Полиспаст

Понедельник, утро

Новая деталь классного интерьера появилась в середине последней четверти1. Обнаружилась она в понедельник – видимо, установили в воскресенье. Но прямо с утра, войдя в класс, на неё почти никто из учеников девятого «А» внимания не обратил.

Заметили нововведение двое, первый хулиган класса Коршун и первый отличник Кáрма. А задумался, что это и зачем, только отличник.

Коршуна зовут больше Вовой или Вовкой, Коршуном он сам называется при знакомстве, и мысленно сам о себе думает так. Но другие называют так его очень редко – только приятели, если хотят сделать ему приятное. Если их можно назвать приятелями – тех, кто в классе. У него есть какая-то своя компания, вне школы, но там он пока никто и звать никак. Новую вещь он заметил сразу, так как привык внимательно относиться ко всему вокруг, находясь в не очень хороших отношениях с обществом. Взаимно.

Но, заметив, принял за нечто для показа физических опытов и пока забил на детали. Спрашивать препов? Ещё чего! Они любой вопрос могут превратить в нравоучение. Да и зачем, если можно подтолкнуть на это кого-нибудь другого? Вот хотя бы Мускула. Никаких пакостей Коршун Мускулу никогда не подстраивал, во избежание, так что Мускул относится к нему снисходительно. Впрочем, он ко всем так относится. Имеет основания. А может, не придётся и его раскручивать насчёт поинтересоваться новой штукой, само как-то выяснится.

Тут он был прав, кстати. Но и инстинкт, заставивший его обратить внимание на эту вещь, тоже был прав. С чего бы это ботан Иванов, поглядев на эту штуку, перевёл испуганный взгляд на него, Коршуна? Какой-то ботанский геморрой или что-то серьёзное?.. Пока что плюнул и пошёл к своему месту – последней парте в правом ряду.

Карму на самом деле зовут Карамадур Иванов. В этом классе и вообще в этой школе он первый год. Родители переехали в другой район. Институт отца слили с другим, и его место работы неожиданно переехало. А тратить время и деньги на дорогу он посчитал неправильным. Мать у Кармы работает больше на домашнем компе, а к прежней школе Карма не был очень привязан, мягко говоря, так что вовсе не возражал (да, его мнения спросили). Ботанов не очень любят в младших классах, когда экзамены и контрольные ещё не принимаются всерьёз. А потом инерция работает. Одним из самых безобидных развлечений классных остряков было придумывание Карамадуру новых кличек, из которых Мойдодыр или Каракурт были ещё терпимы. За что он, понятно, обижался на родителей. А уже за это, само собой, на одноклассников.

А тут ему понравилось. Сидит за первой партой в левом ряду – первые парты не очень популярны, а ему нравится. Сходу никто не прикапывается, что ботан, сразу навострились списывать, кличку придумали даже где-то лестную… Придумала, кстати, вредная Лайма. А он предпочёл бы, чтобы красивая и умненькая (хоть и блондинка) Несси. Впрочем, кто бы не предпочёл. А Лайма наверняка страдает по этому поводу.

Но с Несси, наоборот, нечаянно получилось что-то вроде соревнования, похоже, до его появления в классе она была по оценкам вне конкуренции… Однако ничего подобного хогвартовским страстям не намечается. В конце концов, это обычная российская школа, а не закрытый интернат для детей из высшего общества Великобритании, самой судьбой предназначеных для правления ею, и оттачивающих коготки на конкурентах, настоящих и будущих.

Карма, как и Коршун, не ожидает от общества пряников. Этому его и отношение одноклассников в прежней школе научило, и родители при нём допускают, так сказать, критику происходящего в обществе, и даже без предупреждения нигде про это не болтать. Он любит математику и физику, но понимает, что, когда в стране неустойчивая ситуация (а по мнению многих, уже не неустойчивая, а катастрофическая) больше пользы от гуманитарных наук, вроде истории и литературы. И он уже знает, что если на стене висит ружьё, оно должно выстрелить.

