Стихотворения и поэмы
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Стихотворения и поэмы
Дмитрий Щедровицкий
Стихотворения и поэмы
В оформлении обложки использован рисунок автора.
В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации
© Дмитрий Щедровицкий, 2012
* * *Из разных книг
«Любовь моя – сад, безвозвратно…»
Любовь моя – сад, безвозвратноВбегающий в осень.ТысячекратноСад упованья отбросилСвоих краснеющих дней.Их стаяКружится, в осень слетая,И я выбегаю из сада за ней,Но она – бесстрастно-святая…Ангел с восточной миниатюры,Юноша станом и ликом тюрок,Оранжево-красно-синихКрыльев, обширных и сильных,Единым взмахомВсе времена обогнав,Прекрасен и прав,Склоняется перед Аллахом!..Любовь моя – царь в окруженьеВрагов, чей воинствен вид.Им царь проиграл сраженье,Теперь любое движеньеСмертью царю грозит.И царь, в безнадежности нищей,Глазами в отчаянье идола ищет –И видит: простёрся у царских ногСбитый стрелой деревянный бог…Ангел с восточной миниатюры,Юноша станом и ликом тюрок,Ярко-малиново-жёлтыхКрыльев своих распростёртыхЕдиным взмахомВсе времена обогнав,Прекрасен и прав,Склоняется перед Аллахом!..Любовь моя – журавлей вереница,И ветра водоворот,Срывая за птицей птицу,Скрывает в провале вод.И надо, в горестном хореБлуждая меж облачных глыб,Лететь за злобное море –Лететь ради тех, кто погиб…Ангел с восточной миниатюры,Юноша станом и ликом тюрок,Сизо-сиренево-тёмныхКрыльев своих огромныхЕдиным взмахомВсе времена обогнав,Прекрасен и прав,Склоняется перед Аллахом!..1985Не зная сам
Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит…
…
Предполагаем жить – и глядь, как раз умрём…
Год 1836-й…Когда поэт, не зная сам,О будущем проговорится, –В душе аира и корицы,Шафрана аромат. Бальзам,Пьяняще-тянущий и южный,Кипит, питает и струится,Неведомый Столицы вьюжнойХолодным голубым глазам…Ах, всё ли ведает душа?Должно быть, всё. –Покуда телоМелькает средь Столицы белой,И наслаждаясь и греша, –Душа глядит оторопелоВ грядущее, едва дыша.Душа – снежинка Божества,На гриве мраморного льва –Сознанья Вечного частица!Душа – неоспоримый миф!В тебе Грядущее вместится,Споёт, ещё не наступив,Своё вступленье хоровое…Там, где Нева меж снежных нив, –Бегите, бедствуйте. Вас – двое:Ты – в лёд закованный ручей,И спит на дне живая Нимфа,Ей снится Вечность-без-следа…А этот стих – ответь мне – чей?Её иль твой? Иль в каждой рифмеСознаньем скована вода?..Во льду – пролески и прозимки,Лишь капельки из-под пераОттаивают, как слезинки,Бегут: «Пора, мой друг, пора…»Что за таинственный бальзам?Не эфиопского ль провидцаВ славянских жилах кровь течёт,Когда поэт, не зная сам,О будущем проговорится –И смерть свою же предречёт?..1984Али
Со смертью Али прекратились потокиИ падали звёзды, вопя о пощаде,Вздымались низины, померкли пророки –И вспыхнуло небо, с землёю в разладе.Но молвил Али о таинственном нищем,Что явится ночью за царственным телом,И брошен был труп на тележное днище,И выли колёса в саду оголтелом.Плоды опадали и лезли из кожи.Но следом разгневанный вышел потомок,И лошадь нагнал, и схватился за вожжи,Взмахнув над возницей мечом средь потёмок.И нищий откинул с чела покрывало:Открывший лицо пролетавшей комете –Али улыбался! И как не бывалоНи лиц, ни времён, ни телеги, ни смерти.1972Осенний поезд
