Тебе помогут

Помни, в любой, даже в самой трудной ситуации, тебе помогут…

Надежда Ильинична глухо и тихо застонала. Видимо, от боли. Хотя, кто, кроме неё знает? Разве, что Бог.

– Наденька, больно, да? Давай укольчик сделаю, сердечко моё, – расторопно схватив из надорванной упаковки ампулу Кеторолака, заметалась по комнате, в поисках шприца, заспанная и растрёпанная Зойка, – Ох, да где же тут, что же, а? Спирт? Надюша, спирт-то где?

– Оставь, – утробно откашлявшись, вдруг произнесла болящая своим низким, хриплым голосом, отчего блестящие стекляшки на люстре испуганно зазвенели. Зоя застыла, как вкопанная, смешно растопырив руки, – Чего вылупилась, похоронила меня уже? – жуткий, нечеловеческий хохот зашевелил на голове у бедной сиделки её жиденькие белобрысые волосёнки.

Надежда Ильинична, неизлечимо больная женщина, уже несколько месяцев находилась в состоянии овоща. Она полгода неподвижно лежала и никак не реагировала на окружающую действительность, а сегодня вдруг заговорила. В подобные чудесные исцеления проработавшая много лет врачом-анестезиологом Зоя Кузьминична верила едва ли.

– Что ты, Надя? Что ж м-мы…, не п-православные? Живых-то людей хоронить? – чуть слышно пролепетала неверующая Зойка, заикаясь от волнения.

– Ты на Бога больно не надейся… ОНИ, – Надежда многозначительно подняла вверх сухонький указательный палец еще недавно практически неподвижной руки, – Всегда помогут. В любой, даже в самой трудной си…, – в горле у инсультницы опасно заклокотало, засвистело, и Зойка, застывшая в оцепенении от ужаса, увидела, как бледное, покрытое глубокими морщинами лицо, становится иссиня-фиолетовым.

– Алло-алло, женщина потеряла сознание. Да. Без сознания, – очнувшись от наваждения, соседка-сиделка вызвала Скорую помощь. Она всегда считала себя смелой и безбашенной бабёнкой, но сегодня совершенно растерялась. Всю жизнь проработав в медицине, она реально боялась подойти к испугавшей её до жути пациентке! Такого с ней не было никогда.

Уставший, совсем еще молоденький врач в мятом, несвежем халате, недовольно поправил смешные громоздкие очки, упавшие с переносицы на нос, и торопливо освободил тощую Надеждину руку от тонометра.

– Ну? – Зойка с надеждой заглянула айболиту в его добрые, иссиня влажные глаза, покрасневшие от недосыпа и аллергии на антибиотики, – В больницу?

– Зачем же, девушка? – раздраженно хмыкнул эскулап, – Состояние стабильное. Не вижу причин.

– Но она еще десять минут назад разговаривала со мной. Пальцем грозила, представляете?

– Вот этим? – бестактно перебил насмерть перепуганную женщину раздосадованный её настойчивой глупостью доктор и демонстративно попытался разжать пальцы, скрюченные в жуткой спастике, – Тут стойкая контрактура, только ломать. Давайте, девушка, не будем. Вы бы высыпались лучше, на улице чаще гуляли. Тут такой воздух спёртый, что еще не то померещится. Мне самому уже плохо, а ещё до конца рабочего дня… Впрочем, Вам-то мои проблемы зачем? – не в меру заболтавшийся доктор вдруг заметно смутился, мельком взглянул на часы, потом на растрёпанную Зойку и суетливо засобирался в обратный путь. Зоя почувствовала, что краснеет и застенчиво пригладила белобрысую волосы, сетуя, что сегодня не причёсывалась.

Уже в коридоре молодая женщина поспешно и услужливо распахнула перед симпатичным докторишкой дверь, кротко улыбаясь. Почему-то ей очень захотелось пококетничать.

– Спасибо, – томно произнесла она, меланхолично вздыхая. Попавший под влияние романтического момента, док на секунду задержался в дверях и, бросив на Зою многозначительный взгляд, вышел. Все-таки Зойка ещё вполне себе ничего, хоть и непричёсанная. У неё таких докторишек в своё время было… У-ух!

– Откройте окно, ну невозможно же воняет, – услышала она из подъезда его недовольный голос, и в сердцах хлопнула дверью. Видимо, глядя в её красивые голубые глаза, сказать про вонь он не решился, потому и глядел так… пристально. Не так уж и хороша для него, как думалось. Зря размечталась. Ну, не больно-то и хотелось. Замечания он ей делает, дурак невоспитанный. Тебе б так. За бабкой прибираться.