Это, правда, не ружьё – то, что висит в углу между окном и доской. И не на стене, а на потолке. Он сразу заметил его, войдя в класс, и разглядывал всё время, пока шёл на место, и когда сел, тоже, благо, ничто не мешало: сооружение было прямо перед ним. Впрочем, его было отлично видно всем – на потолке-то!

Хотя и на стене что-то есть, но это – обычная шведская стенка, чтобы на неё забираться. Правда, у неё ещё что-то вроде прозрачных дверец, превращающих её в плоский шкаф с перекладинами вместо полок. Три, нет, четыре дверцы, закрывающие всё сверху донизу.

Стеклянные? Нет, чуть-чуть кривоваты для стекла, наверное, плексиглас. Чтобы не разбили. И замочки висят. Чтобы не лазили под потолок зря. А только чтобы что-то делать с основной штукой. Которая на потолке. И которая, видать, не для баловства.

По виду это что-то вроде каната, тоже как в спортивном зале, но много и отличий. Спортивный снаряд (смешно – снаряд. Канатом разве можно выстрелить из пушки? впрочем, кажется, цепью стреляли, вернее, ядрами, соединённым цепью) подвешен как-то просто, скорее всего, на анкере с крюком или кольцом, а здесь – аж четыре кольца на потолке. Три близко друг к другу, и одинаковые, а четвёртое, большего размера и с замочком, в стороне от них, у самой стенки.

На трёх кольцах висит куча тросиков в разноцветной прозрачной оболочке и три блока – крюки с колёсиками диаметром примерно как у скейта.

Карма знает такое устройство из нескольких блоков и тросов. Оно называется полиспаст и придумано ещё древними греками.

Тросики, правда, не древнегреческие. Тонкие, а как не канат в спортзале, блестят металлом через прозрачный пластик. Как велосипедный противоугонный тросик с замочком, но тоньше. С другой стороны, потолще того, что тянет ручной тормоз велосипеда. Оболочка разных цветов, наверное, чтобы не запутаться при сборке сложного устройства.

Один из блоков неподвижный. Он своим крюком зацеплен за потолочное кольцо, и висит колёсиком вниз. Через него пропущен бесцветный тросик. Один конец этого тросика свободный, наверное, за него нужно тянуть. Второй прикреплён ко второму потолочному крюку, образуя петлю, пропущенную через колёсико первого подвижного блока, висящего колёсиком вверх. С крюка этого блока свисает голубой тросик. Второй конец которого прикреплён к потолочному кольцу, образуя петлю, пропущенную через колёсико второго подвижного блока. С крюка которого свисает красный тросик. Который должен поднимать груз.

В данном варианте, называемом степенным, или потенциальным полиспастом, или полиспастом второго рода, можно поднять груз вчетверо больший приложенного усилия.

Неподвижный блок никакого выигрыша в силе не даёт, только изменяет направление, чтобы тянуть вниз, а поднимать вверх. А два подвижных блока усиливают каждый вдвое, притом замедляя подъём груза (или, что то же самое, но физически ближе к причине происходящего, уменьшая высоту подъема) груза тоже вдвое.

Конечно, груз именно на красном тросике, а тянуть надо за бесцветный, если это силовой полиспаст, а не скоростной.

Оба свободных конца тросика, и бесцветный, и красный, сейчас на самом деле не свободны – они подняты к потолку и повешены на четвёртое кольцо, которое у стенки.

Где ещё и замок висит. Потому что исходно это не кольцо, а крюк. Но он снабжён подвижной перемычкой, превращающей его в кольцо. Кончик крюка сплющен и торчит в прорезь перемычки, в дырку в этой сплющенной части крюка и продета дужка замка.

Несмотря на это, Карма быстро понял, какой конец тросика для чего предназначен.

На большом участке бесцветного тросика довольно часто приделаны небольшие ременные петли, как у лыжных палок. В том числе, на самом конце. Эта конечная петля и заперта на замок. Ясно, что это не много-много кукол вешать, а браться за эти петли руками, чтобы тянуть тросик.