А когда подымается дымПосле каждого слова,И вокруг, словно смерть, недвижимХмурый воздух соловый,Непослушными пальцами мысльНе удержишь – уронишь:О, зачем ты столетьями тонешь?Хоть сегодня – очнись!Если холод иглою прошилЗагустевшее сердце,Если в небе давно – ни души,Если некуда деться,Кроме этой звезды земляной,Лубяной, заскорузлой,Если судеб не рубится узел, –Хоть не плачь надо мной.Мир сгущенья и таянья. МирТой любви неоткрытой,Для которой и рай был не мил,От которой защитыНет во тьме гробовой, и нельзяДо конца расквитаться…У одра холодеющих станций –Загляни мне в глаза.1978«Я – Дух, Я – Дух, Я – Пламя…»
Я – Дух, Я – Дух, Я – Пламя,И Мне подобных нет:Я высшими мирами,Как ризою, одет!Но Я открылся нищим,И золотист, и тих:Сравнить Меня им не с чем,Иного нет у них…1987«Из трёх берёз, растущих на опушке…»
Из трёх берёз, растущих на опушке,Мне средняя милей.Нет, не вина – воды налейИ поднеси в жестяной кружке.Дай причаститься сей земле,Покуда день, покуда лето.Пусть славится богиня из Милета,А мы с тобой и так навеселе!Из трёх дорог – трёх проводов гудящих –Мне средний путь милей.Живительно-зелёный, терпкий клейПо жилам струн течёт всё слаще.Вот облака сияющий ковчежецДомчался к нам как дар Океанид.Пусть славится дельфийский Стреловержец,А нас вода сильней вина пьянит!Стоит над нами выдох ОкеанаВ высоком ветре эллинских времён,Как мачтовой сосной проколотый лимон,Сочится солнце на поляну.Три возраста судьба на выбор предлагает,Но средний мне милей.Нет, не вина, воды налей:Она не гасит – зажигает.Забыв про цель, мир движется по кругу,Жарой ритмической пленён.И мы как высший дар в сей день даны друг другуПо воле облаков, по прихоти времён!..1990Дом
Даже в детстве, где августа внешностьПросветлялась, неся благодать,Я не знал, что мой дом – Бесконечность,Я не мог, я не смел это знать.Я-то думал, что дом мой – древесный,От крыльца до конька мне знаком,И Луна в него входит невестой,Солнце входит в него женихом.Ну а то, что ни разу их светыНе сходились на свадебный пир,Было разве что лишней приметой,Сколь насмешлив забывчивый мир.Ну а позже философы, с пенойУ пастей, мне кричали: «Дурак,Полагайся на плотские стены,Ведь за ними – молчанье и мрак».Я же знал: то, что мыслит и веетИ во сне называется «мной»,Пред палаткой из кожи имеетПреимущество света пред тьмой.Но и в юности, чья быстротечностьЛистопадам сентябрьским сродни,Я не знал, что мой дом – Бесконечность,И что ею полны мои дни,И всё то, что уже наступило,И всё то, что ещё не сбылось, –Балки страсти, свободы стропила –Божьим взглядом прошиты насквозь!1990Молитва
О сын Иакова, ты слышал Божий зовНе с гор пустыни, а среди лесов,Средь клёнов-яворов российских,Где славословят не левиты,А стаи малых голосистыхПевцов. И свитки были свитыИз тысяч тропок и путей,И встреч нежданных, и потерь.И эти свитки развернулисьТоржественною чередойРезных и древних сельских улиц,Церквей, растущих над водой.В садах, заросших и забытых,Блуждал ты, истину ища,А вечер, словно древний свиток,Величье Божье возвещал.Ты жил в России как во сне,Среди чудес её не зная,Что Божий голос в сей странеВеличествен, как на Синае.Ты тайным кладезем владел,Что утолял любую жажду,Ты мог услышать каждый день,Что в жизни слышат лишь однажды.О сын Иакова, тебе являлся Бог:Его ты всякой ночью видеть мог.Он был в короне крон кленовых,Был в лунный облачён подирИ светом строф, до боли новых,На всех путях твоих светил.Он в веру тёмных изб заснувших,Веков дремучих и минувшихТебя безмолвно обратил.О сын Иакова, и ты стоишь пред Ним,Десницею лесной взлелеян и храним.Как лес ты вырос до ночного неба,Как лес твоя молитва подняласьЗа этот край. Ещё нигде так не былПевуч, раскатист, внятен Божий глас,Как здесь – в стихами дышащей России.Проси дыханья ей. Проси и ты,Как предки неуступчиво просилиСредь огненной и грозной темноты.1992Из книги «Ангел соответствий»
