– Возможно. Мне сложно судить, что для людей хорошо, а что плохо.
– А ты?.. Вы?..
– Ты, – отмахнулась Ани. – У меня на тебя большие планы, так что привыкай. Меня зовут Ани, и звать меня иначе у тебя нет права. – Она говорила тихо, но каждое слово отдавалось каким-то трепетом внутри слушательницы. И Доминика понимала, что да, она не сможет ослушаться свою… кого? – Но люди порой зовут и полным именем, хотя и не любят его вспоминать, пока время не придет.
Ани склонила голову, лукаво глядя на Доминику. А та ошарашенно замерла. В ее взгляде сменялись недоверие, потрясение, удивление и облегчение.
– Т-темнейшая? – рискнула озвучить свою догадку девушка, и Ани благосклонно кивнула. – Это одна из новостей?
– Отчасти. – Ани щелкнула пальцами, зажигая свет. И Доминика только сейчас поняла, что прекрасно видела и в темноте, не нуждаясь в освещении. – Теперь ты моя слуга. Как следует из заключенного между нами договора, ты не платишь за мое покровительство чужими жизнями, но права отказаться исполнять другой мой приказ – не имеешь.
– Я понимаю, – выдохнула Доминика.
– Вторая новость. – Ани с интересом покосилась на низкий столик, уставленный разнообразными предметами. Доминика при одном взгляде на них покраснела. – Вторая новость – ты родилась магом.
– Сейчас? – не поняла Доминика.
– Девятнадцать лет назад, или сколько тебе? – Ани нахмурилась, вспоминания. – При рождении дар у тебя был, но очень быстро исчез. Дальше думай сама, отчего с тобой так поступили и кто бы стал это делать. И последнее, – Ани поднялась на ноги, – куда ты собиралась поступать? Пожалуй, я присоединюсь. Раз уж слуга для обеспечения комфорта у меня уже имеется. Вечером зайдешь к Годарли, дам денег на первое время.
Доминика сглотнула, пытаясь отогнать непрошеные мысли. Что о ней подумают, если вечером она пойдет к мужчине? Девушка сжала зубы и напомнила себе, что магам можно не заботиться так о репутации. Магам… Она до сих пор не могла в полной мере осознать то, что теперь она одна из них.
– Далее, я вернула тебе твое по праву. Не удивляйся, сила твоя темная от рождения. Так что… ты всегда была моей. Мы просто восстановили справедливость. – Ани рассмеялась, будто ей удалось утереть кому-то нос, не иначе. – И еще, я запрещаю говорить кому-то обо мне как о Темнейшей. Для всех непосвященных я – Ани, племянница Болериана Годарли. Ослушаешься – умрешь, – предупредила девушка и, словно бы сменив маску, выпорхнула из комнаты. Довольная и улыбчивая, словно бы здесь произошло что-то очень приятное.
Беда 2. Гордость
Ани сидела на комоде в кабинете Болериана и пила пряный напиток. Вкус ей нравился, а вот мельтешение слуги – нет. Отчего-то визит в столицу лишил его прежнего благодушия. Мужчина нервничал и мерил кабинет шагами, порывисто взмахивая руками во время отчета.
– И? – Ани отставила чашку и обратила все свое внимание на мужчину. – Что это меняет? Нахватался младшенький проклятий, какое нам до этого дело? Умрет – Маргарита его проводит. А меня раздражает твоя суетливость. Остановись, – холодно приказала Ани. Болериан застыл. Как был – с занесенной для очередного шага ногой. – Отомри, – позволила девушка.
Мужчина отчего-то с облегчением выдохнул, целенаправленно прошел к своему креслу и рухнул в него.
– Приношу свои извинения, моя госпожа, – покаялся он.
– На досуге подумай, что заставило тебя потерять самообладание, – приказала Ани, сползая с комода. – Мне показалось, что ты не отличаешься подобной вовлеченностью в чужие дела.
– Сложно оставаться равнодушным, когда старший принц недоволен.
– Хороший мальчик, правда? – Ани погладила себя по волосам, словно высокая оценка Валиара была ее заслугой.
– Ваш? – Удивление слуги елеем пролилось на самолюбие хозяйки.
– Мой, – довольно подтвердила Ани. – Не спрашивай как. Не люблю об этом вспоминать. Тошнит от этой белой семейки. Хотя в полезности им не откажешь. Так, говоришь, младшенького скоро придется устраивать на постой?
– Проклятые разве не обречены на вечные скитания?
– Смотря какие, – хмыкнула Ани. – Этот из потомков. Далис наверняка найдет, чем отплатить за услугу. Разве что на перерождение его дух не пойдет, чтобы меня не позорить. Помрет – отправлю к предку, пусть ему жить мешает, раз уж однажды Далис был столь неосмотрителен. – На губах Ани появилась мстительная улыбочка, а сама она закрыла глаза, представляя мучения коллеги.