А красный тросик, что идёт от крюка второго подвижного блока, в основном, голый. За него особо не ухватишься. Только на самом его конце большая ременная петля, которая могла бы подойти и человеку. Правда, широковата на вид. Как брючный ремень. Если бы это была виселица, а ведь на вид так похоже, что аж жуть берёт, так вроде, ремень не должен быть такой широкий? Так что, может быть, это для подъёма грузов? Но каких? Петля самозатягивающаяся: на конце ремня что-то вроде ременной пряжки, одна сторона которой, как и положено, зашита в ремень, а вторая – что-то вроде катушки или валика, в эту-то «пряжку» ремень и продет, образуя петлю. Какой это такой тяжёлый груз нужно поднимать в классе с помощью полиспаста? Причём тяжёлый, иначе зачем вообще полиспаст? Но небольшого размера? Впрочем, почему в классе? Может, ожидается капитальный ремонт, и в окно будут затаскивать грузы, чтобы не таскать по лестнице? Так тросик что-то коротковат…

Кстати, если судить по высоте, на которой висят подвижные блоки, крайний упрётся в средний, поднявшись примерно на метр. А средний упрётся в неподвижный блок. Какой это такой строительный груз нужно поднимать на метр? Затащить что-то в окно так не удастся. Кабинет на втором этаже…

Вот если тянуть за большую петлю (что не очень-то удобно, зачем тогда она самозатягивающаяся?), а грузы поднимать на том конце, что весь усеян маленькими, можно поднять метра на четыре, до потолка. Это будет уже не силовой полиспаст, а скоростной. Но поднимаемый груз будет небольшим. Такие мелочи можно и без полиспаста на верёвочке затаскивать, если в окно. Зачем вчетверо быстрее это делать? И всё равно четыре метра не хватит, чтобы перетаскивать что-то с улицы через окно. Разве что из очень высокого грузовика?..

Физические опыты? Пособие? Но Карма уже прочёл весь учебник физики этого года. По правде говоря, и следующего. Ничего такого там в демонстрационных опытах нет. Да и откуда? Полиспаст уже давно прошли, и по истории, и по физике, а младшеклассники в этом кабинете, вроде, не занимаются…

Впрочем, кто знает? Тут бы за своим расписанием уследить.

Но ведь это – наш классный кабинет, его мы убираем после классного часа, когда назначат дежурными… Недавно Карму назначили вместе с Несси и Лаймой, и – совершенно случайно так вышло, он не собирался ничего изображать! – он встал перед Несси на одно колено. Она подметала, а он положил на пути мусора лист бумаги – совок вечно куда-то девается – и двумя руками прижал к полу его края. Можно было бы и на корточки, но коленка болела после неудачного эксперимента на велосипеде. Кто не падает, не научится новому. Чтобы не сгибать эту коленку, он и выставил её вперёд, на девяносто градусов она ещё соглашалась. И, да, он не спортсмен Мускул, чтобы согнуться пополам и достать пола ладонями, не сгибая ног. Притом тогда бы он окунул голову в облако пыли от веника, а так голова осталась максимально высоко. Но объяснить всё это было немыслимо. Да и что тут скажешь? «Извини, это у меня просто коленка болит, я не твой рыцарь, ты не моя дама, я ни на что такое не намекаю?» Легче умереть от неловкости. Тем более… разве он и правда не примерил на себя эту роль? Пусть жест и вышел случайно? Совсем-совсем ничего такого не думал? Нет, точно умереть легче. А лучше – просто промолчать. Как бы никто ничего не заметил. Но, ему показалось, Несси была немного смущена, причём, скорее, приятно, чем наоборот. Что, впрочем, ничего не значит. А Лайма хихикнула и тем всё опошлила. Хорошо, не высказалась. Она-то не особо стесняется. Стоп, о чём это он?! О дежурстве и уборке, да. Уж как-нибудь он может отличить надписи и рисунки на партах, сделанные одноклассниками – и мелюзгой, если б она тут отметилась?