1968–1973
История
Затихли затменья, знамения, конницы –Слепые наплывы тяжёлой болезни.И люди старались очнуться, опомниться,Проснулись, узнали друг друга у бездны.Им снились дороги России, Ассирии,Сраженья у Тигра, Днепра и Арагвы.Но дети ползли мимо сада красивого,Тянулись века – от малины к оврагу.Проснулись – не знали: им близко ли, чуждо ли,Глядели вокруг, пробуждению рады.Проснулись – не знали, страна ли, лачуга ли:Во сне у оврага им годы почудились,История шла – от малины к оврагу.1969Очищение
Всё мирозданье рвётся выздороветь,И в первобытной темнотеГроза вычерчивает изгородь,Дрожит скворечник на шесте…Деревья вновь живыми сделаныЗа час древнейшего труда.На дне канавы, в новой зелени –Последние пластинки льда.Содом, грозой сметённый начисто,Жук выползает, словно Лот:Там, за листом клубничным, прячутсяРазвалины – лечебный лёд.1970Черновик
…Как в клетке лев взвывает о саванне,Так слово в строчке поднимает войПо силе стихотворства Твоего –Ты сотворил Вселенную словами,И, уничтожив первый черновикНеудовлетворения волною,Ты сохранил оттуда, вместе с Ноем,По паре прочих выдумок живых…Заметив смерчи в форме непарадной,Ты можешь просто авторской рукойТетрадь пространства пролистать обратно,И зачеркнуть, и вставить над строкой…1970Ученики
Нас опускают, словно ложку в мёд,В сей бренный мир. Что на душу успелоНалипнуть, то и образует плоть –И к старости стекает постепенно.А раньше одного ведут учиться:Должно же было этак повезти –Родиться чистым! А другой, нечистый,По прутьям клетки изучает числа,Медовой нитью хобот опустив.Вот так и слон на свете получился.1971Метеоры
Во сне встаю – и отхожу ИудойОт этой жизни – трапезы с Тобой.Тесню кусты, как фарисей слепой,И свет в дому и взгляд идут на убыль,Восходят на ночные небеса,Благословляют сквозь пресветлый ропот,В благоговении живущий садИ останавливает, и торопит,И зрю я звёзд размеренный распад…1971Окно
Безнадёжнейший дождь.Это даже, пожалуй, не дождь –Только память о прежних дождях,Многих, виденных мною отсюда.Вынимаешь без лишнего шума –И, стёрши пылинки, кладёшьПредо мной этот старый рисунок –И ходишь, художник-рассудок,Ничего не придумав иного –Только листик в ведре,Прискакавший откуда-то лучик,Что ищет ушедших,Этот дождь безнадёжный,Движение лип на дворе –И рыданья внизу,Что затишьем коснутся ушей их.1971Армения
В винограднике влажном изрядно вспотели –И уже разошлись. Лишь один не ушёл:«Остаёмся ли гнить с нашим немощным телом?Улетаем ли вдаль с нашей вечной душой?»А мудрец, выжимая толстейшие гроздья,Попросил: «Языком пару ягод сдави!Ты пытался узнать, как устроены звёзды?Раскуси, как устроены зубы твои!»1971Дождь
Едва земля от слёз просохла,На Пасху вспомнив про покойников,В домах и в небе моют стёкла,И грязь стекает с подоконников.И небо смазано растворомНеспешных туч – озёр несбывшихся.Оно промоется не скоро,Но после слёз легко задышится.1971Дерево
Открытый мозг – зелёный вместо серого,Тайник монет, сиянье нефти –Само себе противоречит дерево,Друг дружку избивают ветви.В больной, не убегающей воде его –Весь ужас наш, живой и кожный.Нет ничего торжественнее дерева,Наряднее его, тревожней.1971Пригорок