Но наслаждение длилось недолго. Приближение своей новой служанки Ани почувствовала еще до того, как девушка занесла руку для стука.
– У нас гости, – проговорила Темнейшая, открывая глаза. – Моя новая слуга. Дашь ей денег, она будет мне помогать.
– Я готов оказать вам любую помощь. Зачем привлекать кого-то еще?
Ревнивые нотки в голосе жреца заставили Ани усмехнуться и смерить мужчину оценивающим взглядом.
– Она пойдет со мной туда, куда тебя не пустят. Учиться, – пояснила девушка, отворачиваясь от облегченно выдохнувшего слуги: выдерживать внимание госпожи все же было нелегко. – Твой салон и лавки меня не впечатлили. Скучно. А каких душевных мук мне стоило не расколотить статую Каалисы…
Взгляд Ани из предвкушающего стал откровенно злым, но Болериан не дрогнул – только тихо признал:
– Не учел, прошу милости.
– Прощен, – отмахнулась Ани, пока слуга не стал падать на колени и волновать воздух громкими мольбами о пощаде, как это часто делали люди в первую их встречу у Замка. – День был скучный. Но эта девушка так пылко жаждала силы и обучения, что я не смогла удержаться. Еще и обещания эти глупые…
В левой руке Ани появился мятый лист, который она не стала оставлять в салоне, захватив с собой. Еще раз перечитала, хихикнула обещанию обеспечить адептов всем необходимым и отложила бумагу на комод, о который продолжала опираться.
– Вы сделали ее жрецом? – прищурившись, уточнил Болериан, вычленив из речи собеседницы главное. Закинул ногу на ногу, будто забывая, кто был хозяином положения.
– Хотела, но не пришлось, – медленно отозвалась Ани, с исследовательским интересом глядя на качнувшийся носок ботинка. Сраженный ее вниманием, не иначе, тот замер, так и не прочертив путь вверх. – Печать выжгла – и достаточно, – продолжила Темнейшая и, довольно прикрыв веки, добавила: – Теперь ее сила ее. И моя, как и было изначально.
– То есть, если вы не сочтете за наглость пояснить своему неразумному слуге, – Болериан поднялся, – на девушке стоял ограничитель?
– Нет. – Ани покачала головой. – Полное отчуждение. Ее дар был оторван от носителя. Я вернула.
– Моя госпожа, – жрец все же опустился на колени, – прошу позволения на передачу этих сведений властям.
– Зачем? – Ани медленно направилась к дверям. – Темных в мире больше не стало, я ничего не потеряла. – Она обернулась к ожидавшему вердикт Болериану. – И встань уже! Пол слишком чистый, чтобы ты порадовал меня испачканными брюками.
– Я прошу вас. – Мужчина медленно поднялся. – Хотя бы ради вашей новой слуги.
– Ради меня? – Доминика порывисто распахнула дверь, во все глаза глядя на Болериана. Заметив стоявшую неподалеку Ани, девушка поспешила присесть в книксене. – О чем вы просите?
Дворецкий, проводивший гостью, поспешил удалиться. Лишь когда его шаги стихли, Болериан вновь заговорил.
– Леди Вермош, верно? – Мужчина извлек из одного из ящичков начатую бутылку бренди и бокал.
– Да, – растерянно отозвалась девушка, переводя взгляд с госпожи на хозяина кабинета.
– Вы сообщили вашим родителям о… – он замялся, подбирая слова, – об изменении вашего статуса? Маг в семье – благословение Великих.
– Нет. – Доминика смутилась и отвела взгляд от пригубившего напиток мужчины. – Я… не решилась говорить об этом сейчас. Сначала поступлю.
– Разумное решение, – похвалил Болериан, отставляя пустой бокал. – Им не следует пока знать о ваших новых, вернее, старых талантах.
– Но почему?
– Потому что, скорее всего, именно из-за них вы своей силы и лишились, – не стал щадить Болериан. – Забрать ваш дар, а точнее передать его другому, не убивая вас при этом, возможно, но лишь в первый месяц после рождения, пока тело еще не сроднилось с ним. Сила мага – часть мага, необходимая для его жизни. Если изъять ее у взрослого мага, он либо сойдет с ума, либо не успеет до этого дожить. Ребенок проживет значительно дольше, но и он обречен. Больше двадцати лет никому не удавалось продержаться. А рассчитывать на вмешательство Великих те несчастные не могли.
– Но… – Каждое слово жреца заставляло Доминику вздрагивать.