Он окончательно понял, что сооружение ему не нравится. Оно его попросту пугает до смерти, уж перед собой-то зачем притворяться. Можно, конечно, представить себе, что широкий ремень надевается на своё законное место – на талию – и ученика поднимают, чтобы он изображал космонавта или циркового артиста. Но вряд ли это приятно. Он бы, по крайней мере, добровольно не согласился. Тем более, с петлёй типа удавки вместо нормального ремня с пряжкой, фиксирующей размер.

Но если это – каким-то невероятным образом – всё-таки орудие наказания…

И он с испугом посмотрел на того, кто должен был, в любом раскладе, первым попасть под раздачу – на Коршуна, который как раз в это время вошёл в класс. А тот, похоже, не заметил.

Понедельник, день

Но в этот день были обычные уроки. Ничего страшного не произошло.

Разве что очередная попытка Литры́ на классном часе всех запугать. Всех остальных, потому что Коршун уже опасается полиспаста интуитивно, а Карма сознательно.

Ещё в этот день Несси с Лаймой поссорились. Но они так часто ссорятся и мирятся, что внимания на это, кроме классной, никто не обратил. Это было как раз перед классным часом. Так что сперва Литрá произвела какое-то разбирательство этой ссоры, а уж потом принялась за любимое дело. Несси она отпустила домой, и той на классном часе не было. Многие ей позавидовали.

Литрá (не Ли́тра!) – прозвище классной. Потому что она литературу ведёт, а школьники уроки литературы так называют. Естественно, ведь так она и пишется в расписании и в дневнике. Лит-ра, Физ-ра. Но она ведёт не физкультуру. А про её трезвый или не очень образ жизни школьники ничего не знают, чтобы на него ли́трой намекать.

Понедельник, вечер

Давно предупреждала… воспитывать с юного возраста… враги нашей страны… вертикаль власти… национальная гордость… всегда говорила… привычка – вторая натура… оплачиваемые из-за рубежа… неукоснительно следовать… суверенная демократия… неоднократно обращала внимание… податливое юное сознание… идеологические диверсии… единство и сплочённость общества… духовные скрепы… много раз взывала к вашей совести… дети – чистая страница… пятая колонна… недремлющие органы… мудрость поколений… глас вопиющего в пустыне… потом поздно будет… опасность интернета… интересы общества… наследие предков…

Короче говоря, в школе вводятся (наконец-то! дождались!) телесные наказания. Федеральный закон, принятый Государственной Думой единогласно при дружном одобрении общества сразу в трёх чтениях, зачитывать не буду, там много юридических терминов. Приказ Департамента образования тоже, потому что он его цитирует. Главное для вас, что они вводятся! А какие, я вам сейчас объясню.

Обратите внимание на этот подъёмник. Сейчас он заперт, чтобы вы из любопытства не испытали его друг не друге и не повесили кого-нибудь нечаянно. Он предназначен для процедуры так называемой Показательной Позорной Условной Казни. Да, сокращённо получается ППУК. Но ничего смешного тут нет.

Почему показательной и позорной, понятно, потому что на классном часе, перед всем классом. Условной – потому что, разумеется, не «висеть, пока не умрёт», а, наоборот, весьма ограниченное время, три минуты. В большинстве случаев достаточно, чтобы напугать до потери сознания, но не для наступления вредных последствий для здоровья. Испытания на добровольцах показали (на пожизненно заключённых, за превращение их срока в четвертак, подумал Карма, но вслух, конечно, не произнёс), что вредные последствия, от головной боли до инвалидности разной степени тяжести, могут произойти всего лишь в четырёх процентах случаев. В эти четыре процента включается один процент совсем уж маловероятного фатального исхода.

