Призрак
Когда ото льда вскрылась Волга, Данилюк перешел ее вброд. Оказалось, что по воде призраки ходят так же легко, как и по суше. Главное – не думать, что это вода, а представлять ее просто как поверхность.
Ради интереса спустился на дно – дышать призраку тоже не требовалось.
Хотя интересного там как раз оказалось мало – темная муть во всех направлениях. Ничего толком не видно, разве что рыбы изредка мелькают.
Летать долгое время не получалось. Данилюк знал, что способен на это, но никак не мог понять принципа. Он пытался подняться усилием воли, подпрыгивал, «тянул» себя вверх – все тщетно.
Но в конце концов он нашел путь. Просто крепко зажмурился, вообразил, что перед ним лестница, и… зашагал. Открыл глаза через пару минут – увидел, что висит на высоте десятого этажа. Точнее, стоит.
Для призрака движение действительно оказалось чистой условностью. Гравитация на бесплотных духов не действует вообще, ограничиваться плоской поверхностью необязательно. Преодолей инертность мышления – и все. При желании можно ходить вверх ногами или перпендикулярно земле.
Впрочем, невесомости тоже нет. Есть… координаты в пространстве. Как тень на стене, как курсор на экране. Куда пожелал, туда и сдвинулся. Условность, абстракция.
Понемногу Данилюк научился перемещаться в любом направлении. Вверх, вниз, влево, вправо. Он по-прежнему перебирал при ходьбе ногами, но уже чисто по привычке, потому что делал так всю жизнь. А многие старые духи этого не делали… да что там, у иных и ног-то не было! Их заменял какой-то расплывчатый «подол» или этакий «хвостик».
Пожалуй, запасшись терпением, Данилюк сумел бы добраться и до Луны… лет этак за десять. А что – есть-пить не надо, спать не надо, дышать не надо, усталости нет… Может, и в самом деле отправиться в пеший поход, поглядеть на американский флаг в кратере?
Или можно еще потренироваться. Наверняка есть способ перемещаться побыстрее – главное, найти его. Он же теперь призрак. Законы физики его больше не ограничивают.
Тренируясь, Данилюк заходил все дальше и дальше. Посетил Тольятти и Сызрань. Побывал в Чапаевске, Жигулевске, Безенчуке и деревне Кошки. Дошел до Жигулевских гор и даже походил внутри одной из них.
Не очень долго, правда. Там было довольно жутко. Темно, свод давит и полная дезориентация. Данилюк испугался, что заблудится и уйдет куда-нибудь в недра планеты, поэтому быстро повернул назад.
Дважды он сталкивался с голодными духами. В первый раз проблем не возникло – дело происходило на улице, и Данилюк просто ушел в ближайшую стену. А вот во второй раз его застигли в лесу – и Данилюк уже думал, что ему конец.
Спасся он лишь тем, что снова поднялся по воображаемой лестнице – летать тупые твари, по счастью, не умели. Данилюк засел на верхушке дерева и почти сутки прождал, пока голодные духи уберутся искать другой добычи. Уходить от них по воздуху он не рискнул – до города было несколько километров, а летал Данилюк и сам еще нетвердо. Стоило вспомнить, что он вообще-то человек, а не птица, как сразу тянуло вниз.
Не только голодные духи представляли опасность – были и «Летучие голландцы». Кроме трамвая-призрака Данилюк видел огромные, разъезжающие без лошадей сани и затонувший еще в войну, но продолжающий ходить по Волге пароход. К тому и другому приближаться не рекомендовалось.
К концу апреля Данилюку захотелось перемены мест. При жизни он работал турагентом, отправлял людей во все концы света, но сам за пределы области ни разу не выезжал. Так уж сложилось. Все откладывал на потом, думал, что еще успеет попутешествовать, но вот… не успел.
Зато теперь времени хоть отбавляй.
И в начале мая, когда грязь на дорогах засохла, Данилюк отправился в Москву. Решил начать со столицы. Потом, может быть, в Петербург, а дальше… дальше видно будет.
Сначала он собирался воспользоваться поездом, но подумал-подумал… и пошел пешком. Торопиться-то теперь некуда – так почему бы не посмотреть страну? Судя по Тряпочкину, впереди целые века – надо же их как-то убивать.
Шел Данилюк не быстрее, чем при жизни, зато круглые сутки. Просто отрешался от происходящего и тихо-мирно плыл вперед, любуясь пейзажами. Так и проходил за день километров сто пятьдесят.
