– Отсев большой….
Я и без них знал, что за отсев. Старосты пяти деревень уже с утра толклись, робея и пыхтя, пред замковыми вратами, готовые подать челобитную по всей, установленной веками и лендлордами форме.
И этим плотить за убыль, опять же сбор урожая на носу, итак кучу народу от дел оторвали.
– Сколько?
– Две дюжины.
– Блин! Оладушки Вы мои! Своими руками задушу! Денег в казне и так с гулькину пи…, а Вы меня и вовсе по миру пустить хотите!
– Ну-у-у, так трусят они. Попробуй сам научить их пики не бросать, когда всадники скачут.
– Что!?
– Да полсотни всего, не-е-е-а, не наши, сосед одолжил, сеньор Легослав. Ох, весело было!
Мне было не весело. Двадцать четыре смерда, да вчерашние трое, хотя нет, за этих Жид скорей всего уже заплатил. Мдя, блин. Сосед наверняка за своих тоже немало запросил.
– Да нет, – словно читая мои мысли, ответил Фонфан, – кавалерия даром, ему то ж интересно было.
– И на том спасибо.
Ладно, две дюжины, по три систерция….
– Блин!
Мдя…, похоже, сегодня сеньор Ирон станет банкротом. Итак, победа или смерть, надеюсь, первое, и тогда железные карьеры сеньора Годона придутся как нельзя кстати.
– Поднимай остальных, живо!
Не знаю, как и назвать то эту банду из пяти верных парней….. Друзья? Собутыльники и завсегдатаи пирушек? Личная гвардия и охрана? Моя семья?
Да что там гадать, банда она и есть банда! Моя банда. Уж и не вспомнить сколько раз в далёком детстве мы спасали друг другу жизнь, дрались на смерть с другими, резали ножами всех, кто вставал на пути. Дети по своей природе максималисты.
Были дела и добрые и кровавые, но мы не ожесточились сердцем, не ушли в беспредел, не стали черствее душой. Мы, все шестеро, неисправимые романтики. Романтики с большой дороги.
Они не злые, моя семья и банда, просто у них было трудное детство….
– Эээ-э-э-х, банда. Дело предстоит не лёгкое, но знакомое, замок брать будем…, оба.
Парни, конечно, загомонили, радуясь, да только мне было не до их веселья. Сеньор Годон крепкий орешек и сковырнуть его с насиженного места будет не просто. И последствия….
Король, конечно, разгневается, половину доходов с рудников, как ни крути, придётся отдать. Да и окрестным дворянам придётся глотки заткнуть, кому золотом, а кому…. И хорошо, если только этим дело и закончится.
* * *
– На штурм! На штурм засранцы! Выпорю, всех в колодки, удавлю!
Надо ли говорить, что пятая репетиция проваливалась на глазах. А война не спектакль…. Быдло не хотело лезть на стены, видя там вооружённых деревянными мечами людей, кидающих вниз небольших размеров камни.
– Уроды! Ссыкло! Чмо! Коты помойные!
Пинки, зуботычины и порка не помогала. Быдло не желало лезть на стены и погибать почём зря.
– Козлы! В колодках сгною!
А если не почём зря? Армия сильна не только волей, армия сильна целью, целью, объединяющей всех и каждого от полководца, до командира, от командира, до бойца. Цель? О чём может мечтать холоп?
О деньгах, о славе, о сытом брюхе? О воле?
– Воля!
Заманчивая, желанная цель….
– Бильвуф, собери толпу, живо!
И он собрал, сгоняя всех горе вояк в кучу, пинками и зуботычинами. Буквально через пять ударов сердца, всё стадо было собрано в более или менее приличную кучу, и изредка всхлипывая, растирало кровавые сопли.
– Все знают кто я такой!?
Быдло знало, послышались молчаливые кивки, покашливание в ладоши и перешёптывание.
– Я слов на ветер не бросаю.
Молчание стало оживлённее, послышались редкие затаённые реплики.
– Слушайте и не говорите, что не слышали! Я сеньор Ирон барон верхнего Ильса говорю Вам.
Я на мгновенье задумался, воля? К чему могут привести мои сегодняшние слова, впрочем, прецеденты были, и раб может стать свободным, и крестьяне иногда удостаиваются такой чести. Но масштаб….
– Мне нужны не овцы и бараны, мне нужны герои. Каждой семье – полновесный серебряный систерций, каждому после десяти лет доблестной службы – воля!
Орали они долго, да и как не орать, не часто такое услышишь. Да и как не верить барону, барон сказал – барон сделал. А кто не хочет воли? Кто? Все хотят, глупая птаха в золотой клетке и та мечтает о воли.
И дело пошло. Полезли мои смирные крестьяне на стены, ещё как полезли, неумело карабкаясь, отталкивая друг друга, стараясь забраться первыми.
– Бильвуф, отбери самых сильных и ловких, тренируй отдельно, первыми полезут.
– Рихардо, остальных в строй, разбить на пары и пусть мечи из рук до заката не выпускают.
Неплохо, сеньор Ирон неплохо, дело с мёртвой точки сдвинулось. Завтра повторим штурм, много-много раз. А там и поглядим, умеют ли крестьяне брать замки.
Смерды брать замки умели, ну, во всяком случае мой, на генеральной репетиции. Сильные мужики, привыкшие к тяжёлому труду, карабкались словно муравьи, быстро и споро на стены, а затем приседали в испуге, видя блестящую сталь клинков моей стражи.
– Мечи из ножен! Встать!
Мдя, порубят их всех, дружинники барона Годона, порубят и мясо, глумясь, мне пришлют. Бойцы конечно и у меня есть не хуже, лучше даже, но маловато их будет для захвата замка, двух….