Подрезанное дерево – диковинный светильник,Берёзы – только вышиты, судьба – совсем с иголки.Лесные звёзды спрятаны в суставах клёна тыльных,И светятся раскрытые ворота на пригорке.Несложный выкрик скрытых птиц по рощицам рассован,В глотанье глины – голоса разломанной недели,Из глуби запаха болот – из кислого, косого –Зовут белёсо. Не поймёшь – ликуют ли, в беде ли.И ветер выросший поёт, взобравшийся на клирос,В воде сияют под травой невиданные лики.Расстелем плащ, разломим хлеб, посетуем на сырость:Идти придётся до утра – темно стучать в калитки.1972Отверженный
Меня поймать решили,А я уже не здесь.Я вижу руки Шивы,В них – стрелы, меч и месть.Я помню, как он выросИз запаха цветка…Мой прах огонь не выдаст,А пепел съест река.1972Пушкино
Кожа груш – песочная на зуб,О своём задумался лоточник,И Всевышний прячет стрекозуИ не прячет – прямо на листочке.Шестилетний мальчик, в этот миг –От незрелой будущности влажнойНебольшой кусочек отломиИ прожуй. Тебе ещё не страшно.Лишь лоток закроют на учёт,Лист махнёт – и стрекозу отпустит, –И пройдёт разросшийся зрачокВ переспелый жёлтый сок предчувствий.1972«Казалось бы – всегда с Луною не в ладу…»
Казалось бы – всегда с Луною не в ладу,А лучше – с яблоком садовым.Но косточки горчат, и движется наш духМеж влажным и медовым.Но капли входят в пар, и льётся молокоСреди созвездий убелённых.И птицы устают от белых облаков –И прячутся в зелёных.1972Солнце
Священное зёрнышко ржи,Для звёзд оно тоненько светитсяИ яблоком диким лежитПод лапой Небесной Медведицы.Из разных углов и времён,Ступая по спаянным лезвиям,Сверкает старинный Амон,Разбросан по разным созвездиям.И тот, кто просторы вскормилС немыми, святыми, тиранами,Сокровище – весь этот мир –Играет горящими гранями.1972Европа
И смиренье, и тягостный стон, словно кто-тоОбманул: обещал – и не дал.И столетья постятся в пустынях Востока,И пасутся худые стада.В истощенье застыли Креститель и плотник,Райским благом желтеет вода,И волхвы голодают, и ангел бесплотныйПоглощает бесхлебную даль.……………………………………………Дичью пахнет и старым вином с гобелена –И под ангелом лес и руда,И голландские сёла лежат разговленьем,И готические города.Он метнулся к игле над скелетом собора,И в игольные уши прошёл,И со всеми святыми, крылат и оборван,Помолился за племя обжор.1972«Как самоцелью и судьбой сонат…»
Как самоцелью и судьбой сонат,Как в сон глубокий,Сквозные зданья снежные звенятНа солнцепёке.Преображённый переходит в боль –И виден лучше,Когда так сладко редок лист любойВ осенней гуще.И в небольшие эти городаУйду на треть я,Неразличимый от кусочков льда,От междометья…1972«Всему светящему бывает…»
Всему светящему бываетОт воплощенья тяжело,Тогда на слово уповаетОбледеневшее стекло:Кто оглянулся, сном уколот,И как по пальцам перечтёт –Сверканье, подлетевший холодИ в солнце листьев переход?..1972Посох
1…Кому угрызенья зима задаёт,Рождая ледовый фундамент,Садами застывшими давит и бьёт,Подземными реками давит?Буран расцветает, он ясень несётПоставить над всеми другими.Какое названье нисходит с высотЗабывшему прежнее имя?Посеяв мечты о далёкой стране,Кто в странствиях дивных остался,Чей посох усталый расцвёл в тишинеВ дали Киликийского Тарса?..2…Так душа зимой внезапной,Облизав кору шершаво,Охватив ветвями запад,Поворот луча решала.Посох – трубка мёртвой крови,К жизни зимнее введенье –От Ствола всего живогоПринимает дар цветенья.И рубахой духа, лавойВетер в мысли сохранится –На извилистых заглавьяхБогом созданной страницы.1972Exodus