Иногда шагал по обочине. А иногда – прямо по шоссе, аккурат по разделительной линии. Посреди вечерних огней и гудков машин неспешно брел безмолвный призрак.
По-своему это было даже очень интересно. Его никто не видел, никто не замечал. Один раз прямо насквозь промчался какой-то лихач, но это был единичный случай.
По пути Данилюк посетил Пензу и Рязань. Там и там задержался на несколько дней, осмотрел достопримечательности. Образ жизни пешего туриста неожиданно пришелся ему по душе – тем более что дорожные расходы отсутствовали в принципе.
Май уже подходил к концу, когда провинциальный призрак вступил в Москву. Столица встретила Данилюка не аэропортом или вокзалом, как большинство гостей, а просто пригородами. Данилюк вошел с юго-востока, пройдя мимо Жуковского и Дзержинского, поглядев на Люберцы и Котельники. Пересек МКАД и двинулся по Волгоградскому проспекту.
Ориентироваться помогал астральный смартфон. Навигатор в этой штуке работал не хуже, чем при жизни. Кое в чем даже лучше – иногда появлялись обозначения, которых в «двагисе» не было и быть не могло. Всякие призрачные здания, достопримечательности, опасные места. В районе Кузьминки Данилюк заметил пометку «крупное скопление голодных духов» и благоразумно обошел его стороной.
Москва действительно оказалась огромной. И призраков в ней водилось заметно больше, чем в провинции. Если по Самаре можно было бродить часами, не увидев ни единого духа, то здесь Данилюк в первые же десять минут встретил троих.
Будь он обычным туристом – начал бы с поиска жилья. Номера в отеле, съемной квартиры, комнаты в хостеле… уж на что средства позволят. Но призрак в подобном не нуждается. Вещей нет, спать не надо, есть не хочется.
Так что Данилюк сразу же отправился осматривать достопримечательности.
Посетить ему хотелось очень многое. В первую очередь, конечно, Красную площадь и Кремль. Зайти в Мавзолей, посмотреть на вечно живого Ильича. Данилюк слышал, что открыт для посещения тот лишь в определенные дни и всего на пару часов… но для него-то это теперь не проблема.
Вообще, будучи призраком, он сможет побывать в таких местах, куда ни за что бы не попал при жизни. Пожалуй, даже в кабинете президента… хотя как раз это Данилюка не интересовало. Всегда был равнодушен к политике.
Так что весь первый день он просто гулял по улицам. Прошелся по Арбату, посетил зоопарк, видел Третьяковскую галерею, но внутрь не зашел – решил оставить на попозже. Очень много ходил вдоль Москвы-реки и добрался до парка Горького, где узрел очередной «Летучий голландец». То был большой пустующий корабль – без экипажа, без пассажиров, с зарешеченными окнами и странными силуэтами вокруг.
Другие призраки поднимались на борт, как сомнамбулы. Данилюк, видя это, предпочел не приближаться, хотя стоявший у трапа дух явно пытался привлечь его внимание. Махал руками, зазывал, показывал какие-то бумаги.
– Нет, спасибо! – крикнул Данилюк, ускоряя шаг.
Корабль поднял сходни, проплыл немного и принялся растворяться в воздухе. Через несколько минут его уже не стало – и Данилюк от души порадовался, что не пошел туда с остальными.
Смеркалось. По дорожкам еще гуляли парочки и ездили велосипедисты с роликобежцами, но они попадались все реже. Данилюк обошел Голицынские пруды, поднялся на смотровую площадку и посетил площадь Искусств. Та, правда, выглядела не лучшим образом – похоже, что-то ремонтировали.
С большим интересом Данилюк осматривал достопримечательности. Фонтаны, скульптуры, обелиски, памятные камни. Статую водолаза, какой-то девушки, бюсты знаменитых хирургов… от этих в небо почему-то тянулись призрачные, почти невидимые нити. Данилюк уже замечал такое у памятников.
Уже за полночь он направился к Воробьевым горам. Всегда хотелось там побывать, полюбоваться московской панорамой. Данилюк прошел Андреевской набережной, пересек проспект Вернадского и уже видел на другом берегу Лужники… когда на него напал голодный дух.
И ведь Данилюк еще заподозрил неладное, когда перестали встречаться призраки. Словно в офисе при визите налоговой. Но он полагал, что уже хорошо умеет избегать голодных духов, и не слишком встревожился.
Зря, как оказалось.
Тварь появилась со стороны реки. Данилюк не заметил, откуда именно – возможно, вылезла прямо из воды.