Кто-то может спросить (если он такой дебил, чтобы обращать на себя внимание в такой момент и напрашиваться на роль первой жертвы, подумал Карма), если уж следовать примеру предков, почему не ввести традиционную порку? Объясняю: для справедливости, которой было бы трудно добиться ввиду разных усилий, применяемых в процессе исполнителями. ППУК вводится с настоящего числа сразу во всех школах. Исполнителей присылают из органов по запросу из школы в Департамент образования. Ясно, что исполнителей много, и они разные. У кого-то рука тяжёлая, а кто-то, поддавшись ложной жалости к ребёнку, только слегка коснётся розгой. А тут всё чётко, три минуты по секундомеру. Секундомер проходит регулярную поверку и соответствует ГОСТУ. Никаких придирок ни к кому, но и никаких поблажек ни для кого.

Идите домой и подумайте, наконец, как следует, стоит ли продолжать нарушать школьные правила и доводить до инфарктов ваших учителей, которые заботятся только о том, чтобы обеспечить вас знаниями и навыками для нормальной жизни в нашем обществе, а в ответ получают чёрную неблагодарность, хулиганство, невнимательность на уроках, невыполнение домашних заданий и так далее. Идите.

Они и пошли.

Понедельник, совсем поздно

Конечно, в обсуждении – дома с родителями и в сети – не всё оказалось так гладко, как расписывала классная. Тайно разработанный, неожиданно и поспешно принятый Думой закон одобрялся обществом вовсе не дружно. Он вызвал и бурное одобрение, и многочисленную критику.

Например, известная журналистка Греческая ратовала за снижение времени ППУК до полностью безопасной одной минуты, и только при наличии справки об отсутствии заболеваний сердца, потому что у сердечных больных механическая асфиксия может привести к остановке сердца в любую секунду. Принятые три минуты она назвала простым средним между полностью безопасной одной минутой и почти гарантированно фатальными пятью минутами. Что касается данных, полученных испытаниями на добровольцах, она назвала их если не полностью сфальсифицированными, то крайне сомнительными, и советовала умножать предложенные проценты, по крайней мере, на десять. 10% фатальных исходов и ещё 30 % – вред здоровью вплоть до постоянной инвалидности. На этом основании она обозвала ППУК «децимацией», которую, как известно, применяли – и то только в крайних случаях и только в армии – древние римляне, являющиеся вовсе не нашими предками, а образцом для западной юриспруденции.

Одобряющие приводили дополнительные аргументы. Изготовление множества подъёмников привело к оживлению оборонной промышленности, задыхавшейся от отсутствия внешних заказов, перехватываемых США и китайцами.

Адвокаты из правозащитной организации «Площадная» обращали внимание общества на отсутствие в принятом Думой федеральном законе внятной юридической процедуры, без которой назначение столь серьёзного наказания противоречит законодательству. Тем более что дети не подлежат уголовной ответственности, или подлежат ограниченно, и уж во всяком случае только по постановлению суда. А в данном случае наказание может оказаться даже более тяжким, чем многие наказания, предусмотренные УПК, в то время как назначение ППУК осуществляется в административном порядке.

Одобряющие: ППУК послужит консолидации общества, потому что очевидна его демократичность: секундомеры-то везде одинаковые, что в элитной школе, что в сельской глубинке и пр.

Критики: не надо обольщаться одинаковостью ППУК для всех наказанных. То, что время одно и то же, ещё ничего не значит: худые школьники получают большое преимущество перед полными, да и мускулы шеи у всех разные. Не говоря о способности внутренних органов выдержать испытание асфиксией.

Врачи, одобряющие ППУК в его настоящем виде, ругали альтернативный вариант, розги, за опасность заражения крови, которое может дать те же проценты случаев с опасными последствиями, если не больше.

Не одобряющие закон о ППУК врачи ратовали именно за розги, которые на современном уровне гигиены можно качественно обеззаразить, как и объект их приложения, а вот контролировать повреждения внутренних органов от асфиксии гораздо труднее. И какие-то цифры приводили, полученные на крысах: даже длительная потеря сознания от большой кровопотери гораздо менее опасна, чем от сдавливания сердца венозной кровью, насыщения органов углекислым газом, многократного превышения нормального отрицательного давления в лёгких, шок неровной системы от недостатка кислорода, обессиливание дыхательного центра и пр.