Над умами, полными товара,Над душой, площадной со стыда,Городов холмистая тиара,Непобитый козырь – Амстердам.И один среди двухсот владельцевДыр в холмах и лучших в море местЖаждет в небо бурое вглядеться –И узреть из туч проросший перст.1972Всеобщее
Безмолвно чистит перья пеликан,Над ним звезда разверзлась крестной раной,И в пустоте тихоня-океанЛаскает обездоленные страны.Волна уходит в ясный плач – с людьмиСтрадать ребёнком, девушкой, старухой…Прости меня, о Небо! ПротяниСверканьем снов унизанную руку.1973Мадонна Конестабиле
Мой мимолётный разум, не печалься,Давай водой озёрною вздохнём –Благоуханный примет в нас участье,И станет легче с мыслями о нём.Он пахнет мглой, не связанный делами,Из книги жизни знает пару строк,И над большими белыми полямиЛетает, огибая корешок,И карточкой с визитным крапом оспы,Чернильных птичек одевая в плоть,Навстречу всем, кто не родился вовсе,Скользит за просветлённый переплёт.1973Фауст
Тревога хвойных слухов –Мой мир передвижной –Толпа незваных звуковНад замкнутой волной.Реестром звёзд несметныхСазан, мой брат хмельной,Сверкает в бездне смертнойЧешуйчатой спиной.1973Моление о чаше
Ночь содрогнулась приближеньем боли,Плоды пространства страхом налиты,Звёзд оскуденье слышимо сквозь голыйИ зримый голос пустоты.Толпой созвездий густо замираяУ входа в суженный зрачок,Отягощённый свет взывает: «Равви!Я в этой тьме – один, как светлячок».1973Узнавание
Кого ты встретил,Кого ты видел возле грушевой горы,Кто с нами третий,Кто двери лета затворённые открыл,Кому все этиДубы и клёны многоярусной игры,Кто чище смертиОделся в тогу аистиных сладких крыл?..1973Царственное
К небосводу багрового гневаОбратился приземистый лик:За окном собирались деревья,Я поклоном приветствовал их.– Что нам делать, стропила вселенной,Колоколенок птичьих столбы,Коль в подлунном наследном именьеМы – клеймённые страхом рабы?– Препояшемся бранной листвоюИ на пилы пойдём напролом,Если Тёмный воссядет главоюЗа медовым гудящим столом.Нам известны хоромы и клети,Мы в любое глядели окно.Лишь молчавшим в теченье столетийНа Суде будет слово дано.1973Путь к соловью
Прикинется тихим – но слышен задолго,Тропа предваряет, готовит луна,И следуют ели, и песней-иголкойКасаются сумерек влажного дна.И шаткий рассудок, отомкнутый бедам,И проза с незрячим её колесомПокажутся только немыслимым бегом,Мгновенной погоней, забыв обо всём, –За ящиком судеб лесного солиста,Где вёрсты зашиты, персты смещены,Где замертво свёрнутый в шишке слоистойБезоблачный возраст смолистой сосны.1973Триада
Я слово во тьме, словно птичку, ловлю –Что может быть лучше пути к соловью?Оставь голоса – недалёк твой закат.Ты знал, как отдельные звуки звучат.Он всё обращает пред музыкой в прах –И с ней пребывает в обоих мирах.1973Праведник
Записывай: истрёпанные травыВ посте и созерцанье пожелтели,И дуб, темноволосый, многоглавый,Качается в молитве листвотелой…Прости, но я неправильно диктую –Шумели мысли, медленно стихая:Я вписан в книгу, гневом налитую,Я сам, молясь, смолою истекаю…1973Глухой
– Для чего ты звенишь, шелестишь,Дал истоки звучаниям разным,Разве ты соловей или чиж,Что тревожишь нас голосом праздным?– Что мне делать? При жизни со мнойГоворили лишь стоном и рёвом,И пред самой кончиной, весной,Только клён перекинулся словом.1973Мороз