И это не был обычный голодный дух. Сначала даже показалось, что их тут целая стая – голов двадцать, если не больше.
Только потом стало ясно, что тело у них одно на всех.
Глава 7
Удрать от этой призрачной гидры у Данилюка не вышло. Он метнулся было назад, но голодный дух оказался быстрее. Растянулся гармошкой и преградил путь.
Данилюк отчаянно вертелся, но его со всех сторон окружали клыкастые бошки и когтистые руки. Двадцать с лишним голов глумливо скалились, облизывались длиннющими языками.
Данилюк глянул вверх – голодный дух сразу вытянулся, смыкаясь над головой куполом. Посмотрел вниз – от твари выметнулся десяток хвостов, хватая жертву за ноги.
– Нет уж, от нас не уйдешь! – внезапно рыкнул голодный дух. – Лучше и не пытайся!
Данилюк изумленно вскинул брови. Прежде эти твари не произносили ни слова.
Может, это и не голодный дух вовсе? Что-то другое?
Хотя настроено оно тоже явно недружелюбно.
– Ты… кто? – медленно спросил Данилюк.
– А не важно, – пробормотало создание сразу несколькими глотками. – Не важно, не важно. Зачем тебе знать? Незачем тебе знать. Тебя же не будет сейчас. Не будет, не будет. Больше не будет.
– Почему меня не будет? – спросил Данилюк, боясь услышать ответ.
– Съедим мы тебя сейчас. Съедим, съедим. Сожрем. Жрать хотим. Хотим жрать, жратеньки. Жрать-жрать-жрать.
Данилюк вздохнул. Похоже, все-таки голодный дух. Только какой-то особенный. Мутант, что ли?
– Мы можем это обсудить? – без особой надежды спросил он.
– Можем, обсудим. Обсудим, но потом. Обсудим. Потом, когда съедим. Жрать хотим, очень хотим, – забормотал голодный дух.
Данилюка схватили сразу десятком рук. Хватка другого призрака оказалась очень даже осязаемой. Данилюк не знал, что будет, если эта жуть реально его сожрет… но ему стало страшно.
Он принялся отбиваться, попытался вырваться, но где уж там! Вокруг сомкнулась настоящая стена из монстров – голодных полубезумных тварей, призраков-каннибалов. Бормоча всякую чушь, они тянули добычу в разные стороны, стискивали, точно клещами… и Данилюк почувствовал боль!
Вероятно, не настоящую боль. Фантомную. У призрака же нет нервов, нет рецепторов… но легче от этого не было! Данилюк заметался еще сильнее, но голодный дух обволакивал его многоголовой тушей!
Вот одна из голов цапнула за плечо. Другая. Вонзили зубы, точно бешеные псы, заставив Данилюка издать отчаянный крик.
Кровь, правда, не пошла. Но вместо нее в пасти твари хлынуло что-то… что-то… Данилюк понятия не имел, что там они из него высасывают, но ему это решительно не нравилось.
– Помогите!.. Кто-нибудь!.. – в ужасе возопил он.
И тут раздался выстрел.
Голодный дух яростно зашипел и разомкнул хватку. Еще два выстрела – и в его мерзкой туше появились дырки. Точь-в-точь пулевые отверстия. Только полилась из них опять-таки не кровь, а… свет. Слепящие белые лучи.
– Иванов, Марков, Чугуев, Сергиевский!.. – раздался гневный окрик. – Я вас, [цензура], предупреждал, нет?!
Данилюк торопливо вырвался из ослабшей хватки, отскочил как можно дальше. Его нежданный спаситель стоял в десятке шагов и целился из пистолета.
Это, несомненно, тоже был призрак. Хмурый немолодой дядька в потрепанной милицейской форме старого образца. Голодный дух при виде его зашипел, злобно огрызнулся, дернулся навстречу – но получил еще пулю и отшатнулся.
– Вы у меня уже вот где сидите, уроды! – рявкнул милиционер, проводя ладонью по горлу.
– Начальник, мы жрать хотим!.. – издал многоголосый вой монстр. – Жрать, жрать, хотим жрать!.. Дай, дай, еды, хотим, хотим!..
Милиционер в ответ выстрелил еще раз. Кошмарный дух вздрогнул, зарокотал, выпустил несколько десятков ног и боком-боком уполз в заросли. Походил он при этом на огромного фантасмагоричного краба.
– Жив, цел? – коротко спросил милиционер, убирая пушку. – Подрать не успели?
