаю, что Валентина говорит это не первый раз. – Не перечь, побольше флиртуй, двигайся плавнее, эротичней, облизывай губы, говори томно, чуть с придыханием. Не вздумай отсебятину нести и умничать, слышишь? Прогибайся и слушайся, если попросит, мужчины любят покорных. Поняла?
– Да. – Опустив голову, смотрю на руки и сжимаю холодные и побелевшие пальцы в кулаки. Снова и снова. Пытаясь вернуть им тепло.
