Посох эльфийского металла выскользнул из поникших пальцев матери Гундринг и стукнулся об пол. Эхо от удара гасло, перетекая в удушливую тишину.
– Атиль, – негромко ахнула она.
– Да. – И Ничто обратил безумную улыбку к Одему. – Удачно встретились, братец.
И стоило этому имени прозвучать, как до Ярви дошло, насколько эти двое мужчин похожи, и мороз пробрал его до кончиков пальцев.
Его дядя Атиль, чье несравненное умение до сих пор с восторгом поминали воины на боевых упражнениях. Чье тело утопленника так и не выбросили соленые воды. Чей курган так и высился пустым над бичуемыми ветром дюнами.
Дядя Атиль стоял за него все эти месяцы.
Дядя Атиль встал сейчас перед ним.
– Это расплата, – сказал Ничто. Сказал Атиль. И сделал шаг вперед с мечом в руке.
– В Зале Богов нельзя проливать кровь! – заголосила мать Гундринг.
Атиль лишь улыбнулся.
– О моя служительница, ничто не любо богам так, как кровь. Где же еще проливать ее, как не здесь?
– Убейте его! – заверещал Одем, всякое спокойствие в его голосе исчезло – вот только никто не бросился выполнять приказ. Никто не проронил даже слова. – Я – ваш король!
Но власть – вещица хрупкая. Медленно, осторожно, словно по воле единого разума, воины одновременно попятились и встали полукругом.
– На Черном престоле сидят в одиночку, – промолвил Атиль, зыркнув на пустое кресло на помосте.
У Одема задергались скулы, когда он обвел взглядом мрачные лица обступивших его: своей стражи и головорезов-наемников, матери Гундринг и Ярви, и, наконец, Атиля, столь схожее с его лицом, но пережившее двадцать лет нескончаемых ужасов. Он презрительно фыркнул и сплюнул под ноги брату на священные плиты.
– Значит, так тому и быть. – И Одем, в сердцах оттолкнув оруженосца, выхватил у него свой щит – золоченый, с искристыми драгоценными камнями по краю.
Ральф подал свой щит, но Ничто покачал головой.
– В свой черед пригодится и дерево, но теперь слово за сталью. – И взмахнул клинком – тем самым, обыкновенным, который пронес через просторы и глушь. Отточенная сталь просияла морозным блеском.
– Тебя долго не было, брат. – Одем поднял свой меч, выкованный для отца Ярви, с золотой рукоятью и навершием слоновой кости. По зеркально-гладкому клинку сбегали приносящие удачу руны. – Давай-ка обнимемся.
Он метнулся вперед с таким скорпионьим проворством, что Ярви успел только охнуть и отшатнуться назад, уклоняясь от стремительных движений дяди. Одем хлестнул мечом в выпаде, затем снова, вверх, вниз, с придыханием нанося удары, способные разрубить человека надвое. Но каким бы быстрым и смертоносным он ни был, брат был быстрее. Как дымок в бешеный шквал, Атиль порхал, крутился, изворачивался – и светлая сталь кромсала воздух, не наградив его ни одним поцелуем.
– А помнишь, как мы в последний раз попрощались? – спросил Атиль, оттанцовывая в сторону. – В бурю, на носу отцовского корабля? Как я насмехался над штормом, с верными братьями за спиной?
– Тебя никогда не заботило ничего, кроме своего смеха! – Одем снова напал, рубя слева и справа. Его охрана, стоя настороже, вовремя отступила. Но Атиль откатился невредим, даже не подняв меча.
– За это вы с Атриком и бросили меня в соленые волны? Или ему захотелось отнять мое первородство? Чтоб тебе потом отнять уже у него?
– Черный престол – мой! – Меч Одема превратился в сверкающую дугу над его головой. Но Атиль поймал его своим, и раздался оглушительный звон. Он ухватился за Одемов щит, и на миг дядья Ярви оказались сцеплены вместе, под скрежет клинков. А потом Атиль наклонил плечо и дернул щит кверху – окованный край треснул Одема в челюсть. Атиль крутанул другим плечом и отбросил Одема прочь – стукнув каблуками по камню, тот повалился на стоявших сзади бойцов.
Его оттолкнули, и Одем нырнул за щит, но Атиль просто стоял в центре круга.
– Но я не утонул, хоть мой пустой курган и высится над дюнами. Работорговцы подобрали меня в море и сделали бойцом в невольничьих ямах. И за все эти годы во тьме, на потеху пьяным от крови животным, я убил девяносто девять человек. – Атиль прислонил к уху палец и на мгновение опять превратился в Ничто. – Иногда я слышу их шепот. А ты слышишь их шепот, Одем?