– Вроде не сильно, – с сомнением ответил Данилюк, ощупывая покусанные места. Те странным образом ныли, и было холодно.
– Жить будешь, – вынес вердикт милиционер, тоже осмотрев укусы. – Хотя нет, жить-то, конечно, не будешь, но… ну ты понял. Фамилия твоя как?
– Данилюк я, Алексей.
– Черкасский, Арсений, – сунул руку милиционер. – Дата и причина смерти?
– Двадцать четвертого… нет, двадцать пятого февраля. ДТП.
– Это уж три месяца почти, – присвистнул милиционер. – Почему здесь до сих пор?
– Дык… а где мне быть-то? – растерянно ответил Данилюк.
– Ясненько. Не пришел за тобой никто?
– Не пришел вот…
– Проблема. Что делать планируешь?
– Да… пока не решил.
– Не решил, значит… Но ты сам вообще как хочешь – уйти или остаться?
– А что лучше?
– Лучше, хуже… тут дело вкуса, старичок. Я на той стороне сам не был, что там и как, не знаю. Но большинство уходит.
Милиционер уселся на скамеечку и достал пачку сигарет. Вытряхнул одну, сунул в зубы – на кончике сам собой зажегся огонек. Данилюк, раньше не видевший курящих призраков, смотрел на это с интересом.
Удивиться, разумеется, не удивился. Если есть призрачная еда, почему не быть призрачным сигаретам? Данилюк, в свою очередь, кинул в рот жвачку, предложил и Черкасскому, но тот мотнул головой.
– Не куришь? – спросил он.
– Нет, спасибо, – ответил Данилюк.
– Правильно, вредная привычка… хотя теперь не вредная, конечно. Ладно. Ты смотри, старичок, уходить или оставаться – это тебе самому решать, конечно. Но если останешься – по улицам внимательней ходи. Банда Иванова и Маркова здесь не единственная. И даже не самая опасная.
– Они тоже голодные духи? – уточнил Данилюк.
– Духи. Голодные. Они… оно, скорее, а не они. Их как бы много… но как бы и один. Суперпожиратель. Если снова завидишь такого хоть издали – беги сразу же.
Данилюк кивнул. Он от души надеялся, что больше с таким монстром не встретится. Ему хватало и обычных голодных духов.
– Учту. Но я бы все-таки предпочел уйти… куда там все уходят, – высказался Данилюк.
– Ясненько. Законное желание. Что именно тебе мешает?
– Э-э-э… да вот кабы знать.
– Ясненько, – затянулся сигаретой милиционер. – Ну смотри, старичок. Призракам тут быть не положено. Для них другие места предназначены. И по эту сторону люди остаются в трех случаях. Первый, самый частый – отказники. Эти уйти могут, но не хотят. Их держит какое-то сильное чувство. Они что-то тут оставили, что-то не закончили… или просто очень боятся идти дальше. Вот именно такие становятся блуждающими призраками, шляются везде, ноют, портят жизнь себе и другим. Иногда перерождаются в голодных духов.
– Не, я не из таких, – поспешил заверить Данилюк. – Надеюсь…
– Да, у тебя скорее второй вариант. Ошибка в системе. Никто за тобой не пришел, врата не открылись, и ты… застрял. Такое пореже бывает, но бывает. У них там, иже еси на небеси, тоже, как я понял, накладки всякие бывают, сбои, а то и просто косяки. Потерял кто-нибудь твою бумажку, не в том месте галочку поставили, вот про тебя и забыли.
– Обидно, – вздохнул Данилюк. – А третий случай какой?
– А третий – мой, – ткнул себя в грудь милиционер. – Остаться добровольно, чтобы… ну, типа работать. Называется – бодхисатва.
– Чего?.. – не понял Данилюк.
– Чего-чего… Не тупи. Бодхисатва я. Есть такое слово.
– Э-э-э… а вы что, буддист?
– Почему?
– Ну… это же из буддизма что-то, нет?.. – почесал в затылке Данилюк. – Я слышал где-то…
– Да нет, не буддист. Я… а фиг его знает. В юности коммунистом был, потом… потом никем, наверное. Особо не задумывался, работал много.
– А кем вы работали?
– А что, по мне не видно? – хмыкнул Черкасский. – Ментом я работал. С семьдесят восьмого по девяносто девятый служил, панимашь, в органах, криминальный отдел, капитан. А потом возле Казанского попал под раздачу… ну меня и того. Громкое было дело… слышал, может?
