Ольга потешалась вовсю. Денег, конечно, она с этого не получила, но хорошее настроение было дороже. Война! Война шарлатанам всех мастей! Этот город заждался своего спасителя.
Случайно взгляд её упал на вокзальные часы. Мама дорогая! 19.45! Костян сотоварищи ждут!
Она второй раз за сегодня бегом пересекла вокзальную площадь и, пробежав ещё квартал, увидела знакомую семёрку. Сев на заднее сиденье, Ольга сняла берет и очки. Ей вдруг стало совестно, что днём она потеряла самообладание.
– Куда сейчас? – спросил водитель.
– На рынок. Тахир, спасибо тебе большое за всё. И извини меня за то, что наорала на тебя днём.
– Да ерунда какая, – отмахнулся он, – вот помню был случай. Вёз я как-то…
Тахир, подобно опытному серфингисту, что называется «поймал волну», и начал подробно и обстоятельно рассказывать Ольге очередной случай из его богатой водительской практики.
Ольга, покорно слушала, про себя радуясь, что дорога до рынка не займёт много времени.
Приехали раньше, чем Тахир закончил травить свои бесконечные байки.
– Счастливо! – попрощался он. – Если что, я всегда тут.
Ольга тем временем увидела около закрытых «ромашек» пять фигур. Костян, трое его друзей и… кто это пятый? Неужели тот самый жирдяй, который обматерил её в казино?!
Глава 5
Вид у толстяка был несколько ощипанный. Короткие волосы взъерошены, а пиджак и брюки в пыли, будто их возили по асфальту.
Костян первый увидел подходящую к ним Ольгу и снова расплылся в улыбке, как Данила Багров, встретивший после долгой разлуки брата.
– Мааать!
– Привет, мальчики! Как успехи? Всё удачно?
Они отошли в сторону, оставив в одиночестве толстяка, который, впрочем, не думал убегать.
– Всё ништяк, мам, – отрапортовал Костян. – Как по нотам – все автоматы выдоили. Правда халдей побыковал малость, но мы его быстро в чувство привели.
– Привели в чувство и привели сюда, – сострил один из друзей Костяна, которого они звали Копыто.
– А ты, мать, где так выигрывать настропалилась? – спросил второй друг Костяна, именуемый Троя. – Колдуешь потихоньку?
Все четверо засмеялись. Ольга полушутя ответила.
– Да, колдую. И если вы будете себя хорошо вести, и вас научу.
Третий «сын» Ольги, которого звали Рембо, передал ей выручку от автоматов.
– Двести тыщ, как договаривались.
– Спасибо, мальчики. В городе осталось ещё три таких заведения. Завтра с ними нужно сделать так, как сегодня. Но очень быстро, в течении дня. Сможете?
– О чём речь, мам, – хором сказали ей новоиспечённые сыновья.
– Отлично. Завтра в кафе на Пушкина в 9 утра. Там получите схемы и адреса. Только, пожалуйста, ребята, не рассказывайте никому.
«Дети» пообещали молчать, как Чарли Чаплин.
Ольга подошла к жирдяю, который о скучающим видом изучал потухшее табло закрытой «ромашки». Она уже пожалела, что попросила притащить этого толстяка.
– Дядя, – проникновенно сказала Ольга, глядя в испуганные глазки мужика, – пожалуйста, не хами больше незнакомым девушкам. Не будешь?
Костян, Копыто, Троя и Рэмбо стояли в паре метров от них и бросали на бывшего охранника недобрые взгляды, готовые по первой просьбе «мамы» сделать с ним всё, что угодно.
«Вот ты и обзавелась, Сосновская, собственными детьми, причём взрослыми, причём, гопниками», – усмехнулась Ольга своим мыслям.
Толстяк неохотно, только потому, что деваться было некуда, процедил:
– Уговорила. Не буду.
Что-то нечленораздельно буркнув ещё, он медленно, опустив голову, поплёлся с площади.
Ольга попрощалась с «детьми» и отправилась в свою квартиру. Она чувствовала усталость.
Но приключения на сегодня ещё не закончились.
Когда до дома осталось совсем немного, дорогу ей преградила стайка цыганок, отиравшихся около магазина. Грязным, цветастым пятном они приставали к прохожим, облепляли их плотным галдящим коконом. Не избежала этой участи и Ольга. Она не заметила, как очутилась в самом эпицентре гомонящего клубка.
– Ай, красавица, по лицу вижу, любит он тебя, но сказать боится, – начала для разгона женщина неопределённого возраста и с неимоверным количеством золота на шее, в ушах и во рту. Ей поддакивала более молодая. На руках у неё был ребёнок, которого было очень удобно, когда надо, незаметно щипать, чтобы тот орал. Справа и слева от них прыгали, галдели и кривлялись подростки – все как один неопрятные и грязные.
– Любит он тебя, да только ждёт его дом казённый, если ты ему не поможешь, – золотоносная цыганка наращивала обороты, – дай монетку на хлеб, помогу тебе и всё хорошо у тебя будет, красавица.
Увидев, как побледнела девушка и как покраснел шрам на её лице, золотая бабуля принялась с удвоенной силой обхаживать клиента.
– Дай монетку на хлеб, будет тебе счастье, хорошая моя!
Мимо проходили прохожие, но никому не было дела до девушки, попавшей в оборот к компании прохиндеек. Так было бы месяц назад, не сгори предыдущая Ольга там, в «ромашке». А сейчас ситуация напоминала строчку из песни группы «Король и Шут»: «не охотятся овечки на волков». Причём, овечки пока что были уверены, что волки – это они.
– Отойдём в сторонку, красавица, – ласково сказала золотая, – дашь денежку на хлеб, я тебе поворожу, полюбит он тебя крепко, навсегда.
Ольга покорно отошла к краю дороги и протянула цыганке пятирублёвую монетку, потом ещё. Потом тысячу. Бабка ловко прятала деньги в многочисленных складках одежды, потихоньку мечтая, как Остап Бендер, о ключе от Ольгиной квартиры, где деньги лежат.
Неожиданно бабка сняла свои огромные золотые серёжки и положила в карман Ольгиного плаща.
Цыганка продолжала нести свою ересь, стаскивая со своих рук кольца. Лицо её при этом выражало крайнюю степень удивления. За серьгами и кольцами в Ольгин карман отправилась пачка денег и массивная, на зависть Копыту, Рембо и Трое, золотая цепь. Гадалка порывалась вытащить и коронки изо рта, но Ольга её остановила.
Соплеменницы уже не золотой бабки, стоявшие чуть поодаль и не мешавшие работе с клиентом, заметили неладное и нестройной толпой бросились на помощь, но это не только им не помогло, а наоборот, ускорило отбор средств.
Вокруг Ольги будто образовалось поле, попадая в которое они теряли всякую власть и становились ручными и послушными.
Вот уже все цыганки безропотно вытащили всё, что было у них ценного, и отдали Ольге. Добычи, особенно золота, было так много, что Ольге пришлось приспособить для этого сумку.