Названье позабыл. Мне кажется, оноИ раньше редко так произносилось,А нынче вовсе ветром сметено,В минуту вьюги в память не просилось –Осталось корку бросить за окно……Простите, не мертво оно. Скорей,Застыло где-то. Зимами другимиДышать ему пришлось…Я вспомнил: это – имя.Оно черствело льдинкой средь скорбейИ было больше пламени любимо.1973Живущий в клёне
Почуявший скачки словесной лани,Не медли, напрягая мысли лук,Не оглянись, благословенья дланиС охотой возложив на лёгкий плуг. –Он понимал, что говорят вокруг.Склонившись над душой, расцветшей втайне,Над чашей ароматов и заслуг,Не зная речи, в сумерках желанийВкусивший от тепла воздетых рук, –Он понимал, что говорят вокруг.Скользят не по дороге лета сани,Зимою колесницы слышен стук.Над ним и в нём, концом его исканий,Ствол вечности с дуплом избытых мук. –Он понимал, что говорят вокруг.1973Лабиринт
И звук свирели с нивы непочатой,Исполнен лепета птенцов,Слетел с высот – и веки запечатал,И усмехается в лицо.Но иллирийцы напрягают луки,Опутан нитью остров Крит,И не пойму: то крылья или руки,И не хочу глаза открыть.1973Роберту Стивенсону
Стучат настойчиво. Дверь отвечаетТаким же стучащим: «Кто?» –И в чашке качается, вместо чая,Из книги сухой цветок.Мой дом встревожен. С обложкой белойВозилась ключница час.Все только спали. Все живы, целы,Зевают окна, лучась.Узнай себя в этом старом рае,В негромком особняке,С погасшим садом душой играяИ с веточкой лет в руке.1973«Спицы лета вертятся быстрей…»
Спицы лета вертятся быстрей,Но и в них целую гром и шорох –Мудрый город, круглый год кудрей,Чёрною росою орошённых.Окунаешь в пену и смолуЛокон золотеющий, летящий,Наполняешь полднем лёгкий луг,Жёлтым соком – жаждущие чащи.Раствори мне губы в этот час,И ворота неба, и бутоны:В голубые гимны облачась,Седину светил губами трону!1973Н. З.
Ты ли, под ливнем презренья намокший,Прячущий птицу о нас под плащом,С неба ниспавший и скоро умолкший, –Ты ль, как реченье, устам возвращён?Ты ль изъяснишь нам природу заката,Ты ль, онемев, повествуешь о днях –В них полевые крылатые сватыПесней сестре огласили дубняк?Жертвенной башней стояла разруха,Землю заклали, и падала соль –Соединялись опавшие рукиСмерти и радости в мысли лесной.1973Ирландия
Ты – болот и трясин колонист –Пренебрёг водопадом гортанным:Рукавом от чудес заслонись,Ослеплённый ирландским преданьем –Как оделись в печаль доголаИ тела их оленьи, и лица,Как из лука выходит стрела,Будто слово из уст прозорливца,Как зелёный пронзён средь полей,Как в огонь увлекает багровый,Как настигнутый синий оленьЗакрывает надмирную кровлю,О зверье застывающих чащВозвещая серебряным горном,Расстилая светящийся плащВ дольнем мире – и в Имени горнем.1973Из книги «Кленовый клан»
1974–1976
«Сокрытой гранью глаза зрел я гурий…»
Сокрытой гранью глаза зрел я гурий.Тот сад – вне мира, ибо в скорлупеЛюбая часть захвачена орехом.И жаркие слова, подобно рекам,Стекались к ним, когда отшельник пел.Их слушали, безмолвно брови хмуря.1974«И если встречаешься с деревом сонным…»
И если встречаешься с деревом сонным,Желая к заре пробужденья ему, –Оно, не ответив, как воинством конным,Умчится листвой в безвозмездную тьму.И часто, событьем скользя плоскодоннымПо водам забывчивым скраденных стран,Сухой донесётся до берега гомон –Покровом дороге и в пищу кострам.Его собираем на память, но кто намЛегчайших частиц распахнёт естество?А он, истолчённый, рассыплется звономИ стоном – и больше в нём нет ничего…1974Мотылёк
