Такое с княжичем случалось довольно редко.
– Все, пошли, коней наших заберем! – окликнул его Яромир.
– Каких еще ко… уй-еее!..
– Ты б, паря, поосторожнее, что ли! – недовольно пробасил отец Онуфрий, подозрительно косясь на Серого Волка. – Третий раз уже локтищем своим…
– Ненароком, владыко, Бог видит – ненароком! – насмешливо прищурился оборотень.
Зайдя в лес, Яромир сунул Ивану котому с харчами и длинный промасленный сверток, смародеренный в Ратиче, а затем одним резким кувырком перекинулся в волка. Княжич уже привычно вскарабкался ему на спину – на поверку ездить на волколаке оказалось даже удобнее, чем на лошади. Да и быстрее раза в три-четыре – Яромир и в самом деле почти не уставал, бежал полным ходом по любому бездорожью.
В свертке оказались ножны для Самосека – оборотень все-таки нашел время заглянуть в княжью оружейную. Самое ценное оттуда татаровьины оттуда забрали, но под метелочку все же не вычистили. Мечей эти косоглазые вообще не тронули – в кащеевом войске мечников не так уж много, у них другое оружие в ходу.
– А чего ты батюшке такое сказал? – полюбопытствовал Иван. – Про коней?..
– Сказал, что у нас в лесу два коня остались – быстрые-пребыстрые.
– Соврал, что ли?.. – удивился княжич. – А зачем?
– А ты что хотел? Чтоб я ему выложил, на чем ты действительно ездишь? А если он меня святой водой обольет?
– А что будет? Сдохнешь, что ли?
– Нет, с чего бы вдруг? – удивился Яромир. – Промокну просто. А тебе что, нравится, когда водой обливают?
Оборотень некоторое время угрюмо молчал, а потом неохотно добавил:
– Не люблю я попов ваших. Уж больно они к нам… необычным… ну, не любят они нас… тоже…
– Ну так! – кивнул Иван, ковыряя в ременной петле ножен новую дырочку, чтобы удобнее носить на бедре. – А как же? Вот, о прошлом годе в Любимовке волкодлак дитя малое утащил – и сожрал!
– И что? – огрызнулся Яромир. – А о позапрошлом годе на ту же самую Любимовку разбойники налетели – шесть дворов пожгли, двенадцать человек убили, да всех девок пригожих снасильничали! Так что ж после этого – всех русских людей поголовно на костер отправлять, раз среди них такая сволота попадается?
– А еще вы некрещеные ходите, – простодушно добавил Иван.
– Потому и ходим. Я если и захочу вдруг окреститься – кто ж мне позволит?
– А ты что – хочешь?
– Сдурел? На кой бес мне ваш мужик на кресте? Мне и Перуна с Велесом хватит.
– Ты про нашего Христа так не говори! – обиделся Иван. – Не забывай, в чьем княжестве живешь!
– А ты не забывай, на чьей спине едешь. Щас вот сброшу – пешком в свой Тиборск попрешься…
– В Тиборск? А мы что – в Тиборск?
– А ты как думал? Брата старшого предупреждать… – усмехнулся оборотень. – Хоть и не по сердцу мне, что мы как раз Кащею на руку играем… Ему это, ясное дело, нужно зачем-то…
– А отец Онуфрий как же? – обернулся Иван.
– Тоже помаленьку следом тронется. Ему там запряжку троечную собирают. Дело небыстрое, татаровья всех лошадей из конюшен повыгнали, а Горыныч еще и огнем вслед дунул – теперь их разве только сам Велес соберет… Ну ничего, может, хоть одноконную снарядят – а то верхом этому святому отцу сейчас неудобно… Ему же брата твоего везти – на похороны… Но мы по-всякому быстрей доберемся – меня еще ни одна тварь о четырех копытах не обгоняла…
Меж Ратичем и Тиборском около двухсот верст. Пешему – добрая седмица ходу, конному – три-четыре дня. Но чаще все-таки четыре – это в поле всаднику раздолье. А Тиборское княжество на три четверти – дремучий лес, потому дорог хороших и в помине нет, одни только направления. По лесным тропам путешествовать опасно – и разбойники пошаливают, и звери дикие, да и нечисть порой еще кой-где встречается… Тот же леший запросто может каверзу подстроить – а осенью они как раз особенно злы. Опять же Царство Кащеево под боком – оттуда тоже порой забредает… всякое.
Яромир Серый Волк отлично знал дорогу – борзолапый оборотень неоднократно бывал и в Ратиче, и в Тиборске. Он запросто мог преодолеть это расстояние за один-единственный день. Но в этот раз что-то шло не так…
Волколак не узнавал мест, по которым бежал. Тропинки странным образом исказились. Вот, казалось бы, ровная, проезжая – ан нет, прошел немного, оканчивается буреломом непролазным. Он то и дело замечал, что движется по одним и тем же местам, словно ходит кругами. Не помогал и нюх – запахи путались, переплетались, да и знакомых среди них отчего-то не попадалось…
Час шел за часом. Солнышко перевалило за полудень, а толку по-прежнему не было. Княжич с оборотнем окончательно заблудились. Яромир все больше супил шерстнатые брови.
– Все, слезай! – наконец остановился он.
– Обедаем? – догадался Иван, с готовностью расстегивая котому.
– Это само собой, – кивнул Яромир, оборачиваясь человеком и вонзая зубы в кулебяку с творогом. – Заблудились мы чего-то, Иван… Леший нас водит.
– Как?.. Тебя?.. Так ты ж оборотень!
– Оборотень, оборотень… – угрюмо отмахнулся Яромир, оглядываясь по сторонам.
Место, где они устроили привал, выглядело совсем неведомым. Деревья мрачно шевелились, точно живые, трава под ногами выглядела какой-то чужой, а за рядами стволов виднелось озерцо – и Яромир понятия не имел, что это за озерцо такое, как называется.
Не слышно было даже птичьего щебета.
– Ау-у-у, меня кто-нибудь слышит? – негромко крикнул Яромир.
– Я слышу, – простодушно откликнулся Иван.
Оборотень только криво усмехнулся и принялся расхаживать взад-вперед, настороженно прислушиваясь к звукам и запахам.
– Господи, куда же ты нас завел? – благочинно осенил себя крестным знамением княжич.
Этот простой жест кому-то, похоже, не понравился. Деревья вокруг явственно вздрогнули, колыхнулись. Вдали послышался тихий злорадный хохот – но в нем чувствовался и испуг.
– Хм-м-м… – задумчиво прищурился Яромир, втягивая воздух ноздрями. – А ну-ка, Иван, раздевайся!
– Это зачем?! – набычился княжич, невольно хватаясь за шапку.
– Сымай платье, говорю! – поморщился оборотень, в свою очередь стягивая рубаху и ноговицы. – Делай как я!
И то, и другое он сначала от души отряхнул о ближайшее дерево, а затем вывернул наизнанку и надел уже так. Иван, все еще недоуменно морща лоб, неохотно последовал его примеру. С изнанки дорогая свита оказалась даже более приглядной, чем снаружи – очень уж изгваздал Иван одежу за время путешествия.
– А шапку? – спросил он.
– Тоже выверни. И сапоги местами перемени.
Самому Яромиру было легче – он-то босой. А вот Ивану оказалось неудобно – правый сапог на левой ноге и наоборот ужасно жали.
