История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Канадский литературный критик Нортроп Фрай (1912–1991) писал о Библии: «…непостижимым образом эта книга, необъятная, совершенно бесцеремонная, восседает, вальяжно раскинувшись, прямо посреди нашего культурного наследия… мешая всем нашим усилиям ее обойти» [1]. Возможно, кому-то покажется удивительным то, сколь велик интерес к Библии в нашей светской эпохе – а то, сколь он велик, ясно показали торжества в честь 400-летия Библии короля Якова, которую порой еще называют и «авторизованной»; даже те, кто не верит в христианство, по-прежнему очарованы мистической силой Книги Книг. В глазах верующих Библия часто предстает как вдохновленная Богом и обладающая высочайшим авторитетом во всем, что имеет отношение к вере и делам. Для неверующих она – стержневой документ западной культуры, и она по-прежнему влечет многих как собрание значимых литературных творений. История этих книг, история их распространения и толкований – это сокровенная суть истории всей литературы Запада.

Эта книга – рассказ о Библии. О далеких временах, когда она зарождалась в фольклоре и мифах; о том, как ее принимали; о том, как ее пытаются толковать в наши дни. Здесь мы поговорим о том, как возникала, передавалась, распространялась Книга Книг, и о том, как ее читали и что обретали в ней во все века, от древности до современной эпохи – и в переводах, и на изначальных языках. И надеюсь, после, когда мы узнаем все это, Библия утратит облик неприкосновенного монолита, затянутого в черный кожаный переплет – и мы снова начнем воспринимать ее как завершение долгого и волнительного пути, а еще ясно увидим, сколь по-разному ее читали на протяжении столетий. Конечно же, прежде всего будет ясно и то, как трудно перейти от Библии к религиозной вере: ни об одной из двух религий, притязающих на то, что в их основе лежат библейские книги – я имею в виду христианство и иудаизм, – в Библии прямым текстом не прочесть. А многое в ней даже таит проблему для иудейских и христианских верований. И это не только широко известные морально предосудительные сцены – скажем, когда Бог уничтожает невинных в историях о том, как израильтяне захватывают Землю Обетованную, – но и разнообразие жанров (повествование, пророчество, поэзия), многие из которых не особенно подходят для догматических дефиниций, и сама обстановка античных культур, которая во многом расходится с нашей. Но в то же время я намерен показать, что Библия – это важный источник религиозных прозрений, только ее нужно читать в изначальном контексте и на фоне условий, преобладавших во время ее написания.

Пока будет длиться мой рассказ о библейских книгах и их создании, история неизбежно примет в себя многое из того, что ей предшествовало. В Библии очень мало книг с простой композицией, написанных одним-единственным автором – напротив, большая их часть в высшей мере разнородна, а некоторые зависимы от других, и видно, как в более поздних книгах принимаются те, что были написаны раньше. По самой своей сути Библия – это запись диалога ее авторов и тех, кто передавал традицию. В одних ее книгах скрыты комментарии на множество других, и таких случаев немало. Да что мелочиться: даже Новый Завет не раз говорит о Ветхом! В том мире, где возник Новый Завет, Ветхий, почти весь, воспринимался как «Святое Писание» (я объясню, какой смысл скрывает этот обманчиво знакомый термин). Стоп, а стоит ли христианам вообще признавать Ветхий Завет? И если да, то в сколь великой мере? И опять же, как тогда читать его в свете новых веяний – идей Иисуса, Павла и других? Эти вопросы волнуют самую суть христианского богословия – и всегда ее волновали. В Новом Завете, во Втором послании к Тимофею 3:16, Ветхий Завет назван «богодухновенным» (в прямом переводе «навеянным дыханием Бога»). Христиане расширили эту идею и на книги Нового Завета. Впрочем, как именно эта вдохновенность влияет на образ воздействия Библии и на природу той власти, какую она проявляет над верующими, неясно. Сказав: «Библия вдохновенна», мы подразумеваем, что Бог причастен к ее созданию, но как в точности это происходит – о таком говорится крайне редко.