– Не, не слышал…
– Ну еще бы, ты тогда еще школьником был…
– Да не, я вообще не москвич.
– А, понаехавший. Ну бывает.
– Да я не… ладно. И как это вообще у вас получилось?
– Что?
– Ну… бодхисатвой стать. Как ими становятся?
– За всех не скажу, – затянулся в последний раз Черкасский. Окурок вспыхнул и рассыпался искрящейся пылью. – Но вот возьми меня. В жизни мне не нужно было ничего. Машина, мебель, шмотки… плевать я на них хотел. Спортом заниматься лень. Книжки читать скучно. Я даже не бухал – не хотелось. Питался одними сосисками с макаронами. После работы просто лежал, смотрел в потолок и размышлял о всякой фигне. Как Обломов. С точки зрения классиков я был лишним человеком и вел бесцельное существование. А с точки зрения буддизма я освобожден от страстей и близок к просветлению… Такая вот фигня, старичок.
– Да ладно, – усомнился Данилюк. – И что, этого достаточно?
– Ну правда, я еще работу свою любил, – добавил Черкасский. – Горячо. Нравилось, панимашь, порядок наводить. Поэтому, может быть, и остался в таком вот виде. Такой типа астральный мент.
– А как это у вас вообще было? Вас кто-то назначил… за вами приходили?..
– Да нет, – поморщился милиционер. – Это не так происходит. У нас, в Сумраке, с этим попроще. Думаешь, голодных духов кто-нибудь приговаривает стать такими вот? Сами превращаются, паскуды. Так и у меня было. Просто как-то изнутри понимание пришло – вот это мое, буду это делать.
– И вы не против были?
– Так я ж тебе говорю – это не сверху откуда-то назначение. Это призвание твое… типа. Если б я против был, ничего б и не случилось, панимашь. Я первое время и не задумывался особо – просто как при жизни порядок наводил, так и после смерти продолжил… Это уж потом поговорил с прошаренными людьми… духами, они мне и растолковали, что я теперь типа бодхисатва. Такие дела, старичок.
Черкасский поднялся со скамейки, вздохнул и сказал:
– Но ты явно не бодхисатва, раз болтаешься без определенных занятий. Ты – ошибка в системе. Косяк.
– И что мне делать теперь?
– Вот что, старичок, – хлопнул Данилюка по плечу милиционер. – Я тебя поставлю на учет. Если кто снова будет наезжать – обращайся. Этот район – он мой, я тут на сигналы быстро реагирую. Слышу далеко, езжу быстро. Но вот эти все дела с миграцией – они не по моей части. Я даже не знаю, как там оно – на том свете. Никогда не бывал. Зато знаю, кто тебе поможет.
– Кто? – заинтересовался Данилюк.
– Известно кто. Специалисты. Проводники. Про ангелов смерти слышал? Туда, на тот свет, многие идут своим ходом. Но многих провожают. И вот мой тебе совет – найди такого провожатого и попроси помочь. Он если сам и не проведет, так по крайней мере скажет, куда обратиться. Понял?
– Чего ж не понять…
Милиционер приложил два пальца к околышу фуражки и уселся на мотоцикл. Данилюк мог поклясться, что еще секунду назад его тут не было, но теперь он стоял рядом – тоже устаревшей модели, явно еще советского производства, с треснувшей рамой. Однако при этом выглядел он каким-то удивительно надежным – словно бывалый боевой конь, много лет возивший своего человека.
– Кстати! – вспомнил милиционер. – Еще есть такой вариант. Можешь наведаться в парк Горького и подождать Корабль Умерших. Он каждый год там появляется в конце мая, возит духов на тот свет. Не помню точную дату, но вроде уже должен быть.
– Блин! Так я же его только сегодня видел! – выпучил глаза Данилюк.
– А чего ж не зашел?
– Да я ж не знал!
– Ну… тогда жди до следующего года. Или все-таки вылавливай ангела смерти.
– Спасибо, буду вылавливать… а как его вылавливать?
– Да известно как. Жди, пока кто-нибудь умрет.
Черкасский кивнул Данилюку, надавил на газ и поехал по аллее. Потом свернул вправо, спустился по набережной, пронесся по реке и поднялся в ночное небо. Данилюк проводил его взглядом и неторопливо зашагал в противоположную сторону.
Искать ангела смерти.
Глава 8
Стать свидетелем чьей-то смерти не так-то легко. За двадцать восемь прожитых лет Данилюк видел одну-единственную – собственную. И ту, можно сказать, прозевал – слишком уж быстро и внезапно все произошло.
