Енавская Держава, управляемая монархом и сотней высших семей, выглядела отсталой. У них даже электричество было в диковинку. А все попытки построить аэропланы, которые пролетели бы с десяток километров, не развалившись в воздухе, окончились неудачей. Поэтому державники воевали на воздушных шарах и на тех аэропланах, которые успели купить у противника до начала войны.
Сословно-иерархическое общество, как обычно, проигрывало войну выборной демократии и власти промышленного олигархата.
С другой стороны, я несколько сомневался в разумности Союза. Всё-таки это он первым напал на Державу. Активно богатеющим капиталистам Союза нужны были новые земли и новые рынки.
В качестве предлога для войны они использовали какую-то мелочь, типа атаки Державной конницы на пограничные укрепления Союза. При этом никто в Державе и ведать не ведал, что их конница на кого-то напала.
Правитель Державы осознавал слабость своей устаревшей армии.
Воинственные в речах, на деле державники избегали открытых военных столкновений с Союзом, пытаясь провести военную реформу. Но, как обычно бывает с архаичными обществами, погрязли в придворных интригах. А когда грянула война, пришлось выставлять конницу против танков, а воздушны шары против авиации.
Если опять проводить сравнения с нашим миром, то Халидейский Союз это такая индустриально прокачанная фашистская Германия, которая напала на Польшу. С тою разницей, что благодаря магическим артефактам, которыми распоряжались высшие семьи, Держава намного сильнее всех государств Европы двадцатого века.
Словом, я не желал договариваться с фашистами, пусть и из магического мира. Вероятно, из-за этого, искажённого земной историей восприятия, я легко принял сторону Державы. Уж я-то помнил, чем для русских закончились все договоры с Гитлером.
Ладно, чёрт с ними со всеми. Что же делать мне? Если я оставлю Мэриссу и перейду на ту сторону, то можно быть уверенным – это конец для всей её семьи. Марфонт Третий объявит Н’рия предателями, а все их владения будут изъяты в пользу более преданных семей. Эти же семьи и обеспечат уничтожение опальной семьи.
– О чём ты думаешь? – спросила вдруг Мэрисса.
Не знаю, как давно она проснулась, подглядывая за мной снизу вверх.
– О том, как мы встретились.
– Да, это было незабываемо, – пробормотала она.
Она снова заснула, уткнувшись горячим носом мне в грудь, а погрузился в воспоминания. Быть может, там найду указание, как мне поступить?
8. Добро пожаловать в Запертые Земли, задери вас Хен
1
Я припомнил наш первый день за Барьером. Он же стал последним для Бленды Роули.
…
Пройдя Барьер, мы долго спускались с горы, с которой нам открылся вид на разрушенный бомбёжкой город. Сундуки мы оставили на склоне, припрятав в расселине. Взяли только важное.
Бленда наполнила свой заплечный мешок стен-камнями. Ещё несколько положила в свою любимую хипповскую сумочку.
Я взял автомат Калашникова, фотоаппарат, запас карточек и пауэрбанк, который подзаряжался от солнечной батареи.
Мешок Днистро заполнили запасами провизии. Вдобавок он нёс арбалет и стрелы.
Спуск занял несколько часов.
Шагая к городу по каменной дороге, засыпанной грязным льдом, мы и не подозревали, что о нашем прибытии были оповещены разведки и дозоры воюющих стран.
Позже я узнал, что перебежчиков через Барьер Хена легко обнаружить. Каждый выход из тумана сопровождался вспышкой на глади Барьера, видной за многие километры. Поэтому патрули Союза и Державы одновременно выдвинулись в нашу сторону.
Даже если перебежчиков не успевали поймать при переходе, их несложно выявить позже: туман оставлял в их телах следы радиации, которую соответствующие приборы улавливали на большом расстоянии.
Повышенная радиоактивность сохранялась в теле перебежчика многие годы.
Не зная всего этого, мы наивно полагали, что попали в безжизненные земли, подвергшиеся непонятной катастрофе.
– Ясно, почему, этот город похож на земной, – сказал я Бленде. – Видимо, цивилизация в Запертых Землях пошла по пути технологического развития.
– Что такое «земной город»? – спросил Днистро.
Я спохватился – ведь енавец не знал о моём происхождении. Для него я маг из Химмельблю, который по какой-то безумной причине отправился исследовать земли за Барьером.
– Это… такой город на острове Вердум, – нашёлся я.
– А, – кивнул Днистро. – Слышал, что когда-то там была целая страна, спалённая безумными внеклассовыми рукотворцами. Наверное, здесь то же самое произошло.
– Наверное, – согласился я.
С близкого расстояния заметно, что хотя город и похож на земные города, но архитектура, планировка улиц и прочее выглядело чужеродно.
– Сильная магия разрушила городище, – сказал Днистро.
Но я знал, что его разрушила не магия. Я видел город, разрушенный магией – Брянск.
Если вспомнить фотографии городов Второй Мировой или охваченных войной Сирии и Восточной Украины, то не останется сомнений, что этот город разрушен в ходе авианалёта или артиллерией.
2
Мы обошли несколько улиц, не найди ни одного трупа. Бомбёжка явно прошла давно. В воронках на мостовой или в проломах домов уже выросла трава.
На площади пригорода мы увидели большой памятник. Верхняя часть его отбита, а нижняя сохранила стройные ноги девушки, обтянутые охотничьими штанами. У ног девушки сидел голый младенец. В одной руке он держал корону, а другой протягивал девушке пучок стрел. Возле правого бедра девушки сохранилась часть её руки, на которой надет так называемый «стреломёт», его носили лазутчики или наёмные убийцы всего Голдивара.
Так же сохранилась и памятная табличка. Язык был незнакомым, но Днистро воскликнул:
– Это устаревший алфавит, который ещё используют в нашем Замкнуте.
– Что там написано?
Днистро наморщил лоб, читая:
– «Пора… всю страну… оч… очистить». Так это же памятник Меткой!
– Кто она? – спросила Бленда.
– Народная героиня, – ответил Днистро. – Но Великий Князь, который является гофратской марионеткой, объявил её разбойницей. А её клан «Горные Стрелки» считается клановой организацией, запрещённой в Княжестве.
– А за что Меткая названа разбойницей? – поинтересовался я.
– Она убила сына Ержчика Светлого, наследника предыдущего Князя. Но наш народ знает правду. Меткая наоборот – спасла младенца, чтобы взрастить героя, который возродил бы величие Енавы.