Моя дальнейшая цель – доискаться до сути того, как ныне обстоят дела с библеистикой. В наши дни Библию подвергают самому дотошному анализу. Уже появилось целое море теорий о ее истоках, смысле, статусе, – и обычный читатель просто рискует в этом море утонуть. Я расскажу, в чем сейчас согласны ученые – там, где они хоть в чем-то согласны, – а еще мы поговорим о спорах, обсудим альтернативы, достойные внимания, и обозначим области, в которых можно было бы действовать и поусердней.

Но я стремлюсь не только описать обстановку. Я выдвигаю и спорный аргумент, и он звучит так: Библию не «спроецировать» напрямую на систему религиозных верований и обрядов – ни на иудейскую, ни на христианскую. Да, Библия, расцениваемая как свод религиозных текстов, незаменима по многим причинам. Но христианство по сути своей – религия не библейская. Средоточием христианства не является книга, воспринятая как единое святое творение. И иудаизм, пусть он и в высшей степени почитает Еврейскую Библию, на самом деле не столь на ней «центрирован», как принято считать. Возможно, идеальный вариант «религии книги» – это ислам, и в сравнении с ним иудаизм и христианство весьма отдалены от своего главного священного текста. Библия очень непохожа ни на кредо, ни на великие «исповедания» веры – скажем, такие, как Аугсбургское исповедание для лютеран или Вестминстерское исповедание для некоторых кальвинистов. Библия – это истинное столпотворение сведений и фактов, и мало какие из них ясно обращены именно к вопросу о том, во что надлежит верить. А значит, история Библии – это рассказ о взаимном влиянии религии и книги, которых не спроецировать друг на друга «один в один».

Да, порой некие версии христианства притязают на право называться просто «библейскими» (подобного нельзя сказать ни об одной из версий иудаизма), но правда в том, что и устроение, и содержание христианских верований – даже среди христиан, искренне убежденных в том, что их вера целиком и полностью стоит на Библии – организованы и сформулированы совершенно не по-библейски. Это ясно заметно в том же христианском фундаментализме, который боготворит Библию, но понимает ее в высшей степени неверно [2]. Фундаменталисты благоговеют перед Библией, которой на самом деле не существует – и видят перед собой идеальный текст, идеально отражающий то, во что они верят. И мало того что описание Библии (со всеми ее изъянами и недостатками), приведенное ниже, неизбежно смутит тех, кто привык идеализировать Книгу Книг, – я еще и покажу, что Библия не является и не может являться всецелым фундаментом ни для иудаизма, ни для христианства. И я, последовав духу современной библеистики, приведу аргументы, подобающие критическому исследованию – иными словами, обращусь к Библии, не предполагая заранее, что любые ее изречения надлежит считать истиной в последней инстанции [3].

Если быть честным до конца, то никаких версий христианства или иудаизма, точь-в-точь соответствующих всем предписаниям Библии, не существует – просто потому, что Библия часто не является тем, во что ее превратили, и ее не раз читали так, как она читаться не должна. Например, в христианстве есть абсолютно центральные доктрины – скажем, тот же догмат о Троице, – о которых практически не упоминается в Новом Завете; и напротив, ряд главных идей Нового Завета – та же теория святого апостола Павла о «спасении благодатью через веру» – по крайней мере до эпохи Реформации никогда не были частью официальной ортодоксии и даже сейчас отсутствуют в Символах веры. Примерно так же изощренная сложность религиозных обычаев и традиций в ортодоксальном иудаизме выходит далеко за пределы всего, что могла подразумевать Еврейская Библия: например, запрет есть мясо и молоко во время одной трапезы, со всеми его последствиями для дизайна кухонь, в котором все призвано к одному – не допустить даже случайного соприкосновения мясных и молочных частичек, – привязан к строке из Исх 23:19 («Не вари козленка в молоке матери его»)[1], но превосходит все, чего требует и мог бы потребовать сам текст: в большинстве своем это признают и сами иудеи.