Просто ходить хвостом за каким-нибудь дедом подряхлее, конечно, не вариант. Слишком надолго может затянуться. Да и противно как-то.
Автокатастрофы, несчастные случаи и насильственные смерти происходят непредсказуемо. Это только герои комиксов всегда оказываются в нужное время в нужном месте.
Хорошим вариантом была бы смертная казнь, но в России высшую меру наказания давно отменили. Не в Беларусь же ехать.
Так что Данилюк решил начать с больницы. Там, понятно, люди умирают тоже не каждый день, но все же чаще, чем в других местах.
При жизни Данилюк отличался крепким здоровьем и к врачам обращался редко. Пару раз простужался, кариес, один раз пищевое отравление – вот и все. Если не считать стоматологического кабинета, в больницах он бывал только на медосмотрах и проходил их без задержек.
А сейчас он плыл по коридорам, смотрел на окрашенные в цвет детского поноса стены, и его будто подмораживало. В церковь он, помнится, войти не сумел… интересно почему, кстати. С больницей таких проблем не возникло, но атмосфера внутри оказалась крайне… антипризрачная. Данилюку хотелось убраться как можно дальше прямо сейчас.
Возможно, это именно из-за того, как часто здесь умирали. На кладбище вот Данилюк подобного не испытывал – там, напротив, было как-то уютно, умиротворенно. А в больнице… в больнице оказалось зябко. В воздухе клубился какой-то черный пар, зловещие миазмы. Лица некоторых больных казались особенно затуманенными, и из них сочилось… что-то. Такие призрачные флюиды, разноцветный дымок.
Может, это так жизнь утекала?
Находиться тут дольше необходимого Данилюку совсем не хотелось. Особенно после того, как он заметил в тенях голодных духов – только совсем крохотных, едва с кошек размером. Те жадно следили за Данилюком, но кидаться не кидались – крупновата добыча. Вместо охоты на других духов они питались теми самыми флюидами, что сочились из больных – жадно лакали их, пили, как комары.
Данилюк шугал этих падальщиков, но те лишь отступали в тень, провожали его злющими взглядами и возвращались. Ловить их голыми руками было явно бессмысленно – да и сможет ли Данилюк причинить им какой-то вред?
Вот кабы ему призрачный пистолет, как у Черкасского…
Несмотря на болезненную ауру, каждый день народ тут явно не помирал. Неизвестно, сколько придется ждать. Чтобы повысить шансы, Данилюк направился в отделение реанимации… и там удача улыбнулась ему почти сразу же.
Улыбнулась удача. Данилюку стало стыдно за такую мысль. Он ведь фактически радуется чьей-то смерти. Ради своей мелкой сиюминутной выгоды надеется, что вот этот незнакомый дядька сейчас умрет.
А что человек на койке умирает, видно было невооруженным взглядом – возле него собралась целая бригада врачей. Вот раздался особенно громкий хрип… и с постели поднялся растерянный призрак.
Данилюк внимательно смотрел. Сразу стало видно, что здесь все проходит не так, как было с ним, – в воздухе распахнулась воронка. Тоннель из света. Новопреставленный зачарованно двинулся к нему… и тут ему преградили дорогу.
Это тоже был призрак. Седой как лунь дедушка в белом халате. Он расставил руки в стороны, покачал головой и сказал:
– Не спешите, больной. Вам на ту сторону еще рано. Давайте-ка обратно.
Свежий дух изумленно моргнул и попытался обойти старика. Его неудержимо манил потусторонний свет. А вот Данилюк почему-то идти туда совсем не хотел – внутри было странное понимание, что этот тоннель не про его честь.
– Не надо упрямиться, больной, – повторил старик, мягко беря умершего за руку. – Вас дома жена ждет, дети. Пойдемте, я вам помогу.
Свежий дух покорно двинулся с ним. Старик подвел его обратно к койке, слегка подтолкнул в грудь, и дух… влетел в свое прежнее тело.
Тоннель из света тут же закрылся. А перенесший клиническую смерть резко распахнул глаза, издал полукрик-полувсхлип, и врачи радостно загомонили.
– Жив, курилка! – донесся приглушенный крик.
Седой призрак машинальным жестом отряхнул руки и внимательно посмотрел на Данилюка. Тот размышлял. Почему-то было интересно, запомнил ли этот воскресший что-нибудь из увиденного. Сны, в которые проникал Данилюк, почти все забывали сразу же, но то сны, а тут вроде как явь…