Надежда Ильинична лежала в своей постели без движения. Опасливо озираясь, Зоя открыла балконную дверь настежь, с удовольствием вдыхая носом свежий, прохладный, с едва уловимым запахом подгоревшего лука, ноябрьский воздух. Опять кто-то картошку жарит. Эх, хорошо!

– Ну ты с дуба рухнула, я ж простыну! – Зойка подпрыгнула на месте и уже в полёте развернулась лицом к неугомонной бабке, утыкаясь задницей в тяжелые бархатные шторы. Два подслеповатых карих глаза зло сверлили её лицо тяжелым, ненавистным взглядом.

– Надежда Ильинична, Вам получше? – участливо спросила обескураженная Зойка, предусмотрительно потерев глаза. Галлюцинации?

– Так бы и сразу. А то Наденька, Надя. Какая я тебе Надя, сопля зеленая? – бабкина голова лежала на подушке неподвижно, поэтому Зоя немного успокоилась. Лежит себе и ладно.

– Ну мне, так-то, за сорок уже, мы почти ровесницы, – глупо захихикала она, пытаясь скрасить неловкость и немножко себя подбодрить. Грибы она, конечно, вчера ела, но от лисичек-то что может быть? Ботулизм максимум. А тут будто мухоморов нажралась! Наверняка, галлюцинации. Что же ещё?

– За сорок? Да ты старуха. Глянь на неё, паренька двадцатилетнего кадрить собралась, профурсетка потрёпанная, ха-ха-ха, – глухо захохотала Надежда Ильинична, опасно сотрясаясь усохшим за полгода телом.

– Надежда Ильинична, Вы бы потише, – смущенно и добродушно заметила решившая не идти на конфликт с галлюцинацией Зоя, не обращая внимания на провокационные колкости. Она слишком хорошо помнила, чем закончилась их предыдущая беседа, – А то вдруг плохо станет.

– Доктора вызовешь. Хочешь небось еще раз увидеть, – бабка ехидно подмигнула, улыбаясь кривым и беззубым ртом, – Только губы накрась, а то пугало пугалом… Выпить есть чо?

– Вода есть, чай, сок яблочный…

– Ты коньяку давай, сок у неё яблочный, – бабка брезгливо поморщилась.

– Нет коньяка, – виновато пожала плечами озадаченная видениями Зоя, в надежде хватая свежий воздух обеими ноздрями. Может, отпустит? Ну, не может бабка, с малиновым желе вместо мозга, лежавшая в беспросветном коматозе около полугода, так внезапно очухаться! Эй, лисички, отпускайте быстрее! Отпускайте, ё-моё!

– Да закроешь ты дверь или нет? Эй? Ты смерти моей хочешь? – Надежда Ильинична слегка приподнялась в измятой постели, уверенно опёршись на острые локти. Руки у старухи были тощие, морщинистые, со следами недавних пролежней.

– Лежите-лежите, – в ужасе захлопнула балконную дверь Зоя, не веря своим глазам. Похожая на сухую мумию старуха двигается! Караул! Она судорожно попыталась вспомнить первые симптомы шизофрении, – Я больше не буду.

– Нет коньяка, а что есть? – бабка миролюбиво улыбнулась, расслабленно откинувшись на высокую подушку, и снова неподвижно вытянулась под одеялом, как обычно.

– Вроде водка была… для протирания.

– Тащи, пойдёт, – больная старуха, ещё недавно напоминавшая сломанную восковую фигуру, удовлетворенно причмокнула и зарумянилась, ещё шире растянув в предвкушении запретного удовольствия, свои тонкие, сухие губы.

– Так Вам же нельзя, – нерешительно попыталась возразить начисто сбитая с толку Зоя.

– Я полгода лежу. Полгода, дорогая. Без права на выздоровление. Я неизлечима. Об этом тебе твой красавчик весь вечер твердил. Ты реально считаешь, что мне чего-то нельзя? – бабка удивленно выгнула седые брови в ущербную дугу, совершенно искренне поражаясь беспредельной Зойкиной глупости, – Ты боишься, что я умру? То есть овощ, на смерть которого мои милые родственнички уже полгода как молчаливо надеются, наконец-то преставится? Ты считаешь, что это жизнь? Вот эта, вот, мумия, – старуха с отвращением сбросила с себя одеяло, обнажая старые худые мощи, – Жива? Смотри-смотри! Иди сюда, или брезгуешь?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.