Библия центрально важна и для иудаизма, и для христианства – но не как священный текст, из которого неким образом можно «вычитать» целые религиозные системы. Ее содержание проливает свет на истоки обеих религий, знакомит нас с классическими творениями духа, на которых они могут строиться – но не налагает на последующие поколения обязательств в том смысле, как мог бы это делать записанный закон. Библейские смыслы просто не предназначены для подобного. Библия хранит писания, придавшие облик двум религиям – и обретшие под влиянием этих религий свой облик – на разных стадиях их развития. И новые поколения верующих вольны и принимать их, и воспринимать их критически. Приписывать такому документу религиозный авторитет – значит расширить слово «авторитет» до самых его пределов. И поддержать подобное можно только одним путем: изобрести особые способы толкования этой книги и толковать ее иначе по сравнению со всеми остальными.

В священном тексте христианства смешано множество жанров – повествования, афоризмы, поэмы, послания, – и это вносит великую сложность в саму христианскую религию. В католичестве помимо Библии признаны и иные источники авторитета, но принято считать, что Священное Писание обладает неким совершенством. Протестанты создали теории, согласно которым в Библии тем или иным образом присутствует все, что имеет в религии хоть какое-то значение. Иные даже утверждали, что нельзя совершать никаких поступков, если в Библии нет их явного и ясного одобрения, и нельзя разделять никаких убеждений, помимо библейских «официальных директив». Мне кажется, это злоупотребление текстами. Да, они глубоко важны для христианской веры, но, возможно, они просто не в силах вынести бремя, которое на них порой возлагают. Иудаизм подходит к Библии несколько тоньше: иудеи почитают ее, как и многие христиане, но не уверяют, будто все в религии совершается поистине так, как об этом сказано в Библии, и признают развитие в новых направлениях. Тем самым у иудаизма есть священная книга и ряд религиозных верований и обычаев, но книга и вера, пусть и подходят друг другу, все же не соотносятся как «один к одному». Возможно, такая модель позволит нам понять и христианство намного лучше, нежели восприятие доктрин и религиозных практик как напрямую исходящих из Библии, распространенное среди протестантов. Так между Библией и религией появится свободное пространство – и, может быть, оно даст нам услышать, что говорит сама Библия, а религиозная вера сможет развиваться без сдерживающих пут по рукам и ногам. А об отношениях Библии и религии нам нужно говорить непрестанно – и можно даже сказать, что эти отношения требуют постоянных дипломатических переговоров.

Культурная Библия

В современном мире Библия присутствует двояко. Во-первых, в обществе Запада она выживает, как призрак, на границах культуры масс и элит, в облике фрагментов, цитат и аллюзий. Журналисты все еще могут предположить, что их читатели поймут смысл выражения «бой Давида с Голиафом» или уловят намек, если кто-то сошлется на любовь к деньгам как на корень всех зол – хотя, возможно, и не признают верного источника и решат, что это, наверное, Шекспир. Многим, скорее всего, знакомы такие цитаты:

Разве я сторож брату моему? (Быт 4:9)

Не одним хлебом живет человек (Втор 8:3)

Я остался только с кожею около зубов моих (Иов 19:20)

Дней лет наших – семьдесят лет (Пс 89:10)

Нечестивым же нет мира (Ис 48:22)

Соль земли (Мф 5:13)

Не бросайте жемчуга вашего перед свиньями (Мф 7:6)

Не было им места в гостинице (Лк 2:7)

Нет власти не от Бога (Рим 13:1)

Труд любви (1 Фес 1:3)

