– Тогда нам нужно в следующий раз поговорить о совмещении вот этой самой бдительности или невроза с жизнью.
Фактически получается, что нам всегда нужно быть бдительными.
Самый легкий путь к бдительности – это сомнение. Всегда. Сомнение всегда в себе и во всем! Можно сказать, тревожность в хорошем смысле этого слова. Именно она, тревожность, нужна, или даосы как-то по-другому это решают?
– Это тема для отдельного разговора.
Глава 5
Начальные практики
– Вопрос такой: прежде чем прийти к какой-то могучей практике, с чего-то надо начать. Надо что-то делать каждый день, так?
Вот с чего можно начать? Какие рекомендации? Какие-то, может, простые техники или что-то еще?
– Тут можно идти двумя путями.
1. Моделирование того, как обучают даосы. У меня есть определенный опыт: я обучался у трех наставников, в разных подходах, но все три подхода про даосизм, про тай-чи, про цигун. Можем начать с моделирования этого. Это один путь.
2. А второй путь – это то, что делаю я сам, когда ко мне приходят люди и говорят: «С чего начать? Что делать?»
Можно, наверное, и то и то разобрать: моя личная практика обучения людей и мои наблюдения, мое моделирование того, как меня учили. Как ты считаешь?
– Я думаю, давай начнем с того, что ты уже превратил в какой-то синтез, в какую-то современность. А к классике и традиции будем обращаться тогда, когда нам будут нужны какие-то дополнительные детали…
Наша задача – превратить это все в четкое и понятное для современного человека описание и, может быть, даже переделать это под современного… даже не то чтобы европейского, а именно – русского человека.
– Хорошо. Моделируем ситуацию: ко мне пришел человек и спрашивает меня: «Давай! Научи меня! Что делать?» Да?
– Да!
– Значит, вот такая ситуация.
Шаг первый: если он занимался раньше, я попрошу его показать, чем он занимался. Сначала МЫ составляем карту телесных возможностей человека по управлению своим телом.
– Есть такая байка, история. Ее рассказывал известный знаток боевых искусств, который путешествовал по всему миру, встречался с Мастерами и потом писал книги, заметки о том, кто как преподает боевые искусства.
Вот он приехал как-то к деду, то ли во Вьетнаме, то ли в Индии – не важно. Просто дед. Все местные говорят: «Он очень крутой Мастер!» Никто не знает: мастер чего? Но – крутой! Путешественник приходит к этому деду и говорит: «Я слышал, что вы – Мастер. Хочу у вас научиться». А дед ему говорит: «Покажи самый сложный комплекс, который ты знаешь. Покажи самую сложную технику, которая тебе доступна».
И тот начинает выполнять какой-то комплекс с прыжками, с кувырками, с ударами ногами. Такой суровый комплекс! Он его долго-долго учил. Супертехника!
Дед посмотрел-посмотрел и говорит: «Все понятно. Сейчас я тебе покажу, как его надо правильно делать, этот комплекс». И тут же начинает этот комплекс выполнять, причем гораздо круче!
Этот исследователь в шоке – спрашивает: «Вы что, тоже изучали эту школу?»
А дед отвечает: «Я первый раз видел эти движения. Просто я видел, что ты их делал неправильно. Я решил немножко поправить…»
В этой истории важны два момента.
Первый момент: Мастеру не важно, насколько сложную технику ты демонстрируешь, насколько сложно ты двигаешься. Мастер всегда может повторить твои движения.
Иначе он не совсем Мастер!
Второй момент: Мастер может поправить тебя, даже если видит движения первый раз в жизни.
Но для этого нужно, чтобы Мастер увидел тебя. Он должен оценить твой потенциал, твою базу, твою культуру движения.
Ко мне очень часто приходят люди и говорят: «Я занимаюсь тай-чи полгода». Или: «Я стою столбом полгода», например.
Я говорю: «Отлично! Вставай в столб!»
– Это как Морфеус в известном фильме: «Окей! Покажи мне, что ты умеешь!»
– Да-да-да! Человек может сказать: «Я карате занимаюсь!» Отлично! Давай, покажи свое карате!
Это нужно для того, чтобы понять, на каком языке с человеком разговаривать. Сразу видно, какие ошибки он, скорее всего, будет допускать, какие у него сильные и слабые стороны.
В этой традиции идеальное обучение – это обучение индивидуальное.
Итак, составлена первая карта, получено первое представление. Дальше бывает так, что учитель понимает: все плохо! Улучшать нечего.
Ученик может спросить: «Скажи, Учитель, что мне нужно улучшить?»
А учитель может ответить: «Забудь про это! Лучшее, что ты можешь сделать, – это забыть про это. Твой прошлый опыт будет тебе мешать!»
А бывает так, что все-таки есть, что улучшать. Тогда сначала пробуем улучшить то, что есть.
Например, человек говорит, что он умеет стоять столбом. Столбовая наработка уже есть – можно улучшить его столб.
Для чего это делается вообще?
Во-первых, это некоторая подстройка к ученику, чтобы он не сбежал.
Даосы – они не идиоты! Они понимают, что если человек сбежит, то дело даже не в том, что он тебе не заплатит. Дело в том, что он просто ничему не научится, если сбежит! Поэтому вначале идет подстройка к ученику.
И второй момент: мы проверяем, насколько ученик способен улучшать то, чему он научился. Насколько у него гибкая модель внутри. Понимаешь?
– Да. Способность учиться, рефлексировать собственные модели.
– Да. Бывает, что ученик, как обезьяна, тупо запомнил какую-то последовательность шагов. Он не способен ничего изменить в этой последовательности.
Ты ему говоришь: «Наполни поясницу!» А у него вообще все рассыпается от этого! То есть ты его чуть-чуть пошевелил, а он говорит: «Я вообще стоять не могу!»
И тогда ты говоришь: «Ладно, забудь! Начнем с нуля».
Такое часто бывает…
– Давай я здесь сразу немного дополнительных вопросов задам?