О, не летавший вовсе не жил,И ждёт бурлящая смолаИль холод ждёт его. Но где жеДуша осуждена былаЛетающая? Даже реже,Чем в глаз вонзается игла,Случится то, что с Силой ЗлаПроизошло.Недвижны межиМеж тварью, что во тьме ползла, –И той, что дни считала те же,Раскинутые веси нежаПод перекладиной крыла:Такая, лишь смежила вежды –Из тьмы в нетленье перешла.Простором медленного взлётаИ ты, погибший, одарён:Тебя носил счастливый сонИз края в край, в ночах без счёта,И обо всём земном заботыТы оставлял внизу, лишёнТелесной тягостной дремоты.Но был убит однажды кто-тоТобой, и жил на свете онЛишь день. Ты вышел на охоту,Бежал и медлил, ослеплёнТой полнотой ожившей ноты,Тем бытиём двойного счёта,Каким убийца наделён…Бессрочно, как подруга Лота,К вине солёной пригвождён, –Как склеп под слоем позолоты,Ты канешь в тёмный Аваддон!..1974«С ног сбивает, грозою разогнанный…»
С ног сбивает, грозою разогнанный,Лучших снов услаждающий гул.Даже вылететь шумными окнами,Даже с тучей влететь – не могу.Но какие фигуры выделывалСумасбродно танцующий гром…Скрой меня, непостижное дерево,Под обманным зелёным крылом!1974«Во мгле заграждали чешуйчатой грудью…»
Во мгле заграждали чешуйчатой грудью,Встречались зимою – и было теплей,Мостами легли, берегли перепутья,Ловили с обрыва, скрывали в дупле.И слух, оглушённый первичной виною,Очистился жертвой раскинутых рукВеликих деревьев, увиденных мноюВ садах городских, и во сне, и в жару.Приближу к губам умолкающим палец –И слышу, как бодрствует в мире ветла,В молчанье зеркальной горой рассыпаясьИ Бога святя в сердцевине ствола.1974«Незримых, перелётных, многоногих…»
Незримых, перелётных, многоногих,И кротких, и тоскующих по мне,Намеченных в бесчисленных прологахК незавершённой веренице дней –Существ, сонаблюдающих со мною,Душе моей соседство всё слышней,В нас сад – единой мыслию сквозною –Как предреченье листьев в глубинеЕго ствола, в таящей сердцевине. –Да не погибнет по моей винеНикто из тех, чьим зреньем сад раздвинутИ чьи зрачки – дворцы его теней.1974Стихи
– Зачем бегут в чужие страныИз тёплой памяти жилой?– В её ворота гроздью пьянойПрирода смотрит тяжело –И шепчет: «Я тебя разрушу,Но сохраню твои слова». –И им не терпится наружу,Туда, где речь всегда жива.1974Детское
– Полосатый, застывший в полёте,Золотой и усатый страж,Разрешите спросить: что несёте?Где медовый владыка ваш?Что за нитки в накидке бальнойУ одной из жужжащих дам?– Это тайна. А вы, случайно,Не из вражеских ульев к нам?1974Тополь
…Ты пас, ходя в хитоне выцветшем,Туман, и облако, и дым.Когда же флаг восстанья вывешенНад горизонтом крепостным,И над ступающими ливнямиСад, вовлечённый в торжество, –Не хижина, но залы длинныеКолонн, лепнины дождевой, –Уж ты изгнанником не кажешься:Тебя на трон вернул мятеж,И ты царишь в зелёной тяжестиСвоих наследственных одежд.1974«…Когда судьбу его листали…»
…Когда судьбу его листали –Как лист, он в осень был внесён.Его одели в горностаи,И в багряницу, и в виссон.Там выступать ему велелиНадменным шагом короля,Там успокаивали ели,Ветвями плавно шевеля.Там жёлтой завистью болелиСреди пылающей хвалы,Там титульные листья тлелиИ родословные стволы.Но цел ещё средь кружев рваныхЗакатной гордости рубин.И он здесь – первый среди равныхИ зритель гибельных глубин.1974Авторизация