Но вот точный источник им, скорее всего, неизвестен, и еще менее вероятно, что они знают, какую роль эти фразы играли в своих изначальных книгах. «Библейская грамотность» все еще существует, и рекламодатели (помимо прочих) могут черпать из нее идеи. Кстати, вы не задумывались, сколь вездесущ образ Евы в рекламе? И как мгновенно потребители реагируют на все образные и смысловые аллюзии, связанные с яблоками, змеями и деревьями? [4]

Библия, вопреки предсказаниям атеистов, не исчезла и из массовой культуры – и, как уже говорилось, празднование 400-летия Библии короля Якова показало, сколь широко на Книгу Книг по-прежнему ссылаются грамотные и культурные люди, пусть даже их привлекает не столько смысл, сколько стиль (об этом в главе 18). Одно только издательство Оксфордского университета ежегодно продает четверть миллиона экземпляров Библии короля Якова [5]. Поразительно, сколь часто о Библии хвалебно отзываются атеисты, даже отстраняясь от ее религиозных притязаний. Ричард Докинз явно одобряет ее культурный статус и даже милует библеистов, когда обрушивает свои молнии и громы на теологов [6], а Филип Пулман проводит кампанию за то, чтобы по-прежнему учить школьников библейским историям и притчам, хотя и наряду с фольклорными сказаниями и мифами. У Пулмана есть своя мифология, явленная в его трилогии «Темные начала» (His Dark Materials) [8], и на определенном уровне она представляет собой сознательно антихристианскую переработку истории об Адаме и Еве. Обретение знания и осознание сексуальности он считает не злом, а благом, – вопреки тому, как их порой трактовали христиане, пытаясь истолковать Книгу Бытия.

Библия по-прежнему значительно влияет на культуру в США – в гораздо большей степени, нежели в Европе. Благодаря стойким традициям евангеликов во многих областях Америки Книга Книг сохранила заметное влияние даже на людей нерелигиозных. И если какой-нибудь политик критикует или игнорирует Библию – это политический просчет. Нет, это не значит, будто люди в большинстве своем очень часто и помногу читают Библию: она – икона, символ, знаковый образ, а не предмет для изучения [9]. Ряд штатов время от времени объявляют «год Библии» – например, так поступила Пенсильвания в 2012 году [10]. И даже пусть в теории государство и Церковь в США разделены, Библия широко присутствует в обществе как символ фундамента жизни христианской нации. В Великобритании, где приверженность Библии не столь велика, она по-прежнему исполняет роль священного предмета: например, многие все еще соглашаются приносить в суде присягу «на Библии». А еще можно купить особые Библии в переплете из белой кожи: такие держат невесты, когда их ведут под венец. И даже сейчас, когда привлекательность христианства слабеет и мало кто изучает Библию во всех подробностях, она все равно остается бестселлером почти во всех европейских странах.

Библия в общинах верующих

Второе место присутствия Библии в современном мире – общины верующих христиан и иудеев, и здесь она сохраняет центральную важность. За недавние десятилетия интерес иудеев к Библии возрос многократно: Еврейское издательское общество снова перевело Танах и выпустило двуязычную версию с параллельным английским текстом (1985, 1999); а еще появилась большая и внушительная Еврейская Толковая Библия [11]. (Пусть Библия и пользуется в иудаизме несомненным почтением, правоверные иудеи склонны изучать не ее, а Талмуд.) В христианстве Библия за последние шестьдесят лет тоже пережила великое возрождение. Со дней далекого 1962 года, когда Иоанн XXIII, папа римский, инициировал Второй Ватиканский Собор, стремясь преобразить и обновить Церковь, среди католиков римского обряда поощрялось изучение Библии, и те создали новые переводы Библии на большинство европейских языков и стали применять библейские учебные материалы (комментарии и руководства к чтению Библии) с прежде невиданным размахом. Документы Собора говорят о Библии так:

Поскольку все, утверждаемое богодухновенными авторами, или священнописателями, должно почитаться как утверждаемое Святым Духом, то нужно исповедовать, что книги Писания твердо, верно и безошибочно учат истине, которую Бог ради нашего спасения пожелал запечатлеть Священными Письменами. Итак, «все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» (2 Тим 3:16–17, греч.).