Психологи обращали внимание на то, что среди подростков и так довольно распространены игры с асфиксией. Которые впоследствии могут переходить в аутоэротические. Они очень опасны и служат причиной большого количества случайных смертей, точное количество которых неизвестно, потому что их нелегко отличить от самоубийств. Зачем же ещё и подавать школьникам такой пример?

Существенный вклад в критику внесли оппозиционные политики. Удавлец предупреждал о неминуемом ухудшении отношений с Западом. Ванильный призывал Запад вмешаться в случай откровенного несоблюдения международных договоренностей о правах человека. Винолом призывал плюнуть на мнение Запада по любым вопросам и ввести вместо ППУК более честный расстрел. Но, понятно, расстреливать не всех, кого учителя решили наказать, а определять с помощью рулетки, скажем, тот самый один процент, о котором сказано в комментарии к закону. И никаких экспериментов на добровольцах не надо, сомнительные они или нет.

И так далее.

Все критики призывали опомниться, и, пока не поздно, наложить мораторий на применение ППУК до надлежащего всенародного обсуждения и внесения в закон существенных поправок.

И всё это забивалось восторгами многочисленных сторонников нового закона. По большей части они не возражали на доводы критиков, а много раз повторяли свои.

Вторник, утро

Ничто не предвещало беды так скоро.

Школьники обсуждали ППУК, но как-то абстрактно, полагая, что их в очередной раз собираются напугать. Не будут же они, в самом-то деле, вешать за какую-то ерунду! Или так: не будут же они В САМОМ ДЕЛЕ ВЕШАТЬ – за какую-то ЕРУНДУ?

Вторник, день

Майор заглянул в класс в середине последнего урока.

Его привёл директор школы Степан Олегович по кличке олег. С маленькой буквы. Наверное, из-за пирожков, в которых часто упоминается некий олег. (Принимающий любые обличья и свойства характера). Хотя бывают и другие двухсложные имена с ударением на втором слоге, Степан, Вадим, Сергей, и много жаргонных, Колян, Вован, Костян. А только в этом удобство олега для пирожков. Потому что рифмы там нет.

 олег ходил по всей квартире

 на кухню в спальню в коридор

 но алексей поймал олега

 и научил ходить в лоток

Извинившись перед учителем, олег сделал короткое объявление. После уроков никто не расходится, у девятого «А» состоится внеочередной классный час с моим участием и участием вот майора Сурова. («Здравствуйте», – сказал майор). Он пришёл специально, а его время дорого. Кто уйдёт – потом очень пожалеет. Вплоть до исключения.

И они вышли. Майор больше ни слова не сказал, но, похоже, пересчитал всех по головам. А может, и лица запомнил.

Суров не был ординарным представителем спецслужб. На первые мероприятия были брошены лучшие силы, к коим он имел основания себя причислять. В частности, он ясно представлял себе, какие сотрудники будут приходить в школы в дальнейшем, когда ППУК станет рутиной, и искренне жалел бедных будущих школьников.

Вторник, ранний вечер, действие первое

Майор Суров и олег пришли к началу классного часа. Директор вновь представил майора, если на уроке кто отвлёкся, и сел в последнем ряду. Он был мрачен. Стул он взял из-за парты Коршуна, который сидел один. Увидев, что олег идёт к нему, Коршун подумал, уж не хочет ли он сесть рядом и контролировать его. Но директор перетащил стул в средний проход между левым и средним рядом парт. Так что их с Коршуном отгораживала друг от друга одна парта и два ученика.

Майор прошёл за спиной классной и встал между учительским столом и углом с полиспастом. Выражение его лица не было ни злым, ни весёлым. Скорее, оно выражало деловитость.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Рисунок в тексте нарисован автором.