Поскольку же Бог говорил в Священном Писании через людей и по человечеству, то истолкователь Священного Писания, дабы уяснить, что Бог хотел нам сообщить, должен внимательно исследовать, что священнописатели в действительности намеревались сказать и что Богу было угодно открыть нам через их слова [12].

В XX веке расцвели и протестантские церкви, сосредоточенные исключительно на Священном Писании – особенно разнообразные движения пятидесятников на «Старом» Западе и, прежде всего, в Латинской Америке, Южной Корее и Африке. В своем отношении к Библии многие из этих церквей подходят под описание консервативных (и даже фундаменталистских). Они настаивают: Библия абсолютно истинна, и Бог вдохновлял в ней каждое слово – причем необязательно диктовал, но явно влиял на ум писателей, чтобы те создали именно такое творение, какое Бог и желал уготовить для Церкви. Толковать Библию, как либералы с их излюбленной критикой? Невозможно! Сухо! Безжизненно! В этом нет веры! Это не подобает христианину! В Великобритании и Северной Америке возрастают, как правило, те церкви, которые склонны разделять подобный «консерваторский» подход к Священному Писанию. В них полагают, что всю христианскую веру можно вывести из Библии, в которой видится единственный источник истины и вдохновения. Так появились по меньшей мере пять принципов для прочтения Библии. Их часто поддерживают и более либеральные христиане, хотя и не в столь «концентрированной» версии.

Во-первых, нам следует читать Библию, ожидая, что все найденное в ней окажется истинным. Для некоторых христиан слова «произошло истинно», означают «случилось в прямом смысле, в реальной истории» – и все, что утверждает библейский текст, они принимают как точный факт. Но даже многие из тех, кто не разделяет подобного подхода, согласятся: Библию надлежит читать как заведомую истину, а не как заведомую ложь. Возможно, в ней скрыта иная истина – заключенная в поэтике, в символике, а не в фактах. Как правило, так и склонны считать более либеральные христиане. Но это не дает нам возможности предполагать, будто весь библейский текст – выражение ошибки. Даже если автор первой и второй глав Книги Бытия неточно выразил продолжительность времени, ушедшего у Бога на создание Вселенной, все же неприемлемо говорить, будто он просто ошибался насчет описываемых событий: должен быть некий уровень, на котором то, что он сказал, истинно. Некоторым библейским консерваторам – скажем, «младоземельным» креационистам – важно верить в то, что истинна хронология Ветхого Завета, согласно которой творение свершилось лишь около 6000 лет тому назад. Благодаря этому феномену возникли библейские тематические парки, в которых Адам и Ева гуляют вместе с динозаврами. Их особенно много в США: хорошим примером станет Парк Сотворения в Петербурге, штат Кентукки [13].

Во-вторых, Священное Писание надлежит читать как релевантное. Даже если апостол Павел говорит о проблеме, стоявшей перед ранней Церковью, но уже не возникающей в той же форме сегодня (например, о том, вольны ли христиане вкушать мясо, приносимое в жертву ложным богам – как в Рим 14 или 1 Кор 8 и 10), это не значит, что упомянутый текст уже не может ничего нам сказать. Именно нам и предстоит различить, что говорит нам Бог через внесение в Библию таких отрывков – это наша задача как читателей Священного Писания. Библия канонична, а значит, авторитетна – и в ней нет отрывков, уместных лишь когда-то давно: все, что написано в ней, дано нам в наставление.

А все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду.

Все это… описано в наставление нам, достигшим последних веков.

Следовательно, мы не можем, столкнувшись со сложным, приводящим в замешательство фрагментом, решить, будто он для нас сегодня просто бесполезен. Его сделали частью Священного Писания, а значит, он вечно важен для верующего христианина.

Принцип релевантности, как кажется, встроен в идею Священного Писания в большинстве религий, у которых есть священная книга – а может, и во всех таких религиях [14]. Ранние христиане возводили этот принцип почти в абсолют: они верили, в самом прямом смысле верили в то, что именно их жизнь, именно их времена были предсказаны в Писании Ветхого Завета. Это к ним обращался апостол как к «достигшим последних веков». А священнописатели предсказали грядущее, ибо их вдохновил Бог. Многие консервативные христиане по-прежнему считают это истиной и верят в то, что тексты Священного Писания относятся к современному мировому порядку, который авторы Библии (или Бог, говоривший через них) предвидели совершенно точно.

Это особенно заметно в таком явлении, как «христианский сионизм». Его приверженцы, христиане-евангелики, поддерживают государство Израиль, ибо возвращение иудеев в Святую Землю – одно из предвестий последних времен, о которых пророчит Библия. (За поддержку, оказанную Израилю, иудеи благодарны, но вот почему их при этом еще и пытаются обратить в христианство, они часто просто не могут понять.) Эти времена начнутся с «восхищения», когда истинно верующие будут взяты с земли и пребудут в безопасности с Иисусом (как и усопшие праведники, которые к тому времени уже будут воскрешены) – на все время бедствий, уготованных земле, прежде чем Иисус вернется и воцарится. Основой этого стал библейский стих из 1 Фес 4:17.

Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними [с мертвыми] восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе [16].

Рынок полон «пророческих романов» на эти темы. Самый знаменитый и влиятельный – сериал «Оставленные» (Left Behind). Там, кажется, восемнадцать книг. Первая, так и названная, «Оставленные», представляет «восхищение» как событие, которое свершается во всем мире в мгновение ока. Самолеты падают с неба, когда на небо «восхищаются» пилоты; машины разбиваются в авариях; везде царят невыразимые страдания – но те, кто осознает, что происходит, обращаются в христианскую веру. В сюжет вплетены и другие темы современной американской мысли: русская угроза; нелюбовь к глобальным организациям, той же ООН; необходимость сохранить американскую культуру чистой и непорочной и спасти ее от демонических влияний того же Евросоюза. Естественно, далеко не все американские христиане поддерживают Израиль по причине того, что верят в такой сценарий. Но значительная часть – да, именно поэтому. Премилленаризм, как называют такую систему взглядов, среди евангеликов в англоязычном мире распространен очень широко.

Более либеральные христиане склонны расценивать релевантность Библии как непрестанную – иными словами, они считают, что Священное Писание говорит о важном во все времена, а не просто предсказывает точные обстоятельства современной эпохи. Очень многие христиане посещают курсы по изучению Библии, на которых участники вчитываются в строки и пытаются понять, чему Бог учит их через тот или иной фрагмент Библии. «Ничему» – этот ответ неприемлем.

В-третьих, в Библии все важно и проникнуто глубочайшей мудростью. В Писании нет никаких тривиальностей, ничего, что следует читать как поверхностное или незначительное – и в этом смысле данный пункт близок к предыдущему, о релевантности Библии. Библия – книга божественной мудрости. В ней нет никаких неважных текстов. Понять и принять это сложно: многие склонны считать, что некоторые части Священного Писания важнее других. Протестантам Послание к Римлянам ближе, нежели, скажем, Второе послание Иоанна или Послание Иуды – ведь именно Послание к Римлянам, с его доктриной «оправдания верой», стало краеугольным камнем большей части Реформации в XVI веке (смотрите главу 16). Но, строго говоря – и даже традиционалисты с этим согласятся – в Священном Писании нет иерархии: все вдохновлено Богом, а значит, все важно. Лютеране порой говорят о «каноне внутри канона», о главных текстах, поистине значимых, сокрытых в полумраке не столь значительных. Но почти все остальные протестанты, равно как и католики, не приняли такого